О том как товарищ Сталин русофобов крышевал

"Пролетарский поэт" Демьян Бедный

Часть можно слышать о, якобы, чуть ли не "русском национализме" Сталина, о том, что он всемерно защищал русский народ от остальных коммунистов, люто его ненавидевших, боролся с русофобами и русофобией, ставшей к началу 1930-х., фактически, государственной идеологией в СССР.

Для развенчания этого мифа, думаю, полезно было бы рассказать такую историю.

Жил-был в СССР такой поэт-писатель Придворов, писавший под "мужицким" псевдонимом "Демьян Бедный" (вот до чего любит русофобская гнусь брать себе русские крестьянские псевдонимы! "Вася Ложкин" как хрестоматийный пример). Русофоб он был первостатейный, ненависть к русскому народу, России и её истории у него даже выходила за "рамки приличия", принятые в СССР 20-х 30-х годов.

[Образчик творчества]

И в 1930-м году отличился так, опубликовав подряд несколько отъявленно русофобских сочинений, что не выдержал сам Сталин. Он прекрасно понимал что рубить сук на котором сидишь занятие архиглупое. Паразитируя на русском народе поливать его грязью публично и в печати чревато, знаете-ли... Привожу здесь с небольшими сокращениями, подлинный сталинский текст открытого письма Демьяну Бедному:

( Свернуть )

"Письмо Ваше от 8.XII получил. Вам нужен, по-видимому, мой ответ. Что же, извольте.
Прежде всего о некоторых Ваших мелких и мелочных фразах и намёках. Если бы они, эти некрасивые "мелочи", составляли случайный элемент, можно было бы пройти мимо них. Но их так много и они так живо "бьют ключом", что определяют тон всего Вашего письма. А тон, как известно, делает музыку.
Вы расцениваете решение ЦК, как "петлю", как признак того, что "пришёл час моей (т. е. Вашей) катастрофы". Почему, на каком основании? Как назвать коммуниста, который, вместо того, чтобы вдуматься в существо решения ЦК и исправить свои ошибки, третирует это решение, как "петлю"?..
Десятки раз хвалил Вас ЦК, когда надо было хвалить. Десятки раз ограждал Вас ЦК (не без некоторой натяжки!) от нападок отдельных групп и товарищей из нашей партии. Десятки поэтов и писателей одёргивал ЦК, когда они допускали отдельные ошибки. Вы всё это считали нормальным и понятным. А вот, когда ЦК оказался вынужденным подвергнуть критике Ваши ошибки, Вы вдруг зафыркали и стали кричать о "петле". На каком основании? Может быть, ЦК не имеет права критиковать Ваши ошибки? Может быть, решение ЦК не обязательно для Вас? Может быть, Ваши стихотворения выше всякой критики? Не находите ли, что Вы заразились некоторой неприятной болезнью, называемой "зазнайством"? Побольше скромности, т. Демьян...

В чём существо Ваших ошибок? Оно состоит в том, что критика недостатков жизни и быта СССР, критика обязательная и нужная, развитая Вами вначале довольно метко и умело, увлекла Вас сверх меры и, увлёкши Вас, стала перерастать в Ваших произведениях в клевету на СССР, на его прошлое, на его настоящее. Таковы Ваши "Слезай с печки" и "Без пощады". Такова Ваша "Перерва", которую прочитал сегодня по совету т. Молотова.
Вы говорите, что т. Молотов хвалил фельетон "Слезай с печки". Очень может быть. Я хвалил этот фельетон, может быть, не меньше, чем т. Молотов, так как там (как и в других фельетонах) имеется ряд великолепных мест, бьющих прямо в цель. Но там есть ещё ложка такого дёгтя, который портит всю картину и превращает её в сплошную "Перерву". Вот в чём вопрос и вот что делает музыку в этих фельетонах.
Судите сами.
Весь мир признаёт теперь, что центр революционного движения переместился из Западной Европы в Россию. Революционеры всех стран с надеждой смотрят на СССР, как на очаг освободительной борьбы трудящихся всего мира, признавая в нём единственное своё отечество. Революционные рабочие всех стран единодушно рукоплещут советскому рабочему классу и, прежде всего, русскому рабочему классу, авангарду советских рабочих, как признанному своему вождю, проводящему самую революционную и самую активную политику, какую когда-либо мечтали проводить пролетарии других стран. Руководители революционных рабочих всех стран с жадностью изучают поучительнейшую историю рабочего класса России, его прошлое, прошлое России, зная, что кроме России реакционной существовала ещё Россия революционная, Россия Радищевых и Чернышевских, Желябовых и Ульяновых, Халтуриных и Алексеевых. Всё это вселяет (не может не вселять!) в сердца русских рабочих чувство революционной национальной гордости, способное двигать горами, способное творить чудеса.
А Вы? Вместо того, чтобы осмыслить этот величайший в истории революции процесс и подняться на высоту задач певца передового пролетариата, ушли куда-то в лощину и, запутавшись между скучнейшими цитатами из сочинений Карамзина и не менее скучными изречениями из "Домостроя", стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что нынешняя Россия представляет сплошную "Перерву", что "лень" и стремление "сидеть на печке" является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Нет, высокочтимый т.

Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата.
И Вы хотите после этого, чтобы ЦК молчал! За кого Вы принимаете наш ЦК?
<...>
В этом суть, а не в пустых ламентациях перетрусившего интеллигента, с перепугу болтающего о том, что Демьяна хотят якобы "изолировать", что Демьяна "не будут больше печатать" и т. п.

http://www.hrono.ru/libris/stalin/13-7.html

Текст этого открытого письма Демьяну Бедному общеизвестен, им сталинистская нечисть тыкает в лицо всем и каждому, кто позволит себе усомниться в том, что грузинский узурпатор, якобы, "любил русских".

После подобной публичной выволочки, да ещё проведённой решением ЦК, господин Придворов мог вполне обоснованно ожидать "Чёрную марусю" у своего подъезда в одну из ближайших ночей? Да, так. Если бы товарищ Сталин действительно боролся с русофобами всерьёз.

На самом деле речь сейчас пойдёт о совсем другой машине. :) Есть ведь ещё один документ, которым сталинисты особо не козыряют. Вот он:

ДЕМЬЯН БЕДНЫЙ
МОСКВА
Рождественский бульвар, д. 15, кв. 2
Апреля 15 дня 1935 г.

Дорогой Иосиф Виссарионович!
Обращаюсь я к Вам, как правило, только тогда, когда мне уже податься некуда, когда — крайность. Еще три дня назад, услыхав мои сетования, Ворошилов посоветовал мне: «Пиши Сталину». Я три дня колебался, так как не хотел ставить всего на карту, а мое все базируется на созданной для внутреннего подкрепления утешительной мысли, что какая-то часть Вашего расположения ко мне сохранена и что, если я обретаюсь порой в очень нерадостном состоянии, то потому что «Сталин же этого не знает». (Словесная формулировка, собственно, моей жены.) А если бы знал....
Речь идет о моем сильно накренившемся здоровье и о возможности так работать, как бы мне хотелось и как бы я мог.
Тяжело отразилось на моем здоровье следующее обстоятельство: с осени 1931 года по сей день я не имею ни зимнего, ни летнего здорового отдыха, томясь безвыездно в городе. У меня нет загородного приюта и нет никакой возможности его создать. Лето 32 года и лето 33 года свелось к тому, что я на своем фордике, когда уже было дышать нечем, уезжал за город, «в кусты», как диктовалось шоферу. Отдышавшись часа три «в кустах», я возвращался обратно.
<...>
Вот какое дело, родной Иос[сиф] Вис[сарионович]! Теперь «Сталин знает». Я жажду — здоровья и работы. В тираж выходить мне рано. И не нужно это никому, кроме наших врагов. Я удивительно, незаслуженно счастлив поздним счастьем в моем новом, покойном, культурном и скромном домашнем быту. И весь я — по линии творческих замыслов — в бодром, радостном уверенном певучем настроении. Гири — только тe, на которые я здесь сетую. Чего бы я хотел? По существу, немногого: чтобы мне сделали то, чего я не имею возможности сделать сам, никакой возможности. В лучшем случае, Хозотдел ВЦИКа мог бы убрать к черту мой нескладный сруб и поставить для меня более пристойную деревянную дачу комнаты в 4–5 с необходимыми жилпостройками. Я почти уверен, что мою «стройку» — так она неудачна — и достраивать умный инженер не захочет.<...>

Резолюция Сталина: «Членам ПБ. Просьба ознакомиться. И. Сталин. По-моему, надо помочь Демьяну, т.е. либо достроить старую дачу, либо дать другую. И. Сталин».

http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1015412

Сравним. Оценим. Это 1932 год. Миллионы людей в СССР попросту помирают с голоду. Миллионы не могут купить себе нормальной одежды или обуви, в стране вновь после Гражданской войны введено карточное распределение вместо свободной продажи. Чтобы купить пальто, ботинки или шляпу нужен "ордер".

А зажравшаяся русофобская сволочь мало того, что живёт на престижном Рождественском бульваре, так ещё и разъезжает на личном (не "персональном" государственном, а именно частном!) автомобиле с персональным водителем!

Но мало того. Товарищ Придворов, видите ли, недоволен дачкой, которую он сам себе построил (рядом с дачей Будённого, в элитном правительственном дачном посёлке!). И он просит дать ему что-нибудь поприличнее, или снести его самострой и построить на его месте достойный особняк. И что же Сталин? Ведь всего полтора года прошло с момента его публичной выволочки зарвавшемуся русофобу? :) Он пишет "надо помочь". Потому что русофобская мразь Придворов для него "свой", а публичное его осуждение — это так, "для быдла". Чтобы народ особо не сердить. А между своими полное взаимопонимание.

Особую пикантность ситуации добавляет то, что в том 1932 году Демьян Бедный формально был в опале (из нафталина его вытащили с началом Великой Отечественной войны).

Как же закончил свои дни этот русофобский выродок от литературы? 25 мая 1945 года его сердце остановилось в санатории «Барвиха» за обедом, где рядом с ним за столом сидели актеры Москвин и Тарханов. Как бы то ни было, на следующий день все газеты СССР сообщили о смерти «талантливого русского поэта-баснописца Демьяна Бедного, боевое слово которого с честью служило делу социалистической революции». Он не дожил до Парада Победы, хотя в одном из последних стихотворений говорил о «победоносных знаменах на Красной площади». Книги Демьяна снова выходили в лучших издательствах, в том числе в престижной серии «Библиотека поэта».

V.H.