Академик Глазьев: Если наведем порядок с деньгами, кредитами, производством, через несколько лет поднимемся окрепшими

Доктор экономических наук — об авиации и автомобилестроении, медицине и образовании

(Окончание, начало здесь)

По мнению академика Глазьева, среди множества проблем, с которыми столкнулась наша страна — иностранные самолеты, заполонившие наши небо. Сегодня крайне высока вероятность, что «Боинги» и «Эйрбасы» покинут наши аэродром. Или встанут на прикол — без запчастей и облуживания. свое время лоббисты протолкнули решение, согласно которому эти иностранные самолёты ввозились без уплаты налога на добавленную стоимость (НДС) и без импортных пошлин.

Совокупный объём работ, который был предоставлен под ввоз иностранных самолётов — 10 млрд. долларов. Сколько можно было наших самолётов за эти деньги купить? Наши самолёты — продаются с НДС, а западные — без этого налога. То есть мы поставили своих же производителей в уязвленное, неконкурентное положение. Нужно сейчас возобновлять производство. Мощности, опыт, персонал есть, значит, есть возможности.

«СП»: — Сергей Юрьевич, вы предлагаете масштабировать производство авиатехники отечественного производства?

— Для этого нужны кредиты. Огромные кредиты, как минимум на 5 лет, позволят сейчас загрузить наши авиапредприятия. Постройка борта занимает четыре года. Можно в принципе уложиться и за один год, если делать форсированно.

Но даже с учётом задела, за один год не выйдешь на 100 штук. Требуется минимум 10 лет, которые мы потеряли, и гигантские кредиты. Сотни миллиардов рублей нужно влить в авиационную промышленность. Эти деньги надо дать предприятиям на оборотные средства, на инвестиции и модернизацию, расширение мощностей. Но наша банковская система не в состоянии это сделать.

«СП»: — А как тогда быть? Что-то нужно, может, менять на законодательном уровне?

— Нужно делать то, о чём мы говорили все эти двадцать лет — менять денежно-кредитную политику. Целеориентирование должно быть сопряжено со стратегическим планированием. Так мы обеспечим поток дешевых кредитов на инвестиции и расширение производства. Все необходимые инструменты для этого у нас есть, никаких законов новых принимать надо.

Есть специальные инструменты рефинансирования, по которым Центральный банк может кредитовать коммерческие банки под 1% и под 0.5% годовых. Коммерческие банки должны будут соответствующие целевые кредиты выдавать промышленным предприятиям под обязательство выпуска продукции.

В случае с самолетами залогом должны быть сами самолёты. Это как ипотека — человек берет ипотечный кредит, залогом является квартира, которая еще только строится. Точно также залогом под такого рода кредиты должна стать продукция, которая выпускается.

https://www.youtube.com/watch?v=EX-ostOclbU

Предприятие, которое принимает кредит, выдает свое долговое обязательство, вексель. Коммерческий банк делает запрос в Центральный банк по рефинансированию и увеличению кредитования. Такая система сработала в Европе после войны. Сегодня другие технологии, можно всё это оцифровать, рубли промаркировать, чтобы их не украли. Искусственный интеллект проследит за целевым использованием.

Так мы сможем насытить экономику целевыми дешевыми кредитами. Инвестиции увеличат выпуск продукции, насытится рынок. И я вас уверяю, это будет еще и антиинфляционная мера, потому что мы произведем товары, которые поступают на рынок. Так закроется спрос. Наращивание предложения товаров — это лучший способ макроэкономической стабилизации. А новые технологии снизят издержки.

Что касается авиационной промышленности, я вообще при такой целеориентированной политике не вижу принципиальных проблем в замещении иностранных самолётов. Для этого потребуется 2−3 трлн. рублей, которые нужно вложить в течение пяти лет. Но Центральный банк должен эти деньги выделить. Так делают китайцы, американцы и европейцы.

«СП»: — А нам нужно для этого выходить из Всемирной торговой организации (ВТО)?

