Кудрин о кризисе

В российском правительстве роль министра финансов особая. Дело в том, что в нормальных странах и нормальной ситуации, министр финансов ближе к бухгалтеру, то есть он, конечно, важный человек, но к определению стратегии его и близко не подпускают. Поскольку не его это дело. А вот в России сегодня, именно министр финансов является главным экономическим стратегом. Разумеется, это все не от хорошей жизни, никто и никогда не назначает бухгалтера антикризисным управляющим. Но в российском правительстве невероятно слабый экономический блок, он состоит либо из патентованных бюрократов, которые никогда экономическими стратегиями не занимались, либо из откровенных либералов (а часто, и то, и другое вместе), идеи которых уже откровенно не соответствуют экономическим реалиям. И все их попытки что-то придумать натыкаются на естественный вопрос: откуда деньги и где гарантии успеха? Поскольку ответа у либералов нет, то и экономической стратегии у нас нет, а есть ее имитация, формируемая, во многом, как раз в министерстве финансов.

Эта роль министра финансов, а также его добрые отношения с «вашингтонским обкомом» делает его прогнозы об экономической ситуации в России и в мире очень интересными. Разумеется, нужно учитывать специфику этого человека, его интересы и взгляды, понимание и стереотипы. Но, сами по себе, они дает серьезную пищу для размышлений. И вот, выступая на форуме в Санкт-Петербурге, Кудрин сказал, что он считает, что в ближайшие три года с вероятностью 25% может произойти существенное ухудшение экономической ситуации в мире.

Может быть это будет не мировая рецессия, но это будет существенная рецессия крупных зон, сказал Кудрин. Мы находимся в серьезной среде неопределенности, пояснил он свою позицию. С точки зрения фундаментальных показателей развивающихся экономик, они слабы.

По мнению Кудрина, в течение ближайших двух лет должны смениться модели развития, процентные ставки должны вырасти. Дефицит бюджетов нужно существенно сокращать, уверен он. Обозначатся плохие долги в больших системах. Поэтому снижение дефицита бюджета США как главный фактор даст пищу для дискуссий. Поскольку не только в Европе должны сокращать расходы. Это серьезный политический вызов. Кроме того, мы знаем вызовы Европы. Также есть вызовы развивающихся стран. Может оказаться недостаточным рост в Китае.

Отметим, что у Кудрина нет собственных взглядов на фундаментальные причины кризиса – он не макроэкономист. И значит, скорее всего, здесь он повторяет авторитетных для него лиц, среди которых и денежные власти основных стран мира, членов G7. Иными словами, именно они считают, что вероятность «новой рецессии» около 25%, и что процентные ставки должны скоро начать расти.

Отдельный вопрос – что такое «вероятность новой рецессии 25%». Такая формулировка имеет смысл только в случае наличия математической модели, для которой просчитываются разные варианты развития ситуации. Отметим, что написание такой модели и ее отладка – дело не одного месяца, а те модели, которые были разработаны до кризиса, сегодня точно неадекватны.

Так что эту фразу Кудрина можно интерпретировать только так, что крупные деятели современной экономики не отрицают возможности дальнейшего развития кризиса. Для тех, кто читал наши тексты по теории кризиса это очевидно, для тех же, кто изо дня в день говорит о том, что «мировая экономика восстанавливается», это, конечно, откровение.

Что касается повышения ставок, то это естественная реакция на постоянное повышение инфляции. Но вот о последствиях такого роста никто, в том числе и Кудрин, не говорит. Дело в том, что при уровне долгов, накопленных в мире, повышение ставок неминуемо вызовет массовые банкротства, и корпораций, и домохозяйств, и государств. С дефолтом Греции все, уже, в общем, смирились, но она только первая ласточка ... А по мере роста ставок все будет хуже и хуже.

Именно по этой причине Кудрин не говорит о том, когда ставки будут подниматься. Понятно, что это неизбежно, но все реальные финансовые менеджеры понимают, что сегодня это невозможно. Вот, может быть, завтра ... Или послезавтра ... Или еще позже. При этом само признание возможного продолжение спада является очень важным симптомом – поскольку борьба с инфляцией почти неизбежно вызывает такой спад. Собственно, Кудрин, фактически, говорит об этой, на сегодня главной проблеме мирового экономического управления: не бороться с инфляцией становится все опаснее, но борьба с ней неминуемо вызовет спад.

Ответа Кудрин не дает, что естественно. И потому, что это не его сфера, и потому, что ответа, в общем, сегодня просто нет. В рамках нашей теории причины этого очевидны: для того, чтобы возобновить безинфляционный рост, необходимо, чтобы спрос и реально располагаемые доходы домохозяйств пришли в равновесное состояние, а это невозможно без очень мощного спада экономики. Поскольку последнее недопустимо по политическим причинам, денежные власти основных стран мира и откладывают все принципиальные решения «на потом».

Дальше начинается обсуждение частностей. Каждую из них по отдельности, скорее всего, можно решить (ну, разве что, есть проблемы с внутренним спросом Китая). Но поскольку все они являются следствием главной проблемы (которую частично не понимают, а частично – не могут публично признать), то решить их одновременно невозможно, более того, решение одной неминуемо вызовет усиление проблем других. В частности, списание или реструктуризация долгов Греции неминуемо усилит сложности в банковской системе Греции.

Я думаю, что дальше можно не продолжать. Но основной вывод из вышесказанного очень простой: до тех пор, пока не начнется обсуждение главной проблемы современности, проблемы завышенного спроса, пока не будет признано, какие последствия даст снижение этого спроса до равновесного состояния – никаких внятных ответов на вопрос о том, что делать, не будет.