Рассказы об Арионе. 2 глава. Исторические реликвии.

Исторические реликвии.                                

   После изгнания из музея древностей   экс - экскурсовод насиловал ломбард, закладывая и перезакладывая пальто с потрёпанным зелёным хлястиком, пока его не осадила приёмщица с кумачовыми ногтями.

- Наш ломбард пойдёт ко дну, - бросила она, -  так как один Ваш хлястик пожирает все государственные запасы нафталина. 

- Я буду жаловаться, - взорвался Арион.

- Сейчас в моде не жалобы, а бабки, - отрезала приёмщица.

    Арион превратил пальто в солдатскую скатку, перекинул через плечо и направился к администратору. 

    За двумя столами с узким проходом «Служебный вход» сидели бабушки-вахтерши.

-Устраиваюсь на работу! – бойко бросил Арион. – На должность ломбардёра - креативщика!

    Должность оказалась тайной   для вахтёрш.

    Одолеть проход беспрепятственно не удалось. Бабушки потребовали документы. 

    Экс-экскурсовод тридцать раз по их требованию вытаскивал паспорт, воинский билет, диплом, тыкал в круглые и квадратные печати, которые удостоверяли, что Арион - это он, имеющий земное гражданство и прописку; отечество и свидетельство о рождении; воинский ранг и профессию историка; высшее образование и аттестат зрелости, а не пришелец из созвездия Орион.

    Созвездие сильно подорвало вахтёрш. Оно было созвучно с именем бывшего экскурсовода. Они подозрительно смотрели на скатку. Особенно на огромную красную металлическую пуговицу, похожую на кнопку, который был пришпандёрен хлястик, и говорили: из какого созвездие – такое и имя! – шевелили ноздрями и добавляли: и запах у тебя не нашенский!

- Звёздные бабушки, - констатировал Арион. -  Медведь не из тайги, а из Большой Медведицы.

    Эти слова нагоняли на бабушек ещё больше подозрительности, они одевали окуляры и тщательнее изучали документы бывшего экскурсовода. У Ариона появлялась надежда. Документы возвращались со словами, что и «цвет у них не наш», и «штампа нашего нет», и «подписи нашего администратора тоже».

- Так их там и не должно быть – надрывался Арион.

- У всех есть, а у тебя нет, не наш ты, -  вахтерши раздвигали серые занавесочки, под которыми пряталась «Инструкция», - и в ней так сказано.

    Экс-экскурсовод попытался пробиться под серые занавесочки за спинами вахтерш к документу, который вычёркивал его из числа пользователей этого входа. Вахтерши дружно кричали, словно под дирижёрскую палочку и дружно ссылались на пункты и параграфы «Инструкции», предусматривавшие даже такой статус, как чужой.

    Экскурсовод в отчаянии даже сослался на администратора, который был самым лучшим его другом и лично звонил ему. Ариону ответили, что «таким, как он, наш администратор не звонит и таких друзей не имеет». 

    В ломбард Арион проник ровно в полдень. Он побывал в проходной. «Звёздные» вахтерши после его ухода выпили по пузырьку валерьянки, не разбавленной водой, и до вечера исторгали сердечный запах.

    Дверь с табличкой «Администратор» Арион открыл мощным ударом ноги.

- Стучаться нужно! – бросил хранитель ломбарда.

   Арион кратко изложил фабулу дела.

- У нас здесь золото! – небрежно бросил хранитель ломбарда и показал на прочность стен, рассчитанных на хранение золотых запасов, а не на нафталиновый хомут экс - экскурсовода. - А вы что предлагаете? Ломбардёр- креативщик! У вас, молодой человек, золотой лоб! - Администратор мыслил образами своего мира. - Таким лбом я в вашем возрасте добывал золотую славу!

- А где она?

- Кто?

- Слава! – припечатал Арион.

    Хранитель так посмотрел на него, что ему захотелось посыпать себя нафталином. Бывший экскурсовод сделал ещё несколько попыток, чтобы устроиться на ломбардном поприще и проучить зарвавшегося нафталинового простачка. Простачок оказался на высоте. Он спросил о последнем месте работы. 

    Экс - экскурсовод называл бы музей древностей и музей с флюидами, если б они находились за тридевять земель в тридевятом царстве и если б не голубенькое изобретение человеческой мощи, которое опутало своими жилами пять континентов, и по которому нельзя было дозвониться только до потустороннего мира. 