— В этом нет смысла, правила ВТО никто уже не соблюдает. Зачем лишний скандал? Но есть определённые обязательства, которые нас сегодня сдерживают.

Например, российское правительство взяло на себя обязательство отменить экспортные пошлины. Сейчас экспортная пошлина очень хорошо бы стимулировала рост мировых цен на биржевые товары. Ввести экспортные пошлины, чтобы демфпировать, уменьшить влияние колебаний мировых цен на внутренний рынок.

Я вводил этот инструмент, я его разрабатывал в начале девяностых, мы в 90-е годы блестяще защитили российскую экономику от давления мировых цен. И до сих пор у нас цены на углеводороды, на бензин, на газ ниже мировых. И все потому, что пока ещё действует экспортная пошлина.

Плюс — это огромный источник денег, который можно направить на модернизацию экономики, на импорт новых технологий. Таких отраслей как авиационная промышленность, где мы на передовом уровне, у нас достаточно много. Но, конечно, это не вся экономика. Есть проблемы.

«СП»: — Что это за проблемы, можно назвать ключевые отрасли, нуждающиеся в помощи?

—  Это, например, микроэлектроника. Дефицит чипов сейчас везде в мире. Надо сказать, что наша электронная промышленность всё-таки не спала, она развивалась, но ориентирована она была на спецтехнику, где мы не могли пользоваться импортными составляющими.

Вопрос перехода на массовое производство чипов нужного размера сегодня стоит ребром. Мы можем их производить, пусть это поколение не самое современное, но они вполне достойное.

Мы умеем производить чипы нано уровня, но отстаём на пару поколений, где-то лет на пять-семь, наверное. Но те чипы, которые мы умеем сегодня производить — эффективнее тех, которые были 20 лет назад в 100, а может и в 1000 раз.

На этих наших отставших — по сравнению с передовым уровнем — чипах вполне можем работать и в электронной промышленности, в приборостроении, и оснащать ими станки. Они вполне современны по отношению к нашему спросу.

Возможно, мы не можем 5G сходу сделать, как китайцы. Но, может быть, нам не очень нужен интернет вещей, совсем уж передовые технологии? А что касается приборостроения, бытовой техники, станкостроения, авиационной промышленности, всё что движется, летает — нашего уровня достаточно.

«СП»: — А лекарства? Некоторые боятся, что лекарства сейчас все исчезнут и у нас ничего не останется. И медицинское оборудование пропадет, которое тоже в основном из-за рубежа.

— Начнем с того, что не будем пугать сами себя. Санкции на лекарства не распространяются — это, во-первых. А во-вторых, практически вся гамма лекарств, которые сегодня производятся на Западе, выпускают в Индии и Китае.

«СП»: — То есть, можно будет переориентироваться на других поставщиков?

— Да, и кроме того, фармацевтическая промышленность сегодня в России на подъёме. Темпы роста в ковидный период набраны очень высокие. Наконец-то наши биотехнологические и инженерные мощности загружены, благодаря вакцинам. Персонал востребован, можно наращивать объемы производимых лекарств. И не стоит забывать наши старые препараты, некоторые из которых на поверку оказываются гораздо современнее зарубежных аналогов. И советские еще лекарства остаются вполне эффективными. Конечно, есть проблемы, но они не критичны.

«СП»: — Сергей Юрьевич, а что вы думаете о мировой изоляции в гуманитарном смысле, в сферах культуры, спорта? Сейчас некоторых наших студентов отчисляют из западных вузов. Прерываются связи в научной, образовательной среде. Как с этим быть? Это вообще закончится когда-нибудь или нам привыкать жить автономно от остального мира? А может, это всё пойдет во благо, и можно будет развиваться самостоятельно?

— Это зависит от разных сфер знания. Конечно, изоляция наносит ущерб в фундаментальных исследованиях. Фундаментальная наука по определению открыта.

