Апой и Зоря

   Апой и Зоря.

   Пригнав коров с тырлиша, где бабы доят стадо, Апой направляется домой. В молодости дорога до хаты была короткой, а как Апой постарел словно «выросла». Ветерком не промчишься.

- Гей, гей Зоря, - говорит он. – До хаты идём. Там я тебе дам свежего сенца. Что в степи? Трава сухая, выжженная солнцем. Оно все соки у неё забрало, а без него и жизни не было бы. Всё рождает и всё к себе забирает.

   Апой идёт медленно, не спеша. Ему хочется поговорить. Цельный день молчком, да молчком, молчание силу отнимает, а разговор бодрит. 

- Свежей домашней водичкой из колодца напою Зоря. Не такой, как в речке. А водичка знаешь какая? Холодненькая, сладкая.  Особенно в жару. Пьёшь, пьёшь, никак не напьёшься. Только силушки набираешься, а силушка нужна. Куда без неё.

   Апой проходит под железнодорожным мостом и вспоминает.

- Знаешь Зоря я тут чуть не погиб. Ехал на товарняке с углём со станции Бежановка, где работал мастером. Воздушные шланги между вагонами сорвались и понесло поезд. Хорошо, что я спрыгнул с тамбура. Все вагоны опрокинулись. Посельчане на крушении хорошо нажились. – Апой смеётся. -  Весь уголь из вагонов домой перетащили. Доски. Металл. Когда начальство опомнилось, увидело одни пустые, покорёженные вагоны. Вот так. 

   Апой и Зоря проходят по мостику. Апй снова вспоминает.

- Я тут чуть не утонул. Прыгнул в речку, плавать толком не умел. Тонуть начал. Так меня твоя хозяйка спасла. За волосы вытащила. Ну да ладно. Хватит о прошлом. Скоро дом. Я тебе Зоря яблочков белый налив дам, поужинаешь. Очищу от репейника. Нахваталась на поле. Не спеши. Нас в хате никто не ждёт. Одиноки мы с тобой. А ты знаешь, что такое одиночество? 

   Апой останавливается. Ему тяжело дышать, ноги болят, голова кружится. Не упасть. Он подзывает Зорю и обнимает её за шею. Отдохнув минут пять, идёт дальше. 

- Одиночество плохая штука Зоря. Ты не знаешь, а я знаю. У тебя в стаде много подружек. Ты с ними говоришь на своём языке. А у меня? Стучат в дверь. Я спрашиваю: кто там? В ответ: одиночество.

Иду, открываю дверь – никого. Ложусь на кровать спать, а в дверь снова стучат. Я снова спрашиваю: кто там? Отвечают: одиночество. Иду к двери, открываю – никого. Опять ложусь спать. Опять стучат и говорят: одиночество. Любопытно мне стало, какое оно одиночество. Открываю дверь – никого. Вот это и есть одиночество Зоря. Стучат, открываешь дверь, а там никого. Хозяйка твоя умерла. Так что мы одни с тобой остались.

   Апой и Зоря проходят мимо кладбища. Апой вспоминает.

- Тут Зоря я твою хозяйку похоронил. Болела она сильно. Памятник поставил, оградку сделал, лавочку, ёлочку посадил. Каждый день хожу к ней. Разговариваю. Может отзовётся.

   Они подходят к дому. Апой загоняет Зорю в коровник, а сам идёт на огород к стогу сена, набирает охапку и несёт к яслям, а потом направляется на кухню. Захватывает ведро, маленькую скамейку, возвращается в коровник, садится на скамеечку, ставит ведро между ногами и доит.

- А знаешь Зоря соскучился я за твоей хозяйкой. Она где – то в другом мире живёт, а он такой, как и у нас. Она тоже соскучилась за нами. Сидит, наверное, на скамеечке и вдаль смотрит. Нас ищет и ждёт, а мы всё задерживаемся. Я верю Зоря, что человек не умирает. Он просто переходит из одной жизни в другую и так по кругу снова возвращается.

   Подоив, Апой заходит в кухню, разливает молоко по бутылям, относит в погреб. Он продал бы Зорю, да не хочет и держит её, чтобы поговорить с ней. Молоком он не торгует. Отдаёт бесплатно.

- Зачем мне столько молока, мне кружки на день достаточно, а гроши -  прах. Пенсии хватает.

   Апой не спешит спать. 

- День прошёл хорошо. Поработали. Твоя работа Зоря на пастбище травку есть, чтоб молока набираться. Поужинали. Теперь и повеселиться можно.

   Апой уходит в хату и выносит баян, садится на порожки.

- Что поиграть? Как думаешь? А песню, которую хозяйка любила. Позарастали тропки, дорожки. Пусть она её услышит, а то она думает, что мы её забыли.

   Апой играет и тихонько поёт до тех пор, пока Зоря не ложится на пол. Он говорит ей: спокойной ночи и уходит в хату.