    Телефон стал проклятьем Ариона. Кадровики учреждений, куда бывший экскурсовод пытался устроиться на работу, оказались могущественнее неизвестного фараона, который был карликом с сими великанами. Они связывались с бывшими патронами Ариона и получали исчерпывающую информацию об экс - экскурсоводе.  Арион даже порылся в толстенной   энциклопедии с игривым названием «А вот и изобретения», когда его выпроводили из сотого учреждения. Отцом величайшего блага цивилизации был добрый человек Грехам Белл. Его идея оказалась в руках злых гениев.

    Хранитель ломбарда не стал пытать бывшего экскурсовода, а ударился в гигантоманию славного труда и славной романтики   в землях, необетованных, где Арион может стать нужным товарищем, золотым человеком, ударником с нашейным лавровым венком.

    Экс - экскурсовод попытался вывести администратора из просторов романтики к стенам нафталинового царства, которое он смог бы охранять: таскать берданку американского изобретателя Х. Бердана, заряженную крупнокалиберной солью, не спать, стрелять, а в случае опасности ещё и свистеть.

- Очень хорошо! – душевно ответил хранитель ломбарда, похвалил Ариона за прекрасное знание народных профессий и попросил свистнуть. Для пробы, а при отличном результате, как решил бывший экскурсовод, и стрельнуть. Арион свистнул. Вошёл милиционер. Экс -  экскурсовод понял, что он попал в положение Соловья-разбойника. 

    Рядом с ломбардом находился музей, возле входа которого на гипсовых подставах сидели два тронных облупленных, гривастых зверя с ощеренными клыкастыми пастями, забитыми окурками. Рядом стояла четырёхгранная железная урна. Рука человека обходила её стороной. Только природа бросала в неё жёлтые листья. На мраморных ступеньках слепо шаркал развесистой метлой фуфаечный дворник.

- Какие реликвии в музее, дедушка - спросил Арион.

- Такие, - ответил дворник.

- А поконкретней?

- Рыцари.

    Прояснить, что за рыцари, Ариону не удалось. Дворник обозвал экс – экскурсовода халявщиком, который хочет получить информацию за здорово живёшь. 

    Раздосадованный Арион направился к проходной. 

   В предбаннике экс - экскурсовод стал в хвост закольцованной очереди, надеясь на Бога. И оставил её, увидев двух грузчиков в чёрных спецовках с выражением величайших земных тружеников в глазах. Они тащили картину в деревянном решетчатом ящике из-под стекла. Администратор музея был человеком предусмотрительным и изобрёл этот способ транспортировки, так как не мог изобрести способ против горькой.

- Раз, два взяли! - кричали грузчики.

    Их голоса были похожи на раздирающее карканье голодного ворона. Суеверные в чёрных платочках крестились и покидали очередь.

- Помочь? - бросил Арион.

    Он почувствовал отчаяние, когда увидел, что картину тащили к выходу. Бывший экскурсовод попытался изменить её курс, но «раз, два взяли» дело знали крепко, хотя и шатко стояли на ногах. Арион обратился к деревянному ящику. Пилат и Христос, смалёванные с картины Николая Ге «Что есть истина?».  

    Художник обладал талантом старательности и любил сильные краски. Лицо прокуратора Иудеи было румяным. Замысел творца Пилата остался в тайне. Прокуратор производил впечатление человека, который только что вышел из бани. Даже хитон, в который живописец завернул сурового римлянина, был похож на простыню. В оригинале сильный мира сего смотрит на Христа. В копии он смотрел на экс – экскурсовода, будто это он засунул его в ящик.

     Арион обратился к Христу. Равви был хорош. Такой грязный и в таком рубище, что от него должен был исходить запах пота и грязи.

- Да не нюхай ты его! - сказала старушка, сидевшая возле картины, видя, как бывший экскурсовод шумно тянет носом.

    Она уже выспалась и смотрела на мир глазами ребёнка.

- Это почему же?

- А наш администратор, - Арион поморщился, но сдержался, старушка показала на Христа, - его чем-то обрызгивает.

- Зачем и чем?

-   Кто ж его знает? Может дихлофосом, чтоб мухи не садились. Вишь, не отстиранный какой.

- А этого? – Экс - экскурсовод ткнул в прокуратора. - Духами, наверное?

- Бог его знает! Может и духами.

- По-вашему, истина должна пахнуть парфюмерией? - сурово спросил Арион.

- Да кто ж его знает, чем она пахнет? 

- Ты зачем здесь сидишь, бабушка? - ласково подъехал Арион.

- Охраняю, сынок, - зевнула старушка. 

    Зевок окончательно сорвал экс – экскурсовода.

- В своём ли ты уме? - гаркнул Арион. – Ну, как можно истину охранять?