Отказ от сотрудничества с нашими учеными, несомненно, снижает возможность работать вместе с зарубежными коллегами, в совместных коллективах. Что касается циркулирования информации, то научное сообщество принципиально открытая среда. Нельзя засекретить информацию фундаментальной науки. Публикации дают доступ к базам знаний. У нас сейчас есть компьютерная сеть, объединяющая научное образовательное учреждение. Всё это доступно.

Советский Союз ведь тоже был в относительной изоляции, и, тем не менее, наша Академия наук оставалась на мировом уровне и считалась самой сильной в мире. Для фундаментальной науки это не очень большая, хотя неприятная проблема.

Прикладная наука — засекречена. «Коммерческая тайна» — во многом особенность отраслевой, заводской науки. Здесь, конечно, есть серьёзная сложность. Это связано с тем, что мир довольно быстро за последние годы переходит на цифровые платформы. В разных отраслях формируются, как модно говорить, «экосистемы». Если вы не входите в эту систему, то фактически не можете полноценно участвовать в цепочках добавленной стоимости. Это зависимость критична и нужны большие усилия для того, чтобы ее преодолеть.

Решение правительства о том, чтобы освободить айтишные компании от налогов, наверное, правильное. Надо IT сектор всячески поддержать. Нужно создавать свои информационно-технологические платформы. Вся обрабатывающая промышленность оцифровывается, станки с программным управлением заменяют рабочих. Иначе мы не сможем выдержать конкуренцию в квалифицированной рабочей силе.

Нам нужна современная информационная технология. Безусловно, ее следует развивать, создавать системы искусственного интеллекта, которые будут поддерживать производственные процессы на должном уровне.

«СП»: — Всему этому может помочь образование. Это тоже открытая система и сегодня сотни тысяч студентов учатся, как стало принято говорить, на «дистанте».

— Пожалуйста, на интернет-платформах любые курсы выложены, можно получать любую информацию, знания, любые дипломы — всё доступно. Это невозможно изолировать. Но нет прямого контакта с преподавателем, допустим, зарубежным. Я могу сказать, что по прорывным направлениям научно-технического прогресса в биоинженерных науках, молекулярной биологии, физики — у нас преподавание на первом уровне.

И мы не должны себя обманывать западными рейтингами. Я уверен, что физфак МГУ — ничем не хуже американского MIT, или факультет фундаментальной медицины МГУ — ничуть не хуже американских факультетов.

Я сейчас по своей сфере, экономике могу сказать, что приезжают к нам знаменитые выпускники Лондонской школы экономики. Я знал основателя этой школы, знаю, как там преподаёт. Так вот, знания, которые там вбиваются в голову, никакого отношения к реальности не имеют. Приезжают эти ребята сюда и начинают работать в корпорациях, в госуправлениях и с ужасом видят: все чему их учили четыре года, вообще никуда не годится. Они со своими знаниями не понимают, что происходит. В их головы вбита модель «рыночного равновесия».

Их учат догматики. Головы забивают холистическими математизированными формулами, которые не отражают реальных экономических процессов. Это больше идеология. В принципе, они могли бы работать преподавателями, также транслируя виртуальные схоластические знания.

В свое время у нас была политэкономия, тоже никакого отношения к реальности не имеющая. Школа бизнеса — другое дело. Это действительно подготовка практически ориентированных менеджеров, которые должны прямо с учебной скамьи идти в бой, работать в корпорации.

Я был причастен к одной из первых программ для эффективной работы в бизнесе, государственном и муниципальном управлении (MBA) в нашей стране. За эти годы на свет появились нормальные методики для школы бизнеса. Ее выпускники и терминологию знают, понимают, как преподавать. Так что с экономическим образованием я проблем не вижу.

«СП»: — Сергей Юрьевич, судя по тому, что вы сказали, у страны в целом есть возможности, ресурсы, потенциал. Со всеми проблемами можно справиться. Тем не менее, наверное, неизбежен какой-то период затягивания поясов, придется что-то перетерпеть, переждать. То, что сейчас упадёт уровень жизни населения — это объективный процесс или нет?

