Аббас Галлямов. Почему Путин не фашист

Внедрение термина «рашизм» невыгодно российской оппозиции. Это толкает массового избирателя в объятия Путина. Тот ведь говорит: «Россияне, вас ненавидит весь мир! Идите ко мне – и я защищу вас».

И вот россияне слышат это унизительное «рашизм» и начинают думать: «А он, похоже, прав». Сейчас идёт борьба двух картин мира. Кремль пытается изобразить суть происходящего через призму противостояния России с окружающими её ненавистниками всего русского.

Тут Путин с россиянами оказываются как бы по одну сторону баррикад. Оппозиция же доказывает, что никаких ненавистников нет, это всё плод больного воображения стареющего диктатора. А суть политического процесса сводится к борьбе авторитарной клептократии с жаждущим свободы и справедливости обществом.

В этой картине мира Путин и народ уже по разные стороны баррикад. Так вот, всё, что работает на воспроизводство путинской версии происходящего – укрепляет его власть и мешает оппозиции. Сюда относится и оскорбляющий всю нацию термин «рашизм».

Он как бы подтверждает тезис Путина о том, что в мире не любят русских. Желающим ослабить режим надо говорить не о «рашизме», а об «идеологии, которую Кремль пытается навязать российскому обществу».

Теоретически можно было бы предложить термин «путинизм», но с прагматической точки зрения он тоже не очень хорош.

Внедряя его, мы как бы ставим Путина в один ряд с авторами других «-измов» – марксизма, ленинизма, маоизма, тэтчеризма и так далее. Это добавит ему масштабности, такой, знаете, исторической значимости.

Путину действительно далеко до Гитлера. Ему не хватает пассионарности последнего. Тот был гораздо более цельным, а Путин сразу на нескольких стульях усидеть хочет – зарабатывать и потреблять как при либерализме, но при этом иметь возможность в любой момент заставить всех остальных маршировать как при тоталитаризме.

Сам при этом напрягаться он совершенно не хочет. То есть у Путина слишком сильно это разделение: для себя и своих друзей – одно, для остальных – совсем другое. Ему не хватает цельности. Дескать основная масса людей – это терпилы и лохи, а мы – белая кость, на нас нация держится.

Понимаете, настоящий фашизм предполагает максимальное слияние субъекта с объектом; лидера – с народом, а путинско-ротенберговское сознание этого не предполагает: ну какое может быть слияние с терпилой?