    Старушка прошелестела «не знаю», но Арион уже смял хвост очереди и загрузил без билета ноги в войлочные тапочки. 

    Обязанности билетёрш выполняли две старушки. Одна проверяла билеты, другая отрывала корешки. Экс - экскурсовод споткнулся на корешках. Нечего было отрывать.

- Нет копейки! – с огорчением бросил Арион. - Может, пропустите?

- Без билета, - заголосили они, -  нельзя! 

- Это почему же нельзя? – вспыхнул он. -   Меня можно.

- У него мания величия! -  бросили с толпы.

- Вы в этом уверены, – отрубил Арион, обратившись к толпе. -  Учимся мыслить по пунктам. Пункт первый! 

    Пунктом первым бывшего студента была бесценная мысль, которая среди всех его мыслей, по мнению грустного профессора истории, была самой земной. Она гласила, что человек произошёл от обезьяны. Арион давно отказался бы от неё, но существование музейных администраторов и их склочное поведение убеждало его, что английский натуралист и путешественник Чарльз Дарвин всё – таки во многом прав. Во втором пункте оказалось, что обезьяна обладала манией величия. Арион вышел на третий пункт, как результат второго: человек с манией величия. Пропустил от четвёртого пункта к десятому, предоставив домыслить их желающим. В одиннадцатом пункте он снял вину с человека и возложил ответственность на обезьяну. Расширил границы в пункте тринадцатом. В этом пункте он расходился с историком и с натуралистом, разошёлся и с окружающими, вывив два рода обезьян: с манией величия и без мании величия, у которых нет даже паршивой копейки на билет. Пропустил ещё сто пунктов, возвратился к одиннадцатому и дал практический совет: искать обезьяну Ариона, а его пропустить в музей. К последнему пункту экс - экскурсовод пришёл взмокшим, но довольным: он, Арион, - историческая индивидуальность и личность со своей истиной, а не подошва, на которую существует стандарт - каблук два на четыре, носок - тупой…

- Да вы сумасшедший! - закричали билетёрши.

- Я знаком с этим древним аргументом! -  Арион чувствовал, что он падает в бездну, что его пункты сводят на нет место экскурсовода в новом музее. -  Я не согласен с вашей истиной, - отрубил он. - И за моё несогласие вы объявляете меня сумасшедшим?

    Ариону показали на его нафталиновый хомут и заявили, что от него пахнет.

- Ещё один аргумент. Потяните носом! И вы почувствуете, что от меня не только пахнет. Но неужели это то обстоятельство, которое изгоняет меня из числа людей, имеющих право на свою истину? В таком случае гоните всех, от кого пахнет мазутом, соляркой, бензином. И духами тоже. Гоните вот эту! – Он показал на дамочку, загруженную шейным ожерельем.  

- Я тебе погоню! - закричала она.

- Причём здесь я? - удивился Арион. -  Я - человек, который из единичного факта делает идеи,- отчеканил он. -  И сейчас я вам это предметно докажу!

    Он прорвал кордон билетёрш, выломал проход в толпе и вышел к нише в стене со стальным вычищенным, поникшем    рыцарем с поржавевшим, затупленным мечом. Доспехи звякнули, вспугнув «солнечных зайчиков». Возле рыцаря стояла толпа подковой в пятьдесят рядов и экскурсовод, находившийся со своими мыслями в недрах средневековья. Он осторожно водил указкой по шлему с огромными рогами, продырявленному кожаному нагруднику, треснутому треугольному щиту, эспаулерам: наплечным щиткам, на которых был изображён потемневший герб с неизвестным зверем.  

    Арион вывел экскурсовода к солнечным зайчикам.

- Источник излагаемой точки зрения? - бросил он.

    Экскурсовод ответил, что не понимает.

- Я спрашиваю об источнике зрения на истину, которую вы здесь излагаете народу различного возраста и статуса. Эта Ваша личная точка зрения или точка зрения Вашего администратора - фараона?

- Я не знаю никакого фараона, - замялся экскурсовод и сделал попытку скрыться в толпе.

- Стой, - гаркнул Арион.

    Он отобрал указку и потребовал отвинтить нижнюю часть рыцаря.

- Это музейная собственность! - вскипел экскурсовод.

- Истина не может быть собственностью музея! - отчеканил Арион, - как и способы её доказательства.

- Так это же не истина! - прорвался экскурсовод. 

- Не скользите по поверхности, - бросил Арион. - Истина может быть в железной и стальной упаковке и даже в кандалах, отвинчивай!