— Мы проводили с коллегами расчёты. Оказалось, что у нас уровень жизни с 2014 года в стране практически не растёт. Сваливают на санкции. На самом деле, наши расчеты показали чётко, что с 2014 года мы сползли с траектории роста. Раньше рост был там 4% в год, после стал 2%. Темпы роста снизились в два раза. Из-за снижения этих темпов мы потеряли примерно 50 триллионов рублей недопроизведённой продукции.

Только на 20% в этом виноваты санкции. Если нормализуем денежно-кредитную политику и приведём ее в соответствии с целями и задачами экономического развития, то санкции, конечно, окажут влияние, но мы снимем самый главный фактор торможения — жёсткую денежную политику, когда деньги вместо того, чтобы стать инструментом поддержки экономического развития превратились в фетиш. Спекулятивное стремление извлечь прибыль — это главная цель наших денежных властей. Главное для них создание возможности извлекать сверхприбыль спекулянтами.

Если мы нормализуем денежно-кредитную политику, я думаю, нам потребуется год для того, чтобы выйти из этой лавины неприятностей.

«СП: — А кто на это может повлиять? Вы же об этом неоднократно говорили, в статьях об этом писали.

— Вы повлияете, этой статьей. Есть же у нас гражданское общество, которое должно на этом настаивать, требовать.

Мы создали узкое место в самом простом вопросе. У нас производственные мощности загружены наполовину. Машиностроительные заводы простаивают. У нас нет дефицита трудовых ресурсов, общий рынок труда с Киргизией, Казахстаном, Арменией и Белоруссией. Нет проблемы с сырьём, можем увеличить в 10 раз выпуск продукции на нашей сырьевой базе: нефть, лес, полимеры. Можно изготовлять одежду, мебель и так далее. У нас огромный технический потенциал, который сегодня работает вхолостую, продолжается утечка умов из страны.

Мы сами себе создали узкое место нехваткой денег на кредитование производства. Это то, что мир преодолел еще 150 лет назад. И был экономический скачок. Национальные государства решили проблемы с деньгами.

Сначала Советский Союз, где не было проблем с деньгами. СССР научился создавать деньги под планы развития производства. Потом послевоенная Европа, Япония, наконец, США — создали систему денежной эмиссии под развитие экономики.

Мы от этого всего отказались в интересах валютно-финансовых спекулянтов, в интересах ростовщической банковской системы, которая наживается на процентах. Деньги вместо того, чтобы инструментом развития связывать ресурсы, обратились в фетиш, ради которого работает сегодня наш финансовый сектор.

Финансовый сектор не обслуживает реальный сектор, а высасывает из него все соки. Если мы этот узел разрубим и развернем нашу денежно-кредитную систему в сторону производственной сферы, я вас уверяю, мы выйдем на темпы роста не меньше 10% уже к концу этого года.

Правительство Примакова и Геращенко это показало, они за три месяца сумели справиться с кризисом и выйти на траекторию 20% роста промышленного производства за один год.

И у нас такие же возможности есть. Конечно, нужно думать, считать, планировать. Нужно знать свои производственные мощности. Нужна колоссальная квалифицированная работа.

Но у нас нет ограничений для роста. Экономика может сегодня расти темпами не меньше 10% в год — при правильной макроэкономической политике.

«СП»: — Сергей Юрьевич, что касается внешних связей, всё равно нужно с кем-то сотрудничать. Давайте еще раз перечислим, какие у нас останутся партнёры? Помимо Китая, есть кто-то ещё?

— Начнём с того, что санкции западного мира, это примерно 1/3 нашего импорта. А импорт — это примерно ¼ нашего потребления. Если говорить об уровне потребления нашей страны, то санкции, чисто макроэкономически, затрагивают всего лишь 10% нашего совокупного потребления. И то санкции избирательные, то есть они не распространяются на лекарства, многие другие ещё можно товары завозить из Европы.

