Как Польша планирует вернуть Восточные Кресы

Визит Зеленского в Варшаву породил волну слухов о том, что там обсуждалась передача Польше ряда украинских территорий в качестве платы за оказанную в войне с Россией помощь. Действительно, «диванные эксперты» давно уже размещают в Интернете карты предстоящего раздела Украины между Россией и западными соседями «незалежной», в которых за оной останется лишь плюс-минус историческая Малороссия.

Такой вариант, надо понимать, был бы идеальным для Польши, — Восточные Кресы полноценно возвращаются «домой», а на значительной части современной Украины остается слабое, полностью зависимое от Варшавы государственное образование, рынок сбыта её товаров и поставщик дешевой, непритязательной и бесправной рабочей силы («Быдлостан»).

 Но, как говорилось в известной телерекламе: «Ставьте перед собой реальные цели». Даже в наступающей эпохе глобальных геополитических катаклизмов, когда может стать возможным нечто совершенно немыслимое ранее, представляется крайне маловероятной политическая конструкция, в которой одно государство «добровольно», да еще в знак дружбы и благодарности, отдает другому часть своей территории вместе с населением. «Подать» такое международному сообществу было бы крайне сложно.

 Реакцию украинских граждан на такой «проект» по обе стороны новой границы также представить несложно. Существующие еще у многих симпатии и пиетет перед Польшей и Западом были бы весьма поколеблены. К тому же, Галиция — главная несущая конструкция проекта «Украина — АнтиРоссия», выдерни её, он с ходу развалится. Так что век этой «Украины-лайт» скорей всего будет недолгим.

Поэтому более реалистичным выглядит вариант интеграции в той или иной форме (конфедерация, к примеру) со всей оставшейся Украиной, которая в зависимости от дальнейшего развития событий может сохранить довольно значительные размеры (ныне этот вариант также широко обсуждается в информационном пространстве).

 В обывательском понимании такой план смотрится самым желанным для поляков, дескать, ого-го, как поживимся, восстановим Речь Посполиту в границах XVI–XVII веков, а где-то и дальше, но о том, что это весьма примитивный подход, говорит и история.

 Сто лет назад у возродившегося Польского государства были весьма амбициозные планы, но относительно «деталей» у тогдашней польской элиты существовали значительные разногласия.

 Все жаждали гегемонии в Восточной Европе, но правые мечтали о Польше в границах 1772 года (то есть до её первого раздела), социалисты и «умеренные», к которым склонялся и Пилсудский (в публичных заявлениях, во всяком случае) — были согласны на независимость Украины, но в рамках задуманного Пилсудским «Междуморья» — объединения под эгидой Польши государств Восточной Европы вплоть до Греции и Югославии.

 В этих условиях и был подписан 21 апреля 1920 года в Варшаве договор между Польшей и УНР о союзе и совместных действиях против большевиков. Согласно ему, Польше отходили все спорные земли со значительным процентом польского населения — не только Галиция, но и Волынь.

В договоре говорилось о признании Варшавой независимости Украины и Директории, как её (Украины) законного правительства. Пилсудский даже сделал заявление, что «польская армия останется только до тех пор, пока правовое украинское правительство не возьмет контроль над своей территорией». Правда, «контроль» получался каким-то куцым: денежной единицей на территории Украины должен был быть польский злотый, железные дороги должны были находится под польским управлением… (!?)

 Еще интересней, что согласно договору, Польша признавала независимую Украину в границах 1772 года, то есть оной в Варшаве не считали не только Новороссию, но и бывшую Гетманщину (Левобережную Украину с Киевом), хотя УНР претендовала и на Кубань, и на Курск с Воронежем.

 Судя по всему, в Варшаве был избран сценарий поэтапной аннексии — сначала Галиция с Волынью (они уже и так были под польским контролем), затем, после политической подготовки и при благоприятной конъюнктуре — всей Правобережной Малороссии.