    Экскурсовод сдался после напряжённого торга с заинтригованной толпой. Она симпатизировала Ариону.

- А теперь, - сказал Арион, когда в руках экскурсовода оказались стальные голенища, - натяните эти стальные кальсоны на себя.

- Не буду! - заупрямился экскурсовод. - Меня за это премии лишат!

- Премия не голова! - отрубил Арион. - Других за истину лишали головы.

    Толпа вновь стала наседать на экскурсовода. После третьей попытки натянуть стальные голенища он сдался.

- Жмут, - зло сказал он Ариону. - Сам пробуй!

-   Кто ещё хочет? 

    Два мужика отступили после первой же попытки.

- Мелковаты, - сказали они. – Наши сапоги попросторней.

- Может быть, они впору вам? - обратился Арион к билитёршам.

- Дурак! – отрезали они.

- Креативный аргумент! А теперь я поясню фабулу эксперимента. Почему вы заучиваете истину музейного экскурсовода? Его истина те же самые стальные кальсоны. И жать она будет ваши головы. Пункт первый! Истина не может быть безразмерным чулком. Пункт второй! Почему вы должны жить чужой истиной, если у каждого есть своя! Пункт третий! Я слышу, как говорят, что мы живём одной истиной, но почему живём по-разному? Довольно пунктов. Они ставят меня вне вашего закона жизни. А сейчас я иду к администратору. Возьми рыцаря, - приказал он экскурсоводу. 

    Кабинет администратора поражал простором и рабочей обстановкой в виде двух десятков запылённых рабочих в красных бейсболках, которые обрабатывали ломами одну из стен, расширяя кабинет. Они пробивались к рыцарям и изгоняли их из ниш. Хранитель музея оказался похожим на прокуратора Иудеи. Он был такой же душистый и румяный.

- Это он! - закричал экскурсовод, выскакивая из толпы. - Это он заставил меня надевать музейную собственность, - понёс он, - разбирать рыцаря. Он ненормальный безбилетник.

- Причём здесь я? - удивился Арион. - Я не тиран. Это была воля народа, - сказал он администратору и показал на толпу, которая загромождала кабинет.

- Ты ему по пунктикам, по пунктикам сыпь! - загремела толпа. -  Пунктик первый. Воля народа…

    Арион расставлял пункты, словно вбивал гвозди. Он начал с того, что он, Арион, и народ в державе, бывший экскурсовод свёл державу к кабинету администратора, самая могущественная, но не процветающая сила, которой не в состоянии противостоять ни один фараон; указка нацелилась в грудь хранителя музея, так как народ, указка переместилась с груди хранителя музея на толпу, обладает колоссальным талантом, указка стала клевать кулаки мужиков, который может принимать самые угрожающие стихийные размеры.

- Итак? - сказал Арион. - Народ хочет продолжить эксперимент, дабы знать истину. Оденьте эти стальные кальсоны. Воля народа - глас божий.

- Ты его по пунктикам, по пунктикам разноси! - гремела толпа. - Он же не знает, как надевают сапоги… Пунктик первый: глас божий!

    Администратор оказался в рыцарской обувке после неудачных попыток сломить волю народа. Он попытался дотянуться до телефона. Его руки упаковали в железные перчатки. Администратор попробовал вскочить, но Арион улавливал все его мельчайшие движения и пресекал их рыцарскими доспехами. 

- Ваша истина, - сказал Арион, рассматривая администратора, который был не в полном рыцарском костюме, а частично обвешанный доспехами, - сочетает элементы средневековья, современный галстук, сюртук. Мне остаётся только определить удельный вес средневековья. Тащи остальную сталь, - бросил он экскурсоводу.

- Не нужно, - хрипло сказал хранитель музея. - Если это железо подошло, - он ткнул в стальные голенища, - то и остальное подойдёт…

- У вас здоровое мышление и в отличие от других не отдаёт потом, - похвалил Арион. - И если вы станете мыслить по пунктам, то последним пунктом будет Ваше страстное желание зачислить меня в штаты экскурсоводом – креативщиком.

- У нас финансовый кризис, - отбивался администратор. 

- Зачисляй, - сказали мужики. - Толковый парень. Он тебе и финансы поправит, и научит мыслить по пунктикам. А своего отчисляй.

- Он обзывал вас фараоном! - закричал побледневший экскурсовод. 

- Не твоё собачье дело! - не выдержал администратор. -  И не ябедничай. Ты не можешь мыслить по пунктам.

- Какой углублённый ответ! - подхватил Арион. - Зовите кадровика и выдавайте пропуск. 

