Политический гомосексуализм: Почему Сталин начал репрессии против геев

Тяга Николая Ежова к молодым мужчинам не помешала Сталину общаться с ним и доверить ему пост главы НКВД

90 лет назад, в сентябре 1933 года, заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода доложил Сталину о разоблачении «заговора педерастов». Ответом ему стало разрешение вождя начать репрессии против гомосексуалистов, итогом которых стали массовые аресты и введение в Уголовный кодекс ответственности за мужеложство. Что и почему побудило Сталина объявить войну геям?

Обращение Ягоды к Сталину поступило 15 сентября 1933 года. В нём он сообщал о раскрытии в Москве и Ленинграде сети подпольных притонов гомосексуалистов и задержании их содержателей и клиентов. Записка Ягоды достигла адресата. «Надо примерно наказать мерзавцев», – написал Сталин. Вождя поддержали соратники: «Конечно, это необходимо. Молотов», «Правильно! Л. Каганович».

Справедливости ради стоит отметить, что записка Ягоды появилась не на пустом месте. К началу 30-х годов Москва и Ленинград действительно успели стать «заповедниками» гомосексуализма. Впрочем, таковыми они являлись и до революции – недаром ещё в конце XIX века по Москве ходила поговорка, что, мол, прежде Златоглавая стояла на семи холмах, а теперь на одном бугре (здесь подразумевался градоначальник – дядя царя Сергей Александрович, бывший известным геем, которых тогда именовали буграми), а в Петербурге Екатерининский сад получил неофициальное прозвище «Катькин зад» – из-за вечно пасшихся там любителей нетрадиционной любви. Однако если прежде гомосексуализм был присущ в основном «белой кости», то после революции он охватил и «чёрную кость». Причиной тому стали социальные перемены. Как отмечал в своей работе доктор исторических наук Виктор Иванов, за 1926–1932 годы население Ленинграда увеличилось на 182% и достигло 2,8 млн человек, при этом мужское население превалировало над женским. Кроме того, в «колыбели революции» насчитывалось множество военных частей и общежитий, в которых проживали так называемые отходники – мужчины, приехавшие из провинции на заработки. Всё это естественным образом привело к бурному росту гомосексуальных связей. «В общественных уборных собираются педерасты, не только устраивая в них массовые совокупления друг с другом, но и хватая входящих посетителей за член и понуждая их к половому сожительству. Потрясающее бесстыдство этого дикого разврата заставляет ошалевших людей иногда беспрекословно подчиняться ему», – цитирует Иванов показания девяностолетней давности.

«Образцовая страна секс-терпимости»

Тем не менее на всё это власть смотрела сквозь пальцы. Советская историо­графия не любила упоминать тот момент, что в 20–30-е годы СССР являлся самой толерантной в мире страной по отношению к геям. Ещё в 1922 году был принят Уголовный кодекс РСФСР, в котором показательно отсутствовало наказание за мужеложство: считалось, что в свободном государстве рабочих и крестьян отношения также должны являться свободными. А в 1926 году Москву посетил основатель Всемирной лиги сексуальных реформ Магнус Хиршфельд, после чего провозгласил СССР «образцовой страной секс-терпимости». Нетрадиционная ориентация фактически не скрывалась, при этом её носители занимали весьма ответственные государственные посты. Так, любителями мужчин считались будущий глава НКВД Николай Ежов, в 1933 году занимавший пост руководителя Орграспредотдела ЦК (нынешний аналог – кадровое управление администрации президента), а также министр иностранных дел Георгий Чичерин.

Вероятно, учитывая это, Ягода и нашёл вариант, с какой стороны подать дело: «Актив педерастов, используя кастовую замкнутость педерастических кругов в непосредственно контр­революционных целях, политически разлагал разные общественные слои юношества, в частности рабочую молодёжь», – писал он. Таким образом, речь шла не столько о влиянии гомосексуалистов на подрастающее поколение, сколько о политике – мол, геи не просто предаются блуду, а занимаются контрреволюционной работой. Подтянуть основу для таких обвинений было несложно. Один из арестованных гомосексуалистов признался на допросе, каким образом он склонял новых знакомых к интиму: «Знакомясь с тем или иным лицом, я приглашал к себе домой, где поил водкой с соответствующей беседой о плохой жизни и невозможности свободно чувствовать себя в условиях советского строя, давящего и делающего из людей автоматов, а потому, как следствие, заставляющих искать выход из этого в водке и оргиях, дабы забыться».

