Российские "элиты" живут сейчас одним днем

Представители российской элиты с началом спецоперации потеряли многое, но далеко не всё. Лишились возможности тратить нажитое на Западе. Но когда на одной чаше весов невозможность полюбоваться закатом на Атлантике, а на другой – боязнь, что в случае вашей нелояльности с вами и вашей семьей расправятся так же, как с вдруг найденными застреленными топ-менеджерами «Газпрома» и «Новатэка», вы точно рисковать не захотите. Вот этот страх и есть по сути единственная причина лояльности элит. В приватных разговорах они говорят что-то вроде «дед совсем свихнулся», причем это еще мягкая формулировка. Но между кухонными разговорами и политическим действием большая дистанция.

Хотя, конечно, надо понимать, что как только эти люди почувствуют, что «дед» пошатнулся достаточно, чтобы считать риск приемлемым и был бы виден шанс на успех, тогда они что-то предпримут. Потому что главное, из-за чего элиты бывают лояльны правителю – это стабильность и предсказуемость.

До сих пор существовал железный порядок: соблюдай правила игры, установленные Путиным, и все у тебя будет хорошо. А теперь становится очевидно, что ты будешь играть по его правилам – и получишь кучу проблем. У элит же жизненная стратегия какая была: зарабатываем в России – а потом перебираемся на Запад. Именно в том и заключалась конечная цель всей их жизнедеятельности. Буквально все, у кого есть деньги, и на федеральном уровне, и на региональном, и гражданские, и силовики, открывали на Западе счета, покупали там недвижимость, отправляли туда детей, инвестировали в западную экономику. Это была такая общепризнанная стратегия. На людей в элитах, которые ее не придерживались, смотрели как на каких-то фриков. И вдруг эта модель в одночасье рухнула. То есть позитивная основа лояльности утрачена напрочь. Остался один страх.

У нас до сих пор продолжается аморальная эпоха первоначального накопления капитала, а аморальный человек и других подозревает в аморальности. Поэтому в элитах все очень сильно не доверяют друг другу. Но заговора без договоренностей между участниками не бывает, а эти люди очень разобщены. Они на протяжении двух десятилетий выживали, подставляя друг друга, подличая. Каждый из них выстраивал личные отношения с властями, часто в ущерб другим. Кто-то находит крышу в Кремле, кто-то – у силовиков, кто-то – в правительстве. Эти крыши между собой сталкиваются, бодаются, уничтожают друг друга, в том числе – с помощью уголовных дел и посадок. У этих людей нет никаких навыков организации честного взаимодействия, когда ты действуешь не только ради себя, но и ради партнера. Многие из них даже не догадываются, что такое взаимодействие возможно.

 Какой-то ропот с их стороны может начаться, если они увидят, что система пошатнулась. В первую очередь речь тут о массовом протесте. Он может возникнуть ближе к выборам 2024 года. Перспектива заполучить себе Путина еще на 12 лет имеет все шансы взорвать общество. Как элиты воспринимают неспособность лидера переизбраться спокойно и убедительно, без протестов? Как его ослабление. Ну а раз враг слабеет, то можно попробовать нанести удар. В такой закрытой авторитарной системе, как наша, видимых признаков ослабления не так много, выборы – это один из них. Выборы – это источник легитимности и квинтэссенция политики, отправная точка. От нее и танцуют. Даже в автократиях.

Хотя, конечно, в последнее время у нас появился еще один видимый признак: военное поражение. И тут Путин сам себе сгенерировал проблему, создав предельно конкретный и видимый всем индикатор. Поэтому элиты могут объединиться и выступить против в тот момент, когда российские войска потерпят решительное поражение. Тогда и выборов не понадобится. Хотя опять же – это скорее всего совпадет со всплеском уличного антивоенного протеста.

Градусник, мерящий общественную температуру, у нас разбит, и судить о настроениях теперь можно только по косвенным признакам. Если вспомнить довоенные опросы, легко увидеть, что никакого уверенного большинства у власти нет уже несколько лет. От того, в какую сторону качнутся колеблющиеся, и зависит победа. Так вот, эти колеблющиеся в последние годы в среднем всё чаще склонялись в сторону оппозиции. Они еще не были готовы поддержать радикальный протест, но в целом становились всё менее лояльны.

Собственно именно поэтому Путину спецоперация и понадобилась. Чтобы остановить этот дрейф, это медленное сползание в оппозиционность, он создал военный контекст и пытается выставить дело так, что все недовольные – пособники врага. Путин как бы заставляет колеблющихся определиться, чтобы они вынуждены были встать на его сторону.