    Кадровик, увидев администратора в рыцарской одёжке, быстренько настучал приказ, не отрывая косящегося взгляд от оставшихся доспехов, и выдал пропуск.

Арион высказал ещё несколько пунктов о воле народа, убедительно попросил мужиков не забывать его и каждый день по утрам и вечерам наведываться в музей без билетов. 

    Наступившая после ухода мужиков тишина угнетала Ариона. Изредка она прерывалась звяканьем. Администратор стаскивал рыцарские доспехи и раскладывал их на полированном столе, при взгляде на которые экс - экскурсовод чувствовал жёсткий холод в груди, навивавший ледяные мысли о последствиях эксперимента

- А сейчас, - сказал администратор, когда его лицо стало таким же румяным, как у прокуратора Иудеи, - гони пропуск, и чтобы духу твоего здесь не было.

- У Вас что хороших слов нет, - возмутился   экс - экскурсовод.

- А ты что? На рыцарей в просторных сапогах рассчитывал?   – Хранитель музея полыхнул взглядом на дверь. – Они не знают даже конституцию нашего музея. – Администратор пошёл по стопам Ариона. -  Пункт первый: Администратор всегда прав. Пункт второй: Администратор не прав. Пункт третий; если администратор не прав, смотри пункт первый.

- Finita  la  commedia, – грустно вздохнул Арион. – Ваши пункты оказались сильнее моих. 

     Очередной сбой не смутил экс - экскурсовода. На улице находились ещё один музей, обосновавшейся в бывшем кафедральном соборе с разбитым органом, допотопными ангелами, которые летали под куполом, производя шум ветряных мельниц, и со стенами, пробить которые не смогла бы и царь-пушка, запомнившаяся Ариону гигантским жерлом и голубем, умудрившимся свить в жерле гнездо.  

   Прежде чем предложить себя в качестве экскурсовода Арион решил обследовать музей. Он взял курс к служебному входу. Дверь с медным кольцом в медной ноздре медного льва Арион попытался открыть испытанным способом.  Она только скрипнула, стряхнув на бывшего экскурсовода библейскую пыль. Арион налёг грудью. Заработал ногами, словно коньками на льду. Он стер подошвы ровно наполовину. На такую же половину выскреб асфальт. Другая дверь находилась рядом и открылась от одного «пуф» взмокшего Ариона. Он оказался в проходной, похожей на пенал с двумя фанерными будочками и старушками-вахтершами с вязальными спицами, огромными клубками шерсти, в узорчатых платках, которые вязали в Российской империи и которые вяжут и сейчас в деревнях из козьего пуха.

    Путь экс - экскурсоводу преградила вертушка. Он шагнул в отсек - железный трубчатый треугольник. Вертушка подхватила его и, сделав два круга, с космической силой возвратила Ариона на круги своя. По лопаткам, как по наковальням, ударили молотом. Разъярённый Арион двинулся на вертушку, но по закону вечной вражды человека с металлом вновь обрушился на дверь, словно поршень механического пресса. Он оставил железный механизм, когда его спинные «лопасти» превратились в крылья бабочки-однодневки. Проходная теряла очертания пенала и приобретала очертания гроба. Тайной входа владели вахтерши. На никелированной табличке «Служебный вход» разыгрывалась грустная история о судьбе крылатых, которые становятся жертвами бескрылых. 

    Арион ругнул мастеров, щедрых на тонкослойную фанеру, но жадных на хорошую сосновую доску. При тридцатиградусном морозе в фанерных «хижинах» и со здоровьем, которое выбрала долголетняя служба, бабушки могли дать дуба.

- А это зачем? - спросили вахтерши, показали шерстяное хозяйство и налегли на спицы, как на ложки.

    Арион похвалил мастериц, ручную работу с искусными узорами, тайно порадовался своему терпению и умению приобщаться к скучным, но нужным делам, поинтересовался ценой на шерсть. Шерсть была куплена на рынке, который, оказалось, знал и экс-экскурсовод. Спекулянтам, выламывающим у трудового народа последнюю трудовую копейку, досталось крепко.

- Проходи! - довольно сказали мастерицы. 

    В центре музея на деревянной подставе в окружении шикарных карет, колясок, возков, колымаг, чёрно-бурых соболиных шуб, обшитых бархатом, парчой, шёлком, шапок с бархатным верхом и меховым околышком, золотых блюд и серебряных кубков… высились громадные ботфорты капитана - бомбардира: российского императора, в которых тот месил грязь на холодных брегах Невы. 

