Украинизация: как партия большевиков сказала: «Надо»!

Ох, как накажет же история суровая и безжалостная тех, кто не благодарен ей за щедрые подарки. Это Украины касается. Которая с небывалой ненавистью борется с «проклятым наследием советского прошлого». Бездумно понося многих партийных деятелей прошлого. Горько плача над царской «русификацией». Но быть нужно исторически точным и взвешенным.

Говоря о многовековом кованном сапоге на горле «украинского народа», стоит припомнить самый главный эпизод. Насильственную украинизацию в 20-30-ые годы ХХ века. Самую масштабную, бездумную, уродливую и печальную по последствиям. Изучаемую крайне поверхностно, к сожалению. По обе стороны границы. Чтобы всё понять, придется погрузиться в…

Марксизм-ленинизм,

внутрипартийную и классовую борьбу, так сказать. Большинство Читателей удивлённо вскинут брови («что за дичь такая?»), но кое-кто из динозавров меня поймёт. Итак. До революции 1917 года «украинцы» считались частью триединого русского народа — великороссов, малороссов и белороссов. Абсолютно все жители городов разговаривали на русском языке. В селе ситуация была разная, балакали на самых разных наречиях-суржиках, но грамоту разумели исключительно русскую. Или малорусскую.

Революция дала ясно понять: подавляющая масса населения Украины не поддержало курс Центральной Рады на отделение в независимую и волшебно-древнюю «Украину». Как не старался австрийский Генштаб, галичане и немногочисленные упёртые «патриоты». Малороссы, как и вся страна, сражались в Красной и Белой армиях, у бесчисленных «зелёных и розовых» атаманов, батьки Махно и т.д. ... Очень мало присоединилось к откровенным националистам — «гайдамакам» Грушевского или Петлюре.

(Иллюстрация из открытых источников)

В 1918 году, жена украинского премьера Голубовича писала: киевская интеллигенция крайне негативно восприняла украинизацию. Она сообщает интересную подробность. В газете «Русская мысль» каждый день печатались длинные списки людей, под передовицей-лозунгом: «Я протестую против насильственной украинизации Юго-Западного края». Украинский общественный деятель Могилянский оставил воспоминания, где откровенно писал:

«В той исторической стадии, в какой жило тогда население Украины, оно было более чем равнодушно ко всяким попыткам и затеям украинизации. Украинцы слишком много лгали на эту тему».

Позже внимательно фиксировал, как немцы и австрийцы пытались наладить «украинизацию» и сепаратизм на оккупированных территориях Центральной Украины и в Малороссии.

«Немцы и австрийцы, занимавшие Одессу, посылали обстоятельный доклад в Берлин и Вену… (который) красноречиво доказывал, что из украинизации практически ничего не выходит, ибо население стремится к русской школе, и всякий украинец, поступающий на службу, хотя бы сторожем на железную дорогу, стремится и говорить, и читать по-русски, а не по-украински».

Еле-еле вывезя победу в Гражданской войне, большевики создали Украинскую социалистическую советскую Республику. Включив туда, помимо традиционных «малороссийских регионов» (всегда мерили по бывшей Гетманщине Богдана Хмельницкого), ещё три новороссийские губернии: Таврическую, Екатеринославскую и Херсонскую. Которые были завоёваны русской кровью в XVIII веке у татар. Автором проекта была Екатерина II Великая, если помните.

Добавили УССР также Донбасс, ранее бывший в составе Области войска Донского. Так сказать… в наказание казачкам-донцам, попившим красным очень много кровушки с 1918-го года. Но была и другая задача: срочно требовалось «разбавить буржуазную крестьянскую природу» малорусского зажиточного народа — рабочим классом.

(Иллюстрация из открытых источников)

Говорил этот пролетариат, как нетрудно догадаться, — исключительно на русском. Что вызывало возмущение «доморощенных украинцев» с партбилетами. Они заваливали Москву жалобами, видя главную проблему в том:

«... что русская культура связана в Украине с прогрессивным пролетариатом и городом, а украинская — с отсталым крестьянством».

Курс на «коренизацию»

был осторожно озвучен товарищем Сталиным, принят XII съездом РКП(б) в 1923 году. Причин было несколько, все крайне важные. В молодой стране Советов всё было парализовано экономическими и политическими кризисами. Чтобы хоть как-то накормить страну, был взят курс на «нэповскую» социально-политическую модель жизни.

Это такая административная рыночная экономика, при жёстком политическом режиме. Устранение от реальной власти местных Советов, диктат партийно-государственных карательных органов, цензура, поражение в правах целых сословий. Наиболее продуктивно стали восстанавливаться области Малороссии, быстро возвращаясь к прежней сытой жизни. Несгибаемые партийцы скрипели зубами, взирая на лоснящиеся физиономии «кулаков».

