«Вставай, страна огромная»

«Вставай, страна огромная»: все о песне-символе Великой Отечественной войны

Песню «Священная война» ценители называют эмблемой Великой Отечественной войны. Сам маршал Жуков говорил, что в ней отразилась русская душа, и называл «бессмертной», а Высоцкий — любимой песней. Почему?

Накануне 76-ой годовщины победы в Великой Отечественной войне принято вспоминать подвиги ветеранов, смотреть военные фильмы и слушать песни тех лет. Пожалуй, одно из лучших музыкальных произведений — «Священная война» поэта Василия Лебедева-Кумача и композитора Александра Александрова. С этой песней шли колонны советских солдат по фронтовым дорогам на запад, ее пели шепотом в партизанских землянках, громко и гордо — на торжественных парадах, с надеждой — в интервалах между боями. С тех пор прошли десятки лет, а «Священная война» до сих пор вызывает самые невероятные чувства у слушателей.

А.В. Александров

Великая Отечественная война началась 22 июня 1941 года. А уже в ночь с 22 на 23 июня поэт и автор слов многих популярных советских песен Василий Лебедев-Кумач написал стихотворение «Священная война». Обстоятельства его написания неизвестны, но в Российском государственном архиве литературы и искусства сохранился черновик произведения с многочисленными правками. 24 июня стихи были продекламированы по радио знаменитым в ту пору актером Малого театра Александром Остужевым. В этот же день их опубликовали в двух газетах — «Известиях» и «Красной звезде»:

В.И. Лебедев-Кумач

Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой.

Интересно, что в 1990-е годы в некоторых изданиях были опубликованы статьи, авторы которых оспаривали авторство Лебедева-Кумача, обвиняя мужчину в плагиате. Настоящим автором «Священной войны» называли провинциального учителя словесности Александра Боде, который написал стихи в 1916 году, посвятив их Первой Мировой войне. Состоявшийся суд подтвердил авторство Лебедева-Кумача, однако некоторые специалисты обвинили суд в предвзятости и заангажированности и до сих пор настаивают на авторстве Александра Боде.

Сильные стихи Лебедева-Кумача вызвали невероятный отклик у слушателей. Произведение привлекло внимание сразу нескольких композиторов. И уже 27