    Дух музея Арион постиг в первый день. Посетители осаждали золотые блюда и кубки, как плиту фараона. А кареты и коляски, словно в них сидели живые владыки. Администратор с утра занимал пост возле ботфортов императора, простаивал возле них часам, но поспешно оставлял их, видя экскурсовода, который лихо отыгрывался на соболиных мехах, с удовольствием запуская конец указки, отточенный, как сапожное шило, в то место, которое обогревало реформаторское сердце монарха. 

- Это исторические реликвии! – деликатно намекал администратор, - Вы портите меха.

- Какие же это исторические реликвии? – возмущался Арион, - они испускают флюиды.

- Какие флюиды, - настораживался хранитель музея.

    Арион указкой подзывал случайно затесавшегося в монаршем великолепии мужика и снимал шубу. 

- Соболька хочется? - ласково спрашивал он.

- Хочется! - вздыхал тот.

    Арион набрасывал «соболя» на мужика, не обращая внимания на пунцовый взгляд хранителя музея, которым тот жёг экскурсовода.

- А меховой околышек?

    Мужик поспешно кивал головой. Экскурсовод нацеливался на отороченную соболем шапку, как на собственное добро. Администратор пытался загородить её своим телом, но Арион обходил тело патрона, снимал шапку и добавлял к шубе. В шапке было совсем хорошо.

-   Мужик в соболях! - восхищённо цокал экскурсов, - что? нет таких? 

    Мужик беспомощно разводил руками. 

- А если довести идею до логического конца, -  Арион обрушивался на администратора. 

    Гробовщики императоров оказались непоследовательными.  Вместо того, чтобы возвысить мужиков до соболей, они оставили в наследство мизерное количество шуб, шапок, золотых и серебряных блюд, кубков, колясок, карет…, которых едва ли хватит на десяток мужичков, но и этот мизер не работал.   Соболиные шубы и шапки отлёживались в стеклянных футлярах под замочками и никого не грели. Кареты и коляски бездействовали, а не трудились на улицах. А золотые и серебряные блюда и кубки?

- Так в каком месте зарыта собака? – спрашивал Арион.

    Показать, в каком месте зарыта собака, администратор отказывался и говорил о недостойном поведении экскурсовода. 

    Арион соглашался, давал слово исправиться, администратор верил, но экскурсовод разрушал своё слов, так как флюиды, словно разъярённые пчелы, жалили его, и он предлагал одеть мужиков в шубы и отправить их на выставку за океан, чтоб произвести там потрясающее впечатление. Хранитель музея называл экскурсовода «анархистом», не соглашался ни на выставку, ни на потрясающее впечатление. Мужики в шубах администратору не нравились. Шубы сковывали их движения. Он упрекал Ариона, что тот своими желаниями развращает простые души и выставлял дополнительную охрану в виде двух высушенных старушек возле большой коронационной кареты, выполненной известной французской фирмой – мануфактурой Гобелен, на которую особенно посягал экскурсовод.

    Карета была замечательной. Длиннющая. Более семи метров. Внутри обитая бархатом и плюшем, со сплошными занавесями на восьми окнах, с железными ободьями на передних малых и задних больших колёсах, которая служила капитану - бомбардиру.  Арион обхаживал её до тех пор, пока полчища флюидов буквально не завалили его внутрь кареты. Он выглянул в переднее окошко в тот момент, когда хранитель музея и посетители предавались безмятежному и торжественному созерцанию монаршего возка, катавшего на себе бренное тело могущественного владыки. Почитатели музея лишились дара речи, приняв голову экскурсовода, похожую на пушечное ядро, за голову воскресшего императора, а администратор чуть не лишил экскурсовода места.

- Но я хотел только довести идею до логического конца, - сказал Арион.

- А если я доведу идею до логического конца.

    Арион понял, что речь идёт об улице. 

    Администратор был человеком устоявшихся привычек. Он каждый день начищал ботфорты монарха ваксой до зеркального блеска так, что они напоминали мифический Плутон в подземном царстве, и примерял их, погружаясь в них, как в охотничьи болотные сапоги.  Ботфорты не уступали карете. Они были изготовлены из чёрной кожи с твёрдыми голенищами и козырьками наверху, закрывавшими колена и с подколенными вырезами. Арион застал администратора в обувке монарха. 

- Разминаем, чтоб не ссохлись! - хрипло сказала хранитель музея под суровым взглядом экскурсовода.

- Отличная идея! - ответил Арион. - Но её нужно довести до логического конца!

    Он посоветовал администратору размять ещё одну штуку, которой оказалась коронационная карета, а местом для разминки - пространство между оглоблями.   