 При этом были учтены опасения «умеренных», что если при благоприятном ходе военных действий удастся заполучить Новороссию с бывшей Гетманщиной, «кусок» получится слишком большим — в такой новой Речи Посполитой поляки оказались бы нацменьшинством, а это в реалиях ХХ века грозило большими внутренними неприятностями.

 Понятно, сейчас для таких опасений стало гораздо больше оснований. Более того, прибавилось еще одно важнейшее обстоятельство, которое столетие назад не принималось во внимание — на Польшу ляжет тяжелейшее бремя восстановления находящейся в состоянии полной экономической «руины» огромной территории, с соизмеримым со «старой Польшей» по численности населением.

 «Спрыгнуть с темы», скажем, через «экономическую самостоятельность» двух субъектов создаваемой конфедерации у Варшавы не получится, — схема «постель общая, кошельки врозь» редко бывает долговечной. Причем имеющий сакральное значение для поляков Львов останется в «непольской» части такой неустойчивой конфедерации.

 А Россия наверняка будет такую конфедерацию «шатать». Также вопрос, согласятся ли все члены НАТО на автоматическое распространение его зоны ответственности, включая 5-ю статью, на явочным порядком присоединенные территории.

 Таким образом, для реализации своей сокровенной мечты Польше нужно, во-первых, ограничиться «разумными» притязаниями, а главное — чтобы государство Украина в нынешнем виде полностью, де-юре, прекратило свое существование.

 И такой вариант выглядит все более реальным. «Спусковой крючок» для него — катастрофа ВСУ, полный развал их организованного сопротивления и беспорядочное отступление.

 И тогда наступит время «пакта Риббентропа — Молотова» наоборот, — Польша вводит свои войска на «исторические земли» (то есть в границах 1939 года) с целью защиты «братского» населения от, естественно, российских оккупантов.

 Главное принципиальное отличие — сделано это будет по просьбе «законного украинского правительства», а если оное перестанет существовать, — по приглашению местных властей.

 Далее, будем надеяться, без особых сложностей (учитывая, что о Галиции в Москве не мечтает никто) по старой границе устанавливается демаркационная линия между российскими и польскими силами, а далее начинается политическая работа.

 На остатках Украины разворачивается пропаганда относительно «общей судьбы», «600 лет вместе», которые Польша защищала галичан от «московского варварства» и приобщала к европейской цивилизации и т. п.

 Конечно, все это подпадает под ст. 110 УК Украины (покушение на суверенитет и территориальную целостность), ну так ведь и нацистская символика запрещена на Украине тем же законом, что и коммунистическая.

 Украинским властям, как местным, так и беглым «общеукраинским» это может не понравиться, хочется ведь по-прежнему «панувать у своей сторонци», даже такой скукоженной, но их, думаю, быстро заставят играть по варшавским нотам.

 Особо нужно отметить практически неизбежный конфликт между этими двумя группами — терпеть над собой власть оставшихся без территорий понаехавших «схидняков» галичане вряд ли захотят и поляки на этом смогут хорошо сыграть, поставив на тех, кто к ним проявит бо̀льшую «лояльность».

 Ну а у населения и вовсе наверняка вскоре исчезнут все возражения — в Польше оно и так в массе своей зарабатывает на жизнь, а теперь — полноценное польское гражданство, сразу в НАТО и ЕС…

 «У Львова перспектива еще есть, а в других регионов (Украины — авт.) ее нет. Польша даст львовянам возможность реализовать себя», — обещал галичанам еще четыре года назад председатель объединения поляков Львовской области Сергей Лукьяненко, уточняя, что отсталость региона в экономическом плане от того уровня, на котором сейчас находятся соседние польские, составляет 50 лет.

 Действительно, почва исподволь готовилась уже давно, включая раздачу «карт поляка», призванных стимулировать не возвращение на «историческую Родину», а идентифицированние себя как поляка по месту фактического проживания всеми, у кого в предках были польские подданные (а таких западнее Збруча подавляющее большинство).

 Касательно же «патриотизма» и Бандеры, то разве не он же, как и все остальные фигуры украинского пантеона, являл пример продажности и предательства? Галичанам в этом останется только взять пример со своего кумира.

