Иногда ловишь себя на мысли, что как-то не особо трогает, что у хохлов нет тепла и электричества. Если какая-то эмпатия и осталась, то совсем уж в медицинских дозах. И начинаешь задумываться — хорошо это, или плохо?

Иногда ловишь себя на мысли, что как-то не особо трогает, что у хохлов нет тепла и электричества. Если какая-то эмпатия и осталась, то совсем уж в медицинских дозах. И начинаешь задумываться — хорошо это, или плохо? Может совсем как-то огрубел, стал бессердечным? Ведь простые люди страдают, без электроэнергии, без тепла.
А потом вспоминаешь, что именно эти простые люди улюлюкали «москаляку на гиляку». Причём задолго до 24 февраля, а многие так и до 2014 года.
Вспоминаешь русских расстрелянных пленных солдат и представляешь, как многие из тех, кому там сейчас темно и холодно, радостно гоготали, смотря эти видео.
Вспоминаешь то, как сейчас в Херсоне сдают своих соседей, показывая пальцами на их дома. При том, что многие из тех, кого сдали, вообще никакого отношения к России не имели, не сотрудничали и в лучшем случае пакет муки из гуманитарки взяли.

Вспоминаешь трупы людей из-под Купянска, расстрелянных без суда и следствия «воинами света» за «коллаборантство».
Вспоминаешь надпись на шлеме укровоина «Jedem das seine», такую же, как на воротах Бухенвальда, вспоминаешь милую бабушку, которая тает от счастья рядом с освободителем, на груди которого красуется шеврон с рунами SS, вспоминаешь все эти свастики и вольфсангели, а главное то, что значительная часть народа Украины в общем-то очень спокойно и даже приветливо относится к тем, кто их носит.
Вспоминаешь разорванных в клочья детей Донбасса, красные речки крови на асфальте. Вспоминаешь шутки украинцев про Крым, оставленный без воды и электричества, вспоминаешь улюлюканье толпы вокруг примотанных скотчем к столбам «диверсантов» и «мародёров».