Война. Сюрпризы организма

Когда возвращаешься с войны домой, то только в мирной обстановке начинаешь понимать, что что-то идёт не так.

«Там» вроде всё было нормально, самочувствие хорошее, и жил вроде обычной жизнью, как на гражданке. Поэтому создаётся ощущение, что возвращение не принесёт особых проблем. Вот тут–то и кроется главная ошибка. Мало кто учитывает, что на войне человек живёт в постоянном стрессе, и со временем все функции организма перестраиваются под решение определённой задачи – выжить. Мы этого можем и не замечать, скрытые возможности нашего организма для его перестройка вполне обходятся и без работы мозга. Поэтому иллюзия, что ты вернулся таким, как уходил, это всего лишь иллюзия.

Только дома, там где все эти «бонусы» не особо нужны, начинаешь замечать: насколько у тебя широкое поле зрения, обострённый слух, пониженный болевой порог, повышенная скорость реакции, ускоренная моторика, селективность восприятия звуков, эмоциональная бедность. В целом организм мобилизован. И это состояние продлится ещё достаточно долго. Скорее всего, до тех пор пока не поменяется гормональный фон.

После первой «командировки» я два месяца не мог спать. Мозг отфильтровывал незнакомые звуки, на которые тут же включался. После пару месяцев такого сна урывками состояние было достаточно истеричное.

И вот тут самой плохой идеей будет менять гормональный фон с помощью алкоголя. Конечно, любые наркотики провоцируют выделение определённых гормонов, но ваш отмобилизованный организм и так в стрессе, причём уже в долгом, его работа «на максималках» налажена, и неожиданный выплеск, в эту и так работающую на пределе систему, дополнительных гормонов смертельно опасен. Ваша тушка просто не вкуривает, что происходит и начинает давать сбои. Такие вещи всегда стоит учитывать и не начить пить «как не в себя» сразу после «дембеля». Мало кто знает, но в конфликтах малой интенсивности потери бойцов на поле боя меньше, чем гибель от пойла после войны.

В целом мало кто представляет, какие скрытые силы и способности заложены у нас в организме. А также механику их включения и работы. Ясно только одно – мозг достаточно медленный инструмент для выживания при форс-мажорах.

В один, не очень приятный момент, сидели мы с разведчиком в погребе, а нас обстреливали два 120-мм миномёта. Страха не было. На войне страх воспринимается как-то по-другому. Я, например, больше нервничаю, что не могу контролировать ситуацию, не понимаю, куда попадёт следующая мина. И тут попадание почти нам в крышу, и сразу за этим сверху приходит «пакет» «Града». Я посмотрел на разведчика – его колотила крупная дрожь, меня тоже. Сначала подумали, что от страха, но страха не было. Нам просто было очень холодно. Я много чего в жизни видел, и замерзал сильно не раз, но так холодно мне не было ни когда.

Ларчик открывается просто – когда организм понимает, как он это делает загадка, что сейчас будет крупная кровопотеря, он перекрывает периферийное кровообращение. Кровь ни в руки не в ноги практически не поступает. И ты мёрзнешь как бурый мишка на Северном полюсе.

Примерно то же самое происходит при ранении, когда спазм сосудов повреждённой области не даёт крови выходить.

Что в нас заложено и как это работает, требует глубокого изучения специалистов. Но не вызывает сомнений, что активация этих скрытых сил связана с гормонами. К сожалению, в последние десятилетия учёным больше нравится играть в Бога изучая ДНК, хотя работа человеческого организма далеко не изучена и на более крупных его уровнях. А пользы от этого было бы много.

Алексей Орлов