- Это моё маленькое хобби, - недовольно фыркнул администратор, стаскивая ботфорты.

- Понимаю, - бросил Арион. – У меня тоже есть маленькое хобби.

    Хранитель выжал краску на лице и посоветовал экскурсоводу сменить хобби.

- На почтовые марки? - спросил Арион.

    Администратор был не против почтовых марок.

- А может на это?

    Экскурсовод щёлкнул по горлу. Хранитель музея согласился и с «этим» и сказал, что в эпоху своей молодости покланялся и «этому».

- А если вот на это?

    Не возразил патрон и против женщин.

- Вы толкаете меня на путь соблазнов, разрешённых законом, - заметил экскурсовод.

    В день зарплаты Арион зашёл в магазин с притягательным названием «Канцелярские товары иностранного происхождения и другие произведения заграничного искусства» и пожертвовал всю наличку на закупку канцелярских кнопок.

- Вы завхоз? - спросила продавщица.

- Я художник-модернист, - ответил экскурсовод. - И делаю из кнопок портреты великих!

- А я думала, что портреты великих делают только из чёрных роз!

    Железными «мошками» экскурсовод загрузил ботфорты императора. Патрон пропорол подошвы до костей и оказался в бинтах как в портянках. Хромоту он объяснил Ариону открывшимися старыми ранами бывшего воина. 

    Экскурсовод за бутылку водки «Русская» изучил в отделе кадров анкету воина. От неё пахло не порохом, а тыловыми консервами. Администратор уволил начальника отдела кадров, а заодно сменил и охрану на двухметрового плечистого дядьку-дантиста с ломовыми руками, строго-настрого приказав ему: не допускать экскурсовода ближе, чем на сто шагов к монаршей обувке. 

    Месяц Арион обхаживал императорские ботфорты. Он оказался в них, когда почувствовал лёгкое покалывание в затылке. К лёгкому покалыванию примешалась адская боль от железных кнопок, которыми Арион в своё время подковал патрона. Он чувствовал, как по жилам к сердцу устремляются железные «мошки». И когда «мошки» воткнулись в сердце, экскурсовода озарила сверхмогущественная идея. 

    Экскурсовод побывал на толкучке, а возвратившись с неё, тайком снял ботфорты с деревянного пьедестала и выставил ночную посудину, крашенную золотой краской, купленной у цыган. Через её дно Арион вогнал двухсотмиллиметровый гвоздь в пол.

- Снять его он не снимет, - пробормотал экскурсовод и направился к хранителю музея.

    После изучения личности великого человека, так начал экскурсовод, он пришёл к живой идее, которую   хочет сделать достоянием человечества.

- Какой идеи? – насторожился администратор

- Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, - ответил Арион и вывел хранителя музея из кабинета. - Историческая реликвия! - торжественно заявил он патрону, потрясённому разрушенной гармонией великолепия монарха. - Она воссоздаёт полный облик великого человека. 

- Это народная посудина, – выдавил хранитель музея, - а не историческая реликвия!

    Арион похвалил патрона за хорошее знание, отсутствие прокрустовой дипломатии, мужественное умение называть вещи своими именами, гениальную догадку, что великий человек пользовался не только соболиной шубой и за очень оригинальную и смелую идею: почитатели великих -  великие мошенники, так как изымают некоторые ценности из жизни великих и втаскивают свои, не считаясь с историей. Администратор попробовал осуществить мирную акцию: убедить экскурсовода оттащить неподобающую вещь на свалку и не позорить и музей.

- А пусть почитатели сами тащат! - отрезал Арион и показал на посетителей, которые бурно стекались к злополучному месту.

    Хранитель музея истощал силу администраторского мозга перед Арионом, пока сам не решил изъять посудину руками.

- Эту реликвию голыми руками не возьмёте! - предупредил экскурсовод.

- Какая же это к черту реликвия! - не выдержал хранитель музея, - и, подняв ногу, обрушил её, словно таран на посудину. - Стоит! - изумлённо воскликнул он и вызвал человека с ружьём.

- Убери! - сказал он сторожу.

- Кого? - спросил тот, снимая двустволку.

- Некого, а что! - поправил администратор. 

- Не моя профессия! - ответил сторож. - Стрельнуть могу. Это моё рабочее дело. - Он взвёл крючок. - Только скажите в кого! – Сторож нацелился на толпу.

    Поведение сторожа толпе не понравилось. Она сразу потеряла интерес к ценностям и вмиг распласталась на полу.

- Ты что, ошалел? - побледнел хранитель музея. - Здесь же ценности, а не армейский полигон.