Он хочет, чтобы нейтральные граждане определились прямо сейчас, до того, как протестные настроения у них окрепнут и они окажутся в состоянии окончательно перейти в стан оппозиции.

 У рейтингов Путина есть интересная закономерность: они начинают расти, когда есть враг и Путин с этим врагом мужественно борется. Эта легитимность вождя военного типа – штука очень древняя. Падение рейтингов началось в 2010 году. Врагов как таковых в тот момент не было, ситуация была мирная. И Путин стал выглядеть вроде как лишним. Он уже поднадоел, ну сколько можно. Каких-то экономических успехов не было, с уровнем жизни начинались проблемы. Вот тогда путинские рейтинги и стали снижаться.

А начало протестов вело к возникновению образа врага. И в январе 2012-го начинается борьба: против Болотной собирают Поклонную, там Леонтьев с Кургиняном начинают визжать, Путин начинает рычать с телеэкранов. И вот тогда появился привычный контекст: есть враг, а Путин – военный вождь, который ведет с ним борьбу. В этой ситуации колеблющиеся, которым начинало казаться, что Путин уже в прошлом, понимают, что ошиблись. Он вновь кажется им адекватным ситуации: он не дрогнул, он идет в бой. И колеблющиеся к нему возвращаются: начиная с января 2012-го рейтинг Путина действительно начал расти. Где-то 7-8 процентов он тогда отыграл.

Но вернемся к элитам: они должны увидеть не только признаки того, что система ломается, но и шансы на успех. Если Путин силен, то шансов на успех нет; если слаб, то шансы есть... И дело тут не только в том, что элитарии больше не могут со вкусом тратить деньги за границей. Всё гораздо серьезнее. А лечиться этим людям где? В России, что ли? Любой, кто знает, как лечится рак в России и, например, в Израиле, не захочет лечить себя и своих близких в родных пенатах. С этой проблемой уже сталкиваются некоторые околопутинские олигархи, кому-то уже пришлось запланированные в Европе операции отменять.

 Но, может быть, эти люди теперь займутся собственной страной? Может, начнут вкладываться в улучшение жизни здесь, где им впредь придется жить, лечиться, отдыхать? Думаю, Путин очень этого хотел бы. Но правительство внесло в Госдуму законопроект о мобилизационной экономике, по сути отменяющий всякие права всякого бизнеса. Слова Путина, по сути, обнулились. Людям в очередной раз напомнили: Путину верить – себя обманывать. Так что вряд ли наши бизнесмены займутся спасением страны. В бизнесе и сейчас, во время спецоперации, вовсю идет межклановая борьба за контроль над финансами. Слабых отжимают и сжирают. Это всегда было, сейчас процесс только усилился. Путин ослабел – и как модератор всех этих разборок уже не столь эффективен.

Поэтому долгосрочной стратегии у элит теперь нет, никто не понимает, что дальше будет: пригодится ему нажитое, успеет ли он им воспользоваться – или раньше в Гааге окажется. В общем элиты наши живут сейчас одним днем. Шансы на то, что Путин уйдет до 2024 года, есть, но все-таки не очень большие. Режим слабеет, но он еще достаточно устойчив. В принципе он и 2024 год может пережить.

Но это уже какое-то доживание, одна демонстрация, что все идет по плану, все под контролем. Отсюда и боязнь начать рубить головы своим собственным тщательно отобранным боярам – какое же тут «по плану»? Это уже не «по плану», это форс-мажор. Наказание подчиненных сейчас означало бы признание ошибок. А без того будет все равно их медленное расползание.

Ведь по сути получается, что дело всей его жизни рухнуло, картина мира рухнула. В такой ситуации могут обостриться любые болезни, мы же знаем, как опасен стресс, а Путин все-таки не мальчик, ему семьдесят через три месяца. Поэтому мы можем чего угодно, даже военного переворота, а чем все закончится – предсказать будет дальше все труднее.

У меня нет большого оптимизма насчет того, что произойдет в ближайшем будущем, но одно можно сказать точно: этот режим – не жилец. Он провел слишком четкий водораздел: по одну сторону баррикад – люди субъектные, мужественные, инициативные, способные на сопротивление, по другую – в основном конъюнктурщики и в буквальном смысле слова трусы. Система со смещенным таким образом центром тяжести обязана рухнуть. Вопрос только во времени.
➡ Источник: https://publizist.ru/blogs/112974/43390/-