Диалектика Большого террора Сталина

Мой прадед имел высшее духовное образование, у моей прабабушки два брата были белыми офицерами. Да и сама непростых кровей, до сих пор чай серебряной ложечкой с полустёртой монограммой мешаю. Если верить либералам, никаких шансов пережить Большой террор у них не было. В лучшем случае, сослали бы копать очередной канал от Колымы до Ленинграда.

Другой мой прадед был инженером, строил большие комбинаты. Любому рукопожатному историку очевидно - не пережить бы ему дело Промпартии в тридцатые. Большевики же на реальную вину не смотрели. Написано в дипломе «инженер», пожалуйте к стенке.

Третий прадед деревенским колдуном славился. Народ в деревне тёмный, а мужчина был с соображением. Кому подскажет по лечению от привязчивой хвори, кому средство от медведки. А уж по весне именно он пятой точкой садился на пашню и решал для всей деревни пора сеять или погодить, дабы зерно не помёрзло.

И хозяйство у него крепкое было - пасека, скотина, семья немалая. Никаким кулаком, конечно, не был, батраков не пользовал, но семья была и до Революции зажиточная. Раскулачили бы его, как пить дать, большевики. Да сослали в снежную Сибирь.

Кстати, в Великую Отечественную побывала та семья в оккупации у фрица. С оккупантами не сотрудничали, но факт порочащий. Особенно, шифровальщика Красной Армии, которым тогда мой дед служил. Не миновали бы его чистки после Победы, многих тогда «подмели», якобы.

Я это к чему, репрессии - всегда история семейная. Отношение к ним очень сильно зависит от того, пострадал ли кто из родственников. И да, моей семье, наверное, повезло.

Прадед, который Казанскую Духовную Академию закончил, отчего-то в застенки не попал. Наоборот, преподавал спокойно свою латынь с греческим в институте. Потом директором Советской школы стал. Двух дочек-комсомолок вырастил.

Да и прабабушка с серебряными ложками всю жизнь проработала по медицинской части. Никто ей сбежавших в Канаду бывших царских офицеров не припоминал. А ведь непростая барышня была, в последний свой час стихи читала по памяти на французском.

Не раскулачивал никто семью сельского «колдуна», не посадил никто толкового инженера-строителя. Да и майора-секретчика никто за родню под оккупацией из армии не погнал.

Была бабушка, светлая память, три класса образования. Неграмотная почти. Из деревенской бедноты, семья восемнадцать детей. Шестеро, правда, с полей Великой Отечественной не вернулись.

Жила простой жизнью, ничего ей от властей было не надо. Она и бы и под немцем прожила точно так же, но нет, почему-то поднялась и ушла из города в дальнюю деревню. Потому что это враг был.

Да и в зрелые годы газет не читала, политикой не интересовалась, даже телевизор не включала, не интересно ей было. Вышивала красиво, если заняться было нечем. Не для чего-то, просто для себя.

Так вот она на вопрос про Сталина когда-то сказала очень просто. Мол, хороший, плохой не нам судить. «При Сталине в деревне кончился голод». И замолчала, будто всё объяснила, чего ещё добавить.

Понятно, выборка для эксперимента невелика. Разные были судьбы у семей, но повод задуматься крепкий. Потому как в мире либеральной истории никто из этих людей Сталина бы не пережил категорически. Как же так выходит?

Перелопатил за эти годы крайне немалый массив документов, мемуаров, документальных свидетельств про конец тридцатых. И поразительная штука - отчётливо вырисовываются два мира. Мир светлого строительства коммунизма, эдакий СССР Полдня с физкультурными парадами, общенародными стройками и потрясающим энтузиазмом масс.

И мир строго обратный, как чёрная сторона Луны. Мир Полуночи, где по ночам крадутся по улицам за невиновными фургоны с надписью «Хлеб». Где Сталин, в нарушение Конституции и всех законов, подмахивает каждое утро пару томов расстрельных списков. Где все обвинения вымышлены чекистами, прибывшими по повадкам, прямиком из большевистского Ада.

Поразительно, что эта диалектика отчётливо видна даже в архивных документах. Иной документ возьмёшь - там блистательная работа всех ведомств, решают вопросы хозяйства, как поднять, например, убыточные колхозы немцев Поволжья. И ведь решают!

Или возьмёшь документ, а там кредиты на покупку стада под три процента годовых. И аналог нынешней ипотеки для рабочих под один процент. И призадумаешься.

Читаешь документ Вышинского об очередном процессе в 1937 году. И поражаешься, потому как там следствие чуть не по году идёт, томами доказательства, очные ставки. Да и преступление совсем не выдуманное.

Только отчего-то преступников не подпольной тройкой и к стенке, а нормальным судом. В котором, на минуточку, народные заседатели сидят. Да ещё пару инстанций пройдёт, апелляции, как положено. И защитник преступнику положен и процесс открытый для публики, заходи - не хочу. Нормальная же страна, гораздо прогрессивнее некоторых!

А другие документы возьмёшь и прямо макает тебя в мир полуночного СССР. Корявые телеграммы о расстрельных лимитах, десятки лет лагерей за невовремя рассказанный анекдот, полное беззаконие, издевательства в особых тюрьмах госбезопасности. Да такие, что пострашнее фашистских лагерей.

Людоедство, как есть.