- А мне все равно, - благодушно ответил сторож, - что музей, что армейский полигон. По должностной обязанности я должен стрелять.

- Да пусть разок бабахнет! - сказал Арион. - Давай! - гаркнул он и заскочил в карету.

    Администратор тоже не стал пытать судьбу и оказался вместе с экскурсоводом. 

    Сторож оставил толпу довольный уже тем, что решительными действиями положил её на пол, и прицелился в карету. 

- Ты куда целишься, дурак? -  закричал администратор, - здесь же я, - и забаррикадировался телом экскурсовода. – А ведь стрельнёт и убьёт, -  с отчаянием добавил он. – А всё Вы. Идея, идея, - заклинился хранитель музея. 

- За такую идею погибнуть достойно! - ответил Арион и попытался вытолкнуть патрона из кареты.

    Администратор и Арион толкали друг друга, пока карета не закачалась. Она заскрипела и медленно покатилась по залу, набирая скорость, на онемевших от изумления музейных служащих, бросившихся в рассыпную.

- Хорошо, - бросил Арион. – Хоть раз в жизни покатаюсь в императорской карете.

- Вот именно. Хоть раз. Мы же не катаемся, а на собственные похороны едем. 

- Так стрелять или не стрелять? - кричал сторож, бегая за каретой, которая описывала круги по залу, сбивала посетителей и крушила ценности.

- А ведь случалось, что императоров в каретах убивали! - пробормотал Арион, дожимая патрона к полу.

    Администратор прочертил головой по паркету хвост, похожий на хвост кометы. Арион поднатужился, но сорвался и грохнулся на пол, где уже лежал патрон, прикрываясь золотым блюдом.

- Думаете, что золотое блюдо спасёт? Народ на баррикады с чем ходил? - бросил экскурсовод, и, выбив ногой из рук администратора золотой «щит», пополз к шубе.

    Хранитель музея опередил его. И прежде чем экскурсовод достиг шубы, администратор был в ней. 

    Исторические реликвии были ненадёжным укрытием. Экскурсовод и хранитель меняли позиции, пока в музее не грянул гром. Из посудины, как из недр нефтяной скважины, ударил золотистый фонтан.

- Золото! - прошептал хранитель музея.

- А, по-моему, это не золото! - вздохнул Арион.

   Патрон охнул, когда золотистый фонтан, превратившись в жёлтую жижу, накрыл его. Администратор стал похож на божью коровку.

   Фонтан бил три дня. Служащие с закатанными штанами и законопаченными ватой ноздрями спасали ценности. Арион сидел на деревянных козлах и говорил, что это необыкновенное чудо нужно занести в популярную книгу «100 необъяснимых явлений в ХХI1 века». Рядом восседал хранитель музея, как царь на троне, в ботфортах, соболиной шубе и, глядя на жижу, как на лаву вулкана, принимал из рук спасателей золотые блюда, серебряные кубки… 

   Ночь Арион провёл в беспокойстве. Наступающий день грозил улицей. Раскалённые мозги экскурсовода охладились проклюнувшейся утренней идеей. 

   Проследив, когда администратор скрылся в кабинете, Арион направился к шубе из ста соболей. Шуба была богатырской. Арион с превеликим трудом и сожалением об отсутствующем штате императора, который одевал монарха, попытался стащить её. Охрана - допотопная старушка - вцепилась в полу.

- Это твоя шуба, бабушка? - мягко спросил Арион.

- Не моя, - ответила старушка.

- Может это шуба твоего дедушки? - ещё мягче спросил экскурсовод.

    Это была шуба не её дедушки.

- Может это шуба твоей прабабушки? - уже совсем мягко спросил Арион.

    Экскурсовод перечислил всех родственников старушки. Все они оказались без шубы.

- Так что ж ты вцепилась в неё? - гаркнул он. - Шуба-то не твоя!

    Старушка лишилась чувств. Экскурсовод погрузился в шубу с макушкой. И присел от тяжести. Полусогнутым он и появился перед администратором.

- Владыка,- прошептал побледневший хранитель музея, увидев человека в соболях.

    Он тотчас вытащил из ящика портрет бывшего монарха, пододвинул кресло Ариону и взял его за локоток, чтобы помочь сесть, но, разглядев в мехах сияющее лицо экскурсовода, взорвался.

- Да Вы в своём уме?

- Я всего лишь довёл идею до логического конца, - бросил Арион.

     Хранитель музея уволил бы экскурсовода, но катание в карете, о котором мог разболтать Арион, лишило бы его администраторского кресла.