В начале 1925 года обозначилось расхождение Сталина с Зиновьевым и Каменевым по ключевым вопросам политической стратегии партии. Украинская партийная верхушка стала разменной монетой в борьбе с «питерскими» (вот когда всё началось!) оппонентами. Большевики УССР слишком рьяно поддерживали противников Сталина: Троцкого, Зиновьева и Каменева. Получили обвинение:

«допускали националистические уклоны в создании местнических группировок… Москва потребовала улучшения и укрепления руководства самого ЦК КП(б) Украины, которое на новом этапе обнаружило известные слабости». (Л. Каганович)

(Иллюстрация из открытых источников)

Наконец, Сталин продавил принципиальное кадровое решение, выдвинул кандидатом на пост нового Генерального Секретаря ЦК КП(б)Украины Молотова, после его отказа — своего ручного ставленника, 32-летнего Лазаря Кагановича. Но помимо внутрипартийных интриг возникла серьёзная проблема во внешней политике.

Начало 20-ых годов прошло в ожиданиях возможной (повторной) пролетарской революции в Германии. Огромные средства уходили на поддержку коммунистов этой страны. Несмотря на провал «германского октября» ещё несколько лет большевики ожидали возобновления классовой борьбы на своих западных рубежах. Даже подумывали о «национальных революциях» по периметру.

В рамках доктрины Троцкого на «всеобщую мировую революцию» очень активно проводились диверсионные военно-подрывные мероприятия в Польше. Которую Троцкий и Сталин одинаково ненавидели после «чуда на Висле». За разгром Красной Армии уже в предместьях Варшавы.

Но осторожность взяла верх, в начале 1925 года Политбюро ЦК РКП(б) постановило ликвидировать собственную «активную разведку» в Польше. Повстанческую и подрывную работу передать в «полное подчинение коммунистических партий данной страны». Попытка снизить напряжённость была неверно истолкована панами…

Пилсудский (Иллюстрация из открытых источников)

Польша

имела своё «особое мнение» на счёт Страны Советов. Главным фактором государственной политики стала «дезинтеграция УССР». Ясновельможные паны правильно усвоили уроки австрийского Генштаба по созданию национальности «украинец» перед первой мировой войной. Нацелились на русскоязычные земли, которые после Гражданской не отошли большевикам.

Они были в трёх государствах — в самой Польше, Чехословакии и Румынии. Но главный приз «национализма» остался за поляками. Так называемый пресловутый «украинский Пьемонт» — Галиция. Тут почти полностью изжили всякую «русскость», что нельзя было уверенно сказать про Буковину или Подкарпатскую Русь.

Внешнеполитические убеждения «диктатора Польши» Пилсудского, будьте уверены, были серьёзной угрозой. Мало кто знает, но именно при нём появилось специальное и специфическое название восточной политики. Называлось «прометеизм». С целью расколоть Советскую Россию по национальным «швам», растащить по таким же анклавам. Втиснуть большевиков в границы Московии XVI века.

Проект «Великой Польши» Пилсудского (Иллюстрация из открытых источников)

Задумка была глобальная: в рамках политического и экономического диктата Польши — создать Федерацию. В составе Финляндии, балтийских государств, Белоруссии, Украины, крымского и казачьего государств, союза анклавов из народов Кавказа. В первой половине 1920-х годов (1919-1926) состоялось … около 60 различных «балтийских конференций» с участием Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии и Польши. Полякам не удалось сколотить «Большой Балтийский Блок», жадность подвела. Они нахрапом отхватили в октябре 1920-го года Вильно, переданный большевиками Литве. Рассорившись со всеми…

В январе 1921 года поляки заключают договор с Румынией «о взаимных гарантиях на случай советской агрессии», в апреле и июне 1921 года заключены военно-политические пакты Румынии: с Чехословакией и Югославией. Так появилась «малая Антанта», новое творение французской дипломатии. В феврале 1921 года заключён франко-польский, в январе 1924-го и франко-чехословацкий союзы. СССР оказался в плотном кольце крайне недружественных стран, при полной гарантии их безопасности со стороны главного «гегемона» тогдашних Европ — Франции.

(Иллюстрация из открытых источников)

Но с какой стороны особенно задувает, большевики сообразили. Франция выползала из комы первой мировой войны, главным мозгом и мускулами «малой Антанты» была Польша. В 1925 году большевистское руководство отказалось от прямых диверсий и подрывной работы на её территории, поставив задачу: методом наглядного убеждения продемонстрировать украинцам в Польше, Чехословакии и Румынии все преимущества социалистического общественного устройства.