Главный удар санкций пришелся на нашу валютную систему. Мы лишились половины валютных резервов. Это неприятно, но у нас положительный торговый баланс, экспорта больше, чем импорта.

В начале 90-х годов я сам, будучи министром внешнеэкономических связей, участвовал в создании нынешнего валютного рынка. У нас тогда валютных резервов вообще не было. И мы их создали.

Сейчас тоже постепенно восстановят. Поэтому это лишь вопросы отладки. В течение года, я думаю, курс будет стабилизирован. Только он должен быть стабилизирован по-настоящему, а не оставаться объектом манипуляций спекулянтов.

Практически половина теряемого может быть замещена внутренним производством, взять ту же авиационную промышленность. А то, что не может быть замещено, Китай и Индия вполне могут компенсировать.

«СП»: — А что вы можете посоветовать нашему автомобилестроению?

— Крупнейшее автомобилестроение сегодня опять же в Китае и в Индии. Там практически все виды машин собираются и производятся. Китай — номер один в электромобилестроении. И у нас стоит задача переходить на электромобили — самое время. И свои разработки есть — автомобили с двигателем в колесе — очень эффективно.

«СП»: — Сергей Юрьевич, вы говорили о переустройстве мирового порядка. А что сейчас будет с зелёной энергетикой? Энергопереход, о котором все в последнее время говорят? Все события происходящие, его ускорят или наоборот?

— Мы сами себе создаем угрозы, наверное, от хорошей жизни. Настоящие ученые климатологи смеются над всем этим. На 90% теирература на планете, потепление климата зависит от солнечной активности. Деятельность человека влияет процентов на пять. Это, может, чуть больше чем вулканическая активность.

Соответственно, эти европейские придуманные углеродные налоги влияют на климат в пределах максимум полутора процентов, при условии, что весь мир — это будет делать. А если всё останется в Европе, это вообще 0.3% влияния на климат. Это буря в стакане воды.

Есть специалисты по солнечной активности. Спросите в Институте космических исследований Академии наук, вам расскажут, что солнце последние 50 лет было на подъёме солнечной активности. Там существуют циклы, сейчас этот цикл закончен. Идёт фаза падения солнечной активности. Скоро мы с вами можем столкнуться с замерзанием, а не с потеплением. Так что не будем себя пугать глобальным потеплением.

Вот риск номер один — это возникший при нашем попустительстве неонацизм в Европе. Еврофашизм — это риск номер один для человечества. Опять же мы сами создаем себе проблемы.

«СП»: — Сейчас на Западе арестовывают имущество у наших олигархов, анонсировав заранее. Но нашим людям от этого что? С одной стороны, может быть, кто-то и порадуется этому, но в целом, что это меняет для российской экономики?

— Президент лет семь назад предупреждал наш бизнес о том, что нужно деньги забирать с зарубежных счетов. Я помню, это было в президентском послании.

Он сказал буквально: «Замучаетесь пыль глотать по судам, когда у вас будут конфисковывать активы». И вот этот момент наступил. Но надо отдать должное, глава государства 10 лет последовательно предупреждал бизнес: возвращайте деньги, не надо хранить их за рубежом, мы их не сможем там защитить.

Но они не верили своему президенту, верили дяде Сэму, который теперь грабит. Как я уже сказал, в лучших традициях англосаксонского пиратства. Это родимая болезнь англосаксонской финансовой системы — конфискация чужой собственности. Они начинали как пираты и продолжают сегодня действовать как пираты — отбирают всё, что плохо лежит. А также всё, что к ним принесли.

Конечно, это будет негативно сказываться. С одной стороны — в той степени, в которой нашему бизнесу удастся деньги вернуть — это будет плюс для России. Ведь это приток инвестиций, приток валюты, которой так не хватает, в настоящий момент и не будет хватать некоторое время. Правительство правильно продлевает сегодня амнистию по сбежавшим капиталам для того, чтобы создать условия беспрепятственного возвращения.