 Так что с референдумом о «воссоединении» двух государств, Польши и Украины, особых сложностей возникнуть не должно, интересней юридические тонкости — насколько легитимен референдум по столь основополагающему вопросу, проведенный на 10% территории государства?

 Отсюда и следующий вопрос: по логике западной трактовки международного права, новое государство должно провозгласить своей всю территорию бывшей Украины, вплоть до Керченского пролива.

 Учитывая известную «безбашенность» поляков, я бы такого варианта не исключал, но более вероятным представляется то, что, как и в 1920 году, они постараются не создавать на многие десятилетия и даже столетия «болевую точку» в отношениях с Россией, тем более — бесперспективную и ненужную им в любом случае.

 Рискну предсказать примерно такую конструкцию: Украина воссоединяется с Польшей в границах, существующих на день референдума, а жители остальных её территорий определятся, когда для этого будет возможность (то есть никогда).

 Они на польских (и не только) картах будут обозначены, как «незаконно оккупированные Россией» (возможно, даже без указания — чьи). Россия зеркально не признает присоединение остатков Украины к Польше. При этом полная ликвидация украинской субъектности Россию полностью устроит. А в более отдаленной исторической перспективе, глядишь, и взаимное признание произойдет.

 Остается пикантный вопрос о территориях, на которые претендуют другие западные соседи Украины и которых Польше придется «взять в долю» Видимо, приблизительная схема будет заключатся в том, что формальная украинская власть «напоследок» заключит с этими государствами договоры об «уточнении границ» (в дипломатии тонкая формулировка — во главе угла) путем плебисцита на отдельных территориях.

 В контексте грядущих изменений статуса Украины это будет выглядеть более-менее логичным. Хорошо зайдет «восстановление справедливости» после «аннексии» этих территорий (Буковины и Закарпатья) СССР в 1940 и 1945 гг.

 Наверно, у многих возник вопрос: если Польша заинтересована в ликвидации Украины, то почему оно так рьяно помогает ей в войне с Россией? Ответ прост: компромиссный мир поставит крест на «польской мечте» о Львове и Восточных Кресах, и скорей всего, навсегда. Значит, нужно не дать ей остановиться, постоянно подталкивая Зеленского к её продолжению. Более того, если бы Варшава была заинтересована в максимально большей Украине как своей полуколонии или субъекте конфедерации она наоборот, убеждала бы Зеленского поскорей мириться, дабы сохранить, что есть.

 И, конечно, такая поддержка важна в контексте формирования положительных чувств к Польше на Западной Украине — чтобы оправдать ввод войск для «защиты населения», нужно показать её «главным другом» Украины, сделавшим все возможное для победы.

 Тему возможной «миротворческой миссии» на Западе Украины поляки начали активно разгонять с началом СВО, но в Вашингтоне к ней отнеслись «сдержанно» и тогда началось активное движение вокруг «единения» украинцев и поляков.

22 мая Анджей Дуда совершил визит в Киев, выступил в Верховной раде «вживую», предложив заключить новый, «более глубокий», чем действующий договор о дружбе, а Зеленский и вовсе пообещал внести в Раду законопроект, дающий полякам на Украине практически те же права, что и её гражданам, вплоть до назначения в органы государственной власти и судьями.

 Дальше, правда, «тема» несколько затихла, законопроект так и не был внесен в Раду, а вот сейчас, как видим, её начали продвигать вновь.

 Напрашивается вывод, что польские лидеры, безусловно, имеющие более достоверную информацию о положении дел на фронте, чем у выкладывающих бесчисленные прогнозы и инсайды СМИ, пришли к выводу, что время пришло.

 С этим связано и приглашение Зеленского в Варшаву. Вероятно, обсуждали преференции и гарантии ему за максимальное содействие «польскому проекту», но не исключено и то, что теряющего адекватность наркомана с Банковой будут использовать втемную, подталкивая к нужным Варшаве шагам, но не объясняя своей конечной цели.

 А вот она практически никаких сомнений не вызывает.