Речь шла не столько о влиянии гомосексуалистов на подрастающее поколение, сколько о политике – мол, геи не просто предаются блуду, а занимаются контрреволюционной работой. Подтянуть основу для таких обвинений было несложно

«Было раскрыто 40 притонов»

В результате дело приобретало совсем иной оборот. Бороться с заговорами – реальными или искусственно созданными – чекисты умели всегда. Масла в огонь подлило направленное за рубеж открытое письмо московских и харьковских гомосексуалистов, перехваченное контрразведкой. Всё это позволило Ягоде в декабре 1933 года доложить в Кремль о том, что «педерасты занимались вербовкой и развращением совершенно здоровой молодёжи, красноармейцев, краснофлотцев и отдельных вузовцев».

7 марта 1934 года вступил в действие закон, вводивший уголовную ответственность за мужеложство. Вскоре счёт арестам пошёл на сотни. «В Ленинграде было раскрыто 40 притонов, объединявших 400 человек! Большинство из них ещё в том же году было осуждено коллегией ОГПУ на сроки от 3 до 10 лет ИТЛ за «активную контр­революционную агитацию и создание контрреволюционных формирований», – отмечал историк Алексей Бурлешин. Примечателен социальный состав арестованных. Большинство из них были служащими, на втором месте были артисты и художники, на третьем – научные работники. «С начала 1934 года в лагеря стали прибывать большие партии артистов, осуждённых за «нравственное разложение». Сталин почему-то решил, что источник этой заразы – немецкое посольство. А раз посольство, значит, все артисты, склонные к этому пороку, являются немецкими шпионами. И вот ГПУ начало громить театры. Труппы московских и ленинградских театров сильно поредели. Впоследствии руководство Сиблага собрало из своих подразделений лучших артистов, хорошо их одело и создало великолепные оперные и драматические труппы, которые с успехом могли конкурировать с Большим театром в Москве и Мариинским в Ленинграде», – писал Алексей Комаровский.

«Голубой» предлог

Историки до сих пор выдвигают версии относительно того, почему Сталин вдруг решил устроить зачистку гомосексуалов, учитывая, что никаких явных предпосылок для этого не существовало. Учитывая то, что вождь бок о бок работал с открытыми геями и доверял им ответственные посты, вряд ли можно говорить о том, что у него имелась личная неприязнь к гомосексуалам. Не до конца правдоподобной выглядит и версия о том, что причиной массовой зачистки стала борьба со шпионскими явками, появившимися на базе гомопритонов, о чём говорил Ягода. Как показывают примеры других репрессий, обвинения в шпионаже зачастую являлись лишь средством, позволявшим расправиться с любым неугодным. Возможно, именно так произошло и в данном случае. «Злые языки, перепевая разного рода сплетни, поговаривали о зачистке Ленинграда от «зиновьевской клиентуры» намекая при этом на якобы неудержимую бисексуальную страсть Гришки Второго (кличка Г. Зиновьева по аналогии с Г. Распутиным), которую он якобы «пригрел», оберегая от преследований», – отмечал Виктор Иванов. Григорий Зиновьев был в то время одним из главных критиков Сталина. Неудивительно, что у того могло возникнуть желание использовать «голубую тему», чтобы уничтожить противника, подобравшись к нему через показания арестованных геев. Впрочем, возможно, что от плана затем было решено отказаться – подобное обвинение в адрес видного большевика и соратника Ленина дискредитировало бы всю советскую власть. Потому Зиновьева в 1934 году обвинили в антисоветском заговоре и расстреляли.

Однако отработанный механизм всё же пригодился. Вскоре зампредседателя ОГПУ Яков Агранов доложил Сталину о том, что при выявлении «очагов педерастов» в Москве был изобличён как гомосексуалист заведующий протокольной частью Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) Дмитрий Флоринский, который на допросе признался в своей работе на немецкую разведку. Это стало началом разгрома НКИДа, вылившегося затем в массовые репрессии в отношении дипломатов.

Впрочем, не стоит сбрасывать со счетов ещё один фактор, который наверняка учитывал Сталин, вечно боявшийся покушения на свою власть. Из истории известно, что гомосексуалисты, тесно общаясь друг с другом, не только создают закрытые сообщества, но и поддерживают друг друга по службе, тем самым создавая основу для заговоров. Вот и сейчас депутаты Николай Бурляев и Александр Хинштейн говорят о кознях, которые творит пробравшееся во власть «голубое лобби». Может быть, они знают, о чём говорят?

Николай Квасов