Заставить разговаривать

на украинском, создать «образцового советского украинца»! Именно такую задачу получает Каганович. Искоренить интернациональную оппозицию Сталину, провести «умную украинизацию» в Республике. Лазарь объехал все проблемные регионы (Киев, Донбасс и Екатеринослав), крепко загрустив. Троцкизм процветал, пролетарские партактивы и организации терпеть не могли «селюков», таскающихся в вышиванках. Украинский язык не приживался категорически, газеты на нём никто не читал. Даже с судьбоносными партийными решениями.

Вот как описывал рабочий-партиец в 1926-ом году (в письме в ЦК КП(б)У) ситуацию с «ридною мовою» Луганска:

«Убежден, что 50% крестьянства Украины не понимает этого украинского языка, другая половина, если и понимает, то всё же хуже, чем русский язык… Тогда зачем такое угощение для крестьян?»

Полностью был прав. Потому что в качестве «украинского языка» был выбран самый худший его вариант — галицийский жаргон. Который хорошо понимали в пределах Польши, но полностью отторгали в УССР. Особенно это касалось украиноязычной прессы и делопроизводства. Из того же письма:

«Я не говорю уже о «Коммунисте» на украинском языке. Одна часть, более сознательная, подписку не прекращает и самым добросовестным образом складывает газеты для хозяйственных надобностей. Это ли не трагедия… Другая часть совсем не берет и не выписывает газет на украинском языке и только озираясь по сторонам (на предмет партийного контроля), запустит словцо по адресу украинизации».

(Иллюстрация из открытых источников)

Вникнув в ситуацию, Каганович приступает к своему знаменитому социальному эксперименту. 30 апреля 1925 года — принято постановление о срочном проведении полной украинизации, переходе на украинское делопроизводство. Создаётся Центральная всеукраинская комиссия по руководству этим процессом. «Против» высказываются очень многие партийные организации. Госучреждения начинаю откровенно «волокитить» реформы.

Но процесс пошёл. Хотя старая большевистская гвардия, ещё чаи с Лениным недавно гонявшая и на фронтах Гражданской кровь лившая, — немедленно окрестила украинизацию — «петлюровщиной». Потому что в городах стали появляться объявления, вывески, указатели на «ридной мове». Сменились таблички во всех государственных ведомствах, учреждениях и частных организациях. Это было полной копией процессов, которые проводили Грушевский и Петлюра, приучая Украину к национализму.

Сталин стал колебаться. Когда собрал достаточно много гневных писем и данных ОГПУ о «перегибах украинизации», высказался жестко отрытым письмом:

«Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком — украинский. Это противоречит принципу свободного развития национальностей».

Подробно указал причины «перегибов», ничуть не ошибившись. Украинизаторы стали натаскивать в местные партийные организации и государственные учреждения… всякий сброд. Лишь бы на «мове» говорил. Слово Сталину:

«…при слабости коренных коммунистических кадров на Украине это движение, возглавляемое сплошь и рядом некоммунистической интеллигенцией, может принять местами характер борьбы за отчужденность украинской культуры и общественности от культуры и общественности общесоветской, характер борьбы против «Москвы» вообще, против русских вообще, против русской культуры и ее высшего достижения — против ленинизма».

(Иллюстрация из открытых источников)

Сильно и точно, вот как нужно точки над «i» ставить. Сталин разносит в пух и прах всю националистическую кодлу, засевшую в Комиссии по «украинизации». Указывает на кадровую слабость всех этих структур. Особо пройдясь по самым ярым «свидомым», которые договорились уже до лозунгов: «Геть від Москви» (если не нравится украинский язык).

Курочка по зернышку.

Оставлю за скобками бушевавшую борьбу партийных элит. Сделавших «украинизацию» разменной монеткой в своих интригах. Это очень длинная и скучная история для массового Читателя. Процесс шёл, то затухая, то воспламеняясь. В конце концов, создание сознательного «украинца» было решено приостановить. Но вмешался очередной внешний фактор, сменивший многие внутренние векторы политики.

С весны 1926 года англо-советские отношения балансировали на полном разрыве отношений, Коминтерн поддержал (на деньги Москвы) всеобщую забастовку английских шахтеров. Годом позже дипломатические отношения были разорваны, речь шла о неких военных действиях. Летом 1926 года во Франции к власти пришёл к власти крайне антисоветский «четвертый кабинет Пуанкаре». В 1927 году советское руководство тяжело переживало разгром коммунистического движения в Китае.