Причём, рядом два документа кладёшь, а они чуть не в одну дату подписаны. То есть, прямо одной рукой самую передовую страну мира строят, а другой сотни тысяч без суда к стенке. Как может быть такое? Есть у меня догадка на сей счёт.

Не заметить мудрено. Если документы про полуденные дела рапортуют, их читать приятно. Они и оформлены как следует и с логикой дружат. И, вот удивительно, действуют по Советскому закону. Как и положено.

А вот как затешется подмётная бумажка из полуночного мракобесия, так непременно целая горсть дурных намёков. Она и оформлена, обычно, не пойми как. И законов составители в глаза не видели, прокалываются в каждой второй фразе. И с фактами не дружит, то должности указаны неверно, то ещё не созданный край в бумажку впишут по новому названию. Позор какой-то.

Особенно жгуче, когда кладёшь рядом парочку таких документов с разных краёв диалектики Большого террора. Например, тем же Прокурором Союза Вышинским подписанных. Обычно смешно получается.

Например, разница между документами в пару дней. Выпускало одно и то же ведомство. А оформлены категорически по-разному! Бланки разные, написания должностей разные, подписи одного и того же начальника разные!

И ещё очень заметная разница. В документе Полудня Вышинский, обычно, выступает как нормальный юрист. Он на конкретные законы ссылается и логику закона блюдёт. Так в итоге и смысл письма сугубо дельный.

А в такой же бумазее Полуночной будто другой человек пишет. Оно и написано коряво, да малограмотно. Так и полное ощущение, писавший даже юридический ПТУ на горизонте не видел. Потому как чисто юридические ляпы размером с айсберг. Зато повествует про жутчайшие зверства и беззакония проклятых большевиков.

И ещё любопытное наблюдение. Архивные бумаги Полудня, обычно, хорошо документированы. По каждому документу понятно откуда и как он в архив попал. С ним же идёт сопроводительная документация. Как правило, есть возможность и на сам оригинальный документ или фотокопию посмотреть.

А вот документы Полуночи, в основной массе, чудеснорождённые. Даже игру придумал, попадается бумага об очередных зверствах и расстрелах миллионами - можно шляпу прозакладывать. Будет бумага впервые опубликована в начале, а то и под конец девяностых годов.

И непременно будет носить какой-нибудь страшно секретный гриф. Ну чтобы вопросы не задавали, а где эта бумазея была предыдущие лет пятьдесят. Почему никто о ней не слышал?

Тут посмотреть на оригинал, почти никогда, не получится. Подсовывать нам будут такой «документ» в виде перепечатки в совершенно «научных» сборниках. Опять же, опубликованных после начала девяностых.

И ещё одна штука, на которую можно смело спорить. В редколлегии этих сборников найдется парочка, а то и десяток канадских, германских, американских профессоров. Им-то гораздо виднее как гремел по Союзу Большой террор.

А то ещё и составители целую страницу благодарностей напишут. Разным западным институтам развития демократии. Не за моральную поддержку, за разного рода гранты. За длинные зелёные бумажечки, без которых «этот сборник не мог бы состояться». Серьёзно, так и пишут.

Не хочу сказать, что СССР был страной кисельных берегов. Были и перегибы, и люди очень разные в органах работали. Хватало и головотяпства, и должностных преступлений. Государство было молодое, боролось с буржуазными пережитками. Как показало новое время, до конца их так в отдельных головах и не изжило.

Но, когда работаешь с документами, не отвертеться. Документы из архивов, которые нашу страну рисуют нормальным правовым государством, в основной массе, создают впечатление вполне достоверных. Серьёзных и научных исторических источников.

А вот документы полуночные, про миллионы невинно расстрелянных и прочие ужасы Большого террора... Ну как сказать, огульно отрицать нельзя, отдельная бумага может и подлинной оказаться. Но в основной массе, перед нами довольно явные фальшивки. И доказывается это вдумчивой проверкой любой пары фактов в такой бумаге. Ткнёшь, а внутри гнилое, проваливается фальшивка-то.

В своей новой книге я ровно этим и занимаюсь. Беру документы из архивов и начинаю историческим пёрышком в них тыкать. И отчего-то всё сильнее чаша склоняется в сторону мира коммунистического Полудня.

Большой террор - история семейная, это правда. Были и судебные ошибки, были оговоры, были негодяи в погонах, не без этого. Но это именно ошибки, а не система. И с ошибками этими большевики боролись бескомпромиссно.

Надо-то только взять документы из архивов и сравнить. Вот расстрел и вот расстрел. Тут за анекдот про Сталина, а тут за злодейски взорванную шахту, в которой шахтёры погибли. Угадайте, какой документ по прочим признакам подлинным окажется!

Архивные документы - штука упрямая. Пока что выходит по ним, что заговоры и вредители, вполне, бывали. И судили их, порой, довольно бескомпромиссно. А вот с Большим террором и миллионами, прошедших через незаконные расстрельные тройки, - большая проблема.

Потому как не получается честному историку этот террор доказать. Может и есть где в засекреченных архивах ответы, мало ли. Но имеющиеся документы, извините, ничего такого не подтверждают. Куда ни ткни, фальшивка.

Так что может и не был Советский Союз тридцатых подлинным коммунистическим Полднем, но одно ясно кристально. Стрелка исторических часов уж точно гораздо ближе стояла к ясному утречку, чем к байкам про бессудные репрессии