Образ будущего и послание Путина

Нынешнее послание Путина с вероятностью под сто процентов будет снова бессмысленным набором старых слов. Что в общем-то уже давно заложено в суть этого мероприятия, которое стало унылым ритуалом. Это вполне закономерный итог любого правителя, чьей целью является власть и только. Для чего эта власть – его уже давно не интересует, она самоценна. Отсюда и маниакальное стремление к стабильности, под которой понимается только мертвящая тишина.

Но под любой коростой и засохшим струпом всегда есть что-то живое, которое хочет пробиться через эту корку. А потому всегда и во все времена стабильность заканчивалась крахом. Живое всегда в движении, а если есть движение – то всегда возникает вопрос: куда двигаться.

Фатальной проблемой режима Путина является отсутствие у него образа будущего. Именно этот образ и является базовым запросом социума. Но раз образ будущего, предъявленный «сверху», невозможен, значит, он станет вызревать внутри и будет предъявлен, когда бетон стабильности треснет.

Однако нужно отдавать себе отчет в том, что сквозь бетон полезет не один одуванчик, а много. И у каждого будет свой собственный образ будущего. Между ними немедленно начнется соревнование и борьба. Хорошего между прочим в этом немного, так как в такой борьбе побеждает не лучший, а более успешный в том кровавом хаосе, который наступит за крахом режима. Именно поэтому революция сверху, хотя и бывает обычно менее радикальной и глубокой по отношению к накопленным противоречиям, все-таки более бережно относится к человеку, чем стихийное движение масс, сносящее вокруг себя всё.

Но чего нет, того нет. Революция сверху сегодня – это утопия. А потому нам все равно придется проходить через крах. В какой последовательности – тут вопрос, но скорее всего по стандартному пути. Через верхушечный переворот (или даже серию), затем распад на отдельные субъекты-улусы, и вот только у них могут появиться образы будущего, которыми они начнут конкурировать с остальными. У кого их не будет – тех быстро съедят.

Далее между ними пройдет ожесточенный конфликт, по итогам которого один из образов победит, и тогда страна как-то пересоберется, либо борьба пройдет «вничью», и тогда на поверхности останутся несколько субъектов, которые как-то будут вынуждены сосуществовать.

По этому принципу распадалось и пересобиралось большинство нынешних государств, причем многие – не раз, так что ничего нового я, пожалуй, и не сказал.

 Для России есть в сущности только два образа будущего, причем они по определению антагонистичны, а потому совместить их если и возможно, то только в рамках более высокого уровня развития.

Первый образ – монокультурный, которому соответствует сквозная и моноцентрическая структура управления этим образом. Ее называют «имперской», хотя это слишком упрощенно. Второй образ всегда полицентричен и поликультурен, ему соответствует распределенные системы управления им.

Они не лучше и не хуже друг друга, просто разные и соответственно эффективнее один другого в разных исторических условиях. Сочетать их невозможно, но возможно создать механизмы, позволяющие относительно успешно переходить из одной системы к другой в зависимости от задач, которые возникают на данном историческом отрезке.

Сказанное означает, что образ будущего не может быть монолитным и единственным. Он всегда подвижен, всегда в динамике, и что парадоксально – может отменять предыдущую свою версию, чтобы потом снова к ней вернуться, но уже на следующем уровне развития. И этот образ всегда должен отталкиваться от текущего уровня развития и задавать следующий. Собственно это и есть карма элиты: управлять сегодняшним и проектировать будущее. Как только она утрачивает эту обязанность, и перестает быть элитой, становясь струпьями на ране общества.

Сегодня в России нет вообще ничего кроме кладбищенской могильной тишины. Мертвяки, ползущие на кладбище, хотят затащить вместе с собой всех остальных. Отсюда и запрос на конструирование смыслов цивилизации смерти, обоснование конца как единственного содержательного мотива всей жизни. Когда Путин выдвигает альтернативу – умереть либо от водки, либо в окопе, это означает лишь то, что он совершенно не способен предъявить людям, для чего им нужно жить. Он сам труп и воспринимает окружающее, как огромный могильник. Его мотив понятен и совершенно неинтересен. Уже поэтому ждать от этих еще живых мертвецов каких-то попыток обозначить будущее для страны и народа – совершенно бесперспективно. Хотя, конечно, пропаганда будет искать в шевелении бровей и ловком поднятии падающей ручки какие-то тайные знаки и намеки. Работа у нее такая.

В реальности же мы должны будет дожить до того момента, когда прорвет наслоившуюся над страной коросту, и только тогда у страны появятся и шанс, и будущее. Предположения и даже уверенность, что эта болячка навсегда, и нет никаких иных перспектив – несостоятельны. Жизнь всегда будет побеждать смерть.

Поэтому абсолютно неважно, что будет говорить Путин в послании. В этом – и, может так случиться, в следующих. Он все равно будет говорить о прошлом, так как у него нет будущего. Его цель – зафиксировать настоящее и продлить его как можно дальше. Желательно – в бесконечность.

Но так не бывает.