«Малая Антанта» стала вести откровенные приготовления к войне, накрученная яростными лозунгами из Парижа и Лондона. Громче всех, само собой, орала Польша. Прямо призывая страны Восточной Европы к «крестовому походу против большевизма». Скрытая мобилизация в СССР началась после убийства советского посла Войкова в Варшаве 7 июня 1927 года. Сталин поставил задачу: в самые короткие сроки выжечь всю партийную оппозицию в стране. Готовиться к войне.

(Иллюстрация из открытых источников)

ОГПУ тут же расстреляло 20 «белогвардейцев», «мировая общественность» взвыла: «Красный террор возвращается!». Весь 1927-ой год партийные собрания принимают резолюции, «осуждающие троцкистско-зиновьевский блок» с их идеями мирового революционного пожара. Возникла проблема с Украиной. Тут был откровенный партийный раскол. «Красная черта» прошла в вопросе «украинизации».

Под нарастающей и реальной военной угрозой Сталин принимает соломоново решение: не трогать «троцкистко-зиновьевский блок» в УССР, избежать проявлений партийной оппозиционности на границах мобилизованной Польши. Было чего опасаться. Зиновьев крайне негативно высказывался об «украинизации», его поддерживало 2/3 местных партийных организаций. Большей частью рабочие, все большие городские. Каганович делает тонкий ход, пытаясь заручится поддержкой старых большевистских кадров. Демонстративно зачищает наркомат просвещения от ярых «украинизаторов».

«Отстранение Шуйского было политическим сигналом русским, что украинизация носит временный характер».

Раскол был устранен на время, но украинцев-выдвиженцев никуда не вывезли. Растолкав по низовым организациям. «Антипартийный блок Зиновьева» из старых рабочих кадров разотрут в порошок чуть позже. На смену им придут «правильные» коммунисты, молящиеся на Кагановича (Сталина) самым истовым образом. И все они будут… националистами. Продолжат курс «украинизации».

Выводы.

Они не очень весёлые. Совсем грустные для политиков современной Украины. Просто удивительно, как они поносят нехорошими словами Лазаря Моисеевича. Регулярно называя его его «катом українського народу». Какой он вам «кат» (палач)? Благодаря ему, жёстким диктатом в сфере образования получилось переучить на «галицийскую тарабарщину» почти целое поколение жителей УССР. Сам он честным образом этот язык выучил. С полного нуля. Хотя признавался: думать на нём никак не получается…

В 1927-ом году более 80% общеобразовательных школ преподавали на украинском языке. Пик украинизации совпал, как ни странно, с общим массовым голодом в СССР 1933-го года. Кулачество стали уничтожать как класс, население Украины узнавало это из 426 газет республики (373 выходили на украинском языке). Все снимки лозунгов той кампании… исключительно на «мове». Очень интересный Голодомор, под новым национальным знаменем...

(Иллюстрация из открытых источников)

Полностью русскоязычные города Малороссии сначала относились к политике Кагановича с иронией. Быстро сменившейся на яростное раздражение (когда читать нечего стало). Профессор Толстой из Одессы написал:

«Я считаю всех товарищей, которые перешли на чтение лекций на украинском языке, ренегатами».

Сталин довольно долго боролся с рабочей «интернациональной оппозицией» Троцкого-Зиновьева. Считается, что с середины 30-х годов проект «украинизации» свернули. Неправда. Чуть удавку ослабили, вернув в школы вторым языком — русский. Но большинство книг, газет и журналов продолжали выпускать только на украинском языке. В 1922 году было 6105 украинских школ, в 1930 г. — уже 14 430. Украинизация прессы достигла в 1932 году — 88 %. На русском издавались только три газеты (в Одессе, Донецке и Мариуполе).

В 1927-1929 годах организована крупнейшая в Европе киностудия. Которую тут же загрузили на много лет вперед «национальной проблематикой». С театрами дело двигалось туго, особенно оперными: в конце 1927 года вся театральная сфера была украинизована только на 26%. Но через четыре года Киев торжественно отчитался: в республике 66 украинских, 12 еврейских и 9 русских стационарных театров.

(Иллюстрация из открытых источников)

Сложилась парадоксальная ситуация: население хотело читать по-русски, ходить в русские театры, писать на русском языке. Но полностью сохранившиеся после «зиновьевской чистки» украинизаторы — получили в качестве благодарности свою любимую игрушку, новый язык. Насильно впаривали его обществу.

Механизмы были отлажены. На русском языке… нельзя было опубликовать даже детскую книжку. В УССР выходил только один русскоязычный литературный журнал. Во всех остальных редакциях говорили: «От напишете щось путне, тоді й опублікують!».

А потом пришла ещё более большая политика… Но это другая история.

Продолжение следует