Как Россия повторяет судьбу Османской империи и почему ей нужна демилитаризация

На полях сражений в Украине российская армия оказалась крайне неэффективна.

Но как это может быть? Мы привыкли, что если на рынке есть два товара — один дорогой и плохой, а другой дешевый и хороший, — то хороший и дешевый вытеснит дорогой и плохой. Мы привыкли, что в ходе эволюции побеждает наиболее приспособленный. А если какой-то крестьянин начал выращивать особо урожайный злак, то его примеру следуют все его остальные соседи.

Как армия, которая платит за неудачу самым дорогим, что есть у человека, то есть жизнью — может быть настолько неэффективной?

Парадоксальным образом история неэффективных армий насчитывает не одно тысячелетие. Поразительная некомпетентность среди военных встречается в истории культур чаще, чем можно предполагать. Другое дело, что для этого надо разбирать историю культур, исчезнувших с лица земли или сильно сокративших свое влияние.

Мы здесь рассмотрим только один, зато очень показательный случай — это Османская империя.

Этот случай тем более показателен, что Турция выросла из мелкого княжества до крупнейшей мировой державы именно благодаря своему раннему военному совершенству. Турция была одной из «пороховых империй», — то есть стран, которые наиболее рано стали применять артиллерию и сделали из этого важные и далеко идущие выводы.

Константинополь турки взяли именно благодаря своим пушкам. Еще в середине XV века они научились делать гигантские мортиры, и эти мортиры разрушили стены Константинополя, которые до этого не могли взять ни персы, ни арабы, ни болгары, ни русы.

Однако так получилось, что потом эти гигантские пушки сохранились в непотревоженном состоянии до XIX века. В 1807 году — т.е. спустя 350 лет после штурма Константинополя — турки попытались применить против английской эскадры на Босфоре не такую же, а ту же самую пушку, которая брала Константинополь (по некоторым сведениям, это была аналогичная пушка, изготовленная в XV веке — прим. ред.). Это мастодонт был сделан из бронзы и заряжен каменными ядрами.

Аналог Османской Пушки, отлитый из бронзы в 1464 году. Фото: Wikimedia commons

Вся Европа перешла на легкую мобильную полевую артиллерию, а турки по-прежнему считали, что пушка должна быть для осады. Она должна быть бронзовой, стрелять каменными ядрами и быть большой.

Во время российско-турецкой войны 1768-1774 обороной Дарданелл руководил французский офицер барон де Тотт. В своих мемуарах он очень красочно описывает этот личный бомбовоз Его Высочества: одну-единственную пушку, которая была настолько громоздкой и неудобной, что в случае настоящей осады из нее можно было выпалить только один раз гигантским мраморным ядром. Для зарядки пушки требовалось 330 фунтов пороха.

Паша был уверен, что одного раза будет достаточно, и что монструозная пушка «одна уничтожит весь флот», однако, когда барон захотел сделать этот выстрел, весь гарнизон обрушился на него с упреками: все в городе были убеждены, что сила выстрела будет такая, что отдачей будет разрушен и город, и форт. «Никогда еще у пушки не было столь громадной репутации, — друзья и враги, все должны были от нее пострадать» — пишет де Тотт.

У турок в принципе отсутствовала концепция полевой, маневренной артиллерии, которая изменила европейскую войну. 

Кроме того, уже ко времени осады Мальты турками — то есть к 1565 г, — в Европе произошла фортификационная революция. Прежние каменные стены — такие, как в Константинополе, — были заменены звездчатыми фортами с земляными укреплениями, — редутами, равелинами, с многочисленными выдвинутыми вперед бастионами, обстреливать которые из гигантских пушек неэффективно.

Еще более вопиющим примером были янычары. Янычары были корпусом, в который начали набирать с конца XIV века и которому турки и были обязаны своими главными военными успехами. Янычары были христианскими мальчиками: их забрали из семей и воспитали при дворе султана в качестве его личной гвардии. Мальчиков забирали раз в пять лет, по одному мальчику из каждых 40 семей. Янычар не должен был иметь ни семьи, ни детей, он подчинялся лично султану и, главное, янычары были первым в мире регулярным войском, вооруженным огнестрельным оружием.

«Турецкий патруль». Картина Александра-Габриэля Декана, 1831 год. Фото: Wikimedia commons

В XV-XVI вв., когда европейские монархи продолжали пользоваться наемными войсками, кондотьерами, солдатами удачи, вооруженными большею частью пиками, султан был первым правителем в мире, который имел регулярное войско нового образца. Именно наличие этого войска позволило Оттоманской Порте к XVII веку стать крупнейшей европейской державой и еще в 1683 году осаждать Вену.

Но дальше случилась фантастическая вещь. В то время, как в Европе началась Военная революция и в обиход стремительно вошли полевая артиллерия, новые фортификационные принципы, новые порядки построения и, главное, кремневое ружье со штыком, — янычары продолжали оставаться мушкетерами.

Два изобретения — кремневый замок и новый тип штыка, заменивший собой багинет, вставлявшийся в ствол ружья, — радикально изменили ход боя. Отныне вооруженный огнестрельным оружием человек мог защищаться от конной атаки. Он мог и стрелять, и колоть.

Однако Оттоманская Порта остается равнодушной к этим изменениям. Янычары продолжают использоваться де-факто мушкетами, то есть тяжелыми ружьями без штыка, выстрел из которых производится путем поджигания пороха на полке, до XIX века. Турция не производит нового оружия. Более того, после убийства в 1808 г султана Селима III, который пытался устроить военную реформу, янычары заставили религиозных деятелей издать фетву, запрещающую такую реформу как несовместимую с духовностью и скрепами.

Султан Селим III. Картина Константина Капидагли, 1789-1807. Фото: Wikimedia commons

В результате, начиная с 1683 года — с неудачной осады Вены, — Оттоманская империя начала терпеть поражение за поражением. 

Ее территория начала сокращаться. Но янычары, которые были слишком слабы, чтобы противостоять европейским войскам, были достаточно сильны, чтобы противостоять любым попыткам реформы.

Реформаторов, которых пытались реформировать армию, отправляли в отставку. Султана Селима III убили.

Сами же янычары стали разлагаться. Люди, которым было запрещено обзаводиться бизнесом и семьей, обзавелись лавками и женами, статус свой они стали передавать по наследству. Янычары меняли султанов и терроризировали местный бизнес.

Практика получения жалования за давно умерших солдат стала повсеместной. Удостоверения янычар превратились в ценные бумаги, по которым от казны можно было получить деньги, и теперь продавались на рынке. Это была вторая оттоманская валюта. К концу XVIII века этих бумаг на рынке обращалось на 400.000 человек, а реальный размер корпуса был от 20 до 50 тыс, — мы даже не знаем сколько точно.

Вы скажете — как это могло произойти?

Как страна, которая была вся заточена под армию, которая создала самую раннюю в истории Европы регулярную армию и самую эффективную артиллерию, за пару столетий превратилась в жестокого, страшного, но неэффективного военного монстра?

Ответ заключается именно в том, что янычары были очень могущественны. Они назначали и смещали султанов, они могли терроризировать любую часть страны, включая столицу, и в стране не было никаких других социальных институтов, которые могли им эффективно противостоять. В частности, в ней не было того самого гражданского общества, которое в Европе развивалось благодаря могущественным феодалам и самоуправляющимся городам.

И, как всякий могущественный институт, они думали в первую очередь о самосохранении и умножении привилегий.

Именно в силу своего огромного социального веса янычары все меньше ходили на войну, — это невыгодно, это опасно. И все больше занимались тем, что выгодно, — то есть бизнесом и политикой, и передавали привилегии по наследству.

Если в этом смысле взглянуть на эволюцию российской армии, то мы увидим отчасти похожую картину.

Советский Союз, так же как и Оттоманская Порта, был предельно милитаризированной страной. Его промышленность работала на армию, а армия была создана для завоевания мира и добилась больших успехов, покорив всю Восточную Европу и в том или другом виде сражаясь в Африке, Азии и Латинской Америке.

Сталин прекрасно представлял себе опасность янычаризации страны, и поэтому у него была еще одна силовая структура — НКВД. 

Мы можем рассматривать Большой террор Сталина в том числе как способ ограничить всемогущество армии в стране, где 90% промышленности работает на ее нужды.

После смерти Сталина советская армия продолжала увеличивать свою экономическую власть над страной, и у нее появились явные признаки янычаризации: т.е. когда те или иные решения принимались не исходя из реальных военных интересов, а из интересов армии, как структуры, непрерывно наращивающей собственное могущество.

В минометном цехе на оборонном заводе №4 города Красноярска

Один из таких ключевых момент описывает Виталий Шлыков, замглавы ГРУ Генштаба, в своей статье «Что погубило Советский Союз? Генштаб и экономика». Коротко: ГРУ постоянно давало совершенно безумные и нереалистические оценки мобилизационных возможностей американской экономики. Если завод выпускал 100 тракторов в день, они от балды писали, что завод в случае войны может выпускать в день 10 тысяч танков. Советская экономика, вынужденная соревноваться с этим фантомом, не выдержала и обанкротилась.

Другой пример привел мне в свое время в личном разговоре Виктор Суворов. Он обратил внимание, что гигантское кольцо ПРО вокруг Москвы было совершенно не функционально. Оно не выполняло и не могло выполнять совершенно не реализуемой на то время задачи защиты от ядерного удара. Зачем же началось строительство? Очень просто. Это строительство означало отчуждение сотен тысяч га лучших земель в пользу армии и ее генералов.

Третий пример очень хорошо известен, и о нем недавно в разговоре со мной упоминал Дмитрий Гордон. Речь идет о программе «Звездных войн», объявленной Рейганом. Когда первый раз с советскими физиками проконсультировались об этой программе, они сказали, что это блеф. Этого физически не может быть. Однако вскоре они позвонили в ЦК и сказали, что изменили мнение. На самом деле физики первый раз были, конечно, правы.

Вот что любезно написал мне по этому поводу профессор Илья Гинзбург: «Там были красивые идеи, но в целом было абсолютно ясно, что программа [Звездных войн] нереализуема. Это подтверждается тем, что и сейчас почти ничего из нее не работает. Это и было основой первого «заключения физиков», о котором говорил Гордон. Пересмотр заключения был, по-видимому, политическим решением».

Гибель СССР — это, в первую очередь, следствие метастазов, пущенных советской армией и ВПК.

Все другие объяснения — про неконкурентоспособность плановой экономики, вечное стремление к свободе или идеологический крах — недостаточны.

Ни от чего, как от свободы, homo sapiens не отказывался с такой страстью на всем протяжении человеческой истории. Северная Корея и Куба прекрасно существуют до сих пор.

СССР просто надорвался, пытаясь достичь заведомо невыполнимых целей, нарисованных советскими военными. А цели эти военные рисовали именно потому, что, как янычары, они были слишком могущественной социальной структурой, неконтролируемо умножающей свое могущество.

Поскольку центрального мозга у таких структур нет, а умножение могущества происходит только за счет инстинктов, то никто внутри структуры не мог ничего поделать. Даже те люди, которые понимали, что бесконечное умножение возможностей потенциального противника, которому надо соответствовать, — это самодезинформация, которая ведет к саморазрушению, поделать ничего не могли.

Если теперь взглянуть с этой точки зрения на действия российского ВПК, российской армии и российского ФСБ, — то есть с точки зрения силовой составляющей государства, условных расширенных янычар, которые правят Россией, — то мы увидим очень похожую картину.

Многие эксперты списывают эту войну на одну лишь личную волю Путина. Это правда. Сложно судить, до какой степени Путин адекватен.

Но важная и другая составляющая. Мы можем рассматривать последние 20 лет России как постепенный реванш силовиков: реванш янычар. Реванш структур, которые в 1991 потеряли все, но остались очень могущественны внутри России, и которые именно вследствие своего могущества в ней являются неконкурентоспособными и небоеспособными.

В 1970-1980-х годах эти структуры получали деньги от нефти и тратили их, в общем, непродуктивным способом.

При Путине они взяли реванш и стали делать абсолютно то же самое. Они выучили урок — урок о том, что чисто плановая экономика под их гнетом рушится, — и перешли к новой модели. Модели, при которой в России есть какая-то доля рыночной экономики, которая позволяет простым людям не умереть с голода.

А остальное либо обложено данью, либо прямо идет в чан, где варится кадавр профессора Выбегалло. Кадавр заинтересован только в одном — в бесконечном размножении. Это опухоль. Опухоль умеет только одно — бесконечно размножаться.

Стратегические ракетные комплексы РС-24 «Ярс» 54-й гвардейской ракетной дивизии во время военного парада на Красной площади. Фото: Минобороны России

Она делает две вещи — пугает государя количеством воображаемых врагов, чтобы получить деньги на защиту от них, и она расходует выделенные деньги максимально неэффективно с точки зрения фейковой цели, но максимально эффективно с точки зрения цели настоящей: а именно, для умножения веса внутри системы власти.

Ведь это на открытом рынке для того, чтобы много заработать, надо производить хороший продукт. В системе же закрытой и коррумпированной дело обстоит иначе. В ней производство хорошего продукта ведет к тому, что ты становишься лакомой, но беззащитной мишенью. В закрытой нерыночной властной системе для чтобы умножать социальный вес, надо воровать много денег и часть уворованного раздавать для защиты.

Российская клептократическая система генерации фейковых угроз и освоения под эти угрозы реальных денег была идеально приспособлена для воровства. 

Сбой в системе случился действительно благодаря неадекватности Путина, который в какой-то момент принял фейки, предназначавшиеся лишь для генерации бюджетных потоков, за чистую правду, так же, как паша, оборонявший Дарданеллы, и в самом деле решил, что обладает передовой вундервафлей.

В этом смысле у России скоро появится уникальный исторический шанс. Силовики и армия, созданные коммунистами, уничтожили в России полностью гражданское общество, свободу и частную инициативу. Для того, чтобы построить новую Россию, нужна полная демилитаризация и полная дефсбизация России. То, что нуждается в России в полной отмене, — это не ее культура, а ее силовые структуры.

Точно так же Турция не смогла стать современным государством, пока полностью не расформировала корпус янычар, который не только не выполнял своей функции военной защиты государства, но и ровно наоборот — тащил государство на дно.