Но, с другой стороны, в той мере в какой деньги в офшорах будут заморожены, они не смогут возвращаться сюда. Сейчас в офшорах примерно триллион долларов. Из них половина триллиона участвует в процессе воспроизводства. То есть, эти деньги — возвращаются в Россию под видом иностранных инвестиций или кредитов, участвуют в производственном процессе. Вот эта часть может оказаться сегодня под угрозой. Часть, которая в работе, в движении, надо попытаться втянуть обратно в нашу систему.

Вторая часть, которая вложена в яхты, виллы — это уже считайте отрезанный ломоть. Никакой роли они не сыграют для экономики.

«СП: — Вы сказали про переустройство мирового порядка, в котором Китай может занять лидирующую роль, хотя он и так лидирует по каким-то сферам. Но в общем понимании лидер, мировой гегемон — это США. За счет того, что Россия сейчас будет сотрудничать с Китаем, он усилится или санкции ослабят Китай и США победят в этой борьбе?

— В этой гибридной войне существует несколько фронтов в широком смысле. Поэтому она и называется гибридной. Военный фронт, используется только для нанесения завершающих карательных операций, как это они пытались сделать на Украине.

Но самый главный фронт - это торгово-экономический, в котором американцы проиграли. Они уже проиграли Китаю. Ведь Китай и Индия делают продукции больше, чем США и Европейский союз.

На валютно-финансовом фронте американцы по-прежнему гегемоны. На них приходится 80% мировых валют и резервов.

Конфисковав резервы России, они сейчас могут праздновать победу. Но это пиррова победа. Ведь они подорвали самое главное — доверие к своей валюте. Валюта у них фиатная, работающая на доверии, ничем не обеспеченная. Они только на доверии и жили.

«СП»: — Подорвав доверие к ним этими действиями, они фактически отпилили сук, на котором сидят?

— Поэтому мы будем переходить на другие валюты, и китайцы тоже. Вся Азия будет отказываться от доллара и евро. Думаю, пройдёт несколько лет, и мы выйдем на создание новой мировой расчётной валюты.

Последний фронт, где они ещё имеют преимущество — это информационно-коммуникационные технологии. Они номер один по киберпреступности, по кибератакам.

У них, конечно, самое разветвлённая база искусственного интеллекта и самая высокотехнологическое производство чипов и всех средств информационного слежения, контроля, передачи информации.

Но наше отставание всё-таки далеко не безнадежно. Мы отстаём на одно-два поколения, это 3−4 года. А Китай по многим направлениям — впереди. Например, по заказным интегральным схемам специального назначения. То есть наш совокупный потенциал здесь тоже достаточно высок.

Моё предложение заключается сейчас в том, чтобы актуализировать международную конвенцию по борьбе с киберпреступностью. Эту конвенцию все согласны подписать, кроме США.

Давайте подпишем в Азии. А против тех, кто не подписал — введем эмбарго. Мы не будем покупать их электронику. Откажемся покупать американские и европейские информационные технологии, программные продукты. Я вас уверяю, что в совокупной мощи Китая Индии и России — вполне хватит для того, чтобы выйти на передовые рубежи уже в ближайшее время. А они без наших рынков задохнуться.

Поэтому сегодня нужно предпринять усилия для того, чтобы отказаться от доллара, евро, фунта. Создать международную коалицию по введению новой расчётной международной валюты. Наконец, ещё важный момент с коронавирусом — пора тоже ставит точку. Полно доказательств того, что американцы его изобрели.

Они финансировали разработки коронавируса. Нужно убедить мировое сообщество вводить эмбарго на американские биотехнологии и закрывать американские биолабораторий по всему миру. США отказались подписывать договор о создании международной конвенцией по биологической безопасности, по запрету биологического оружия. Так мы сформируем международную коалицию по противодействию угрозам всему миру. А вся американская мощь — сдуется очень быстро.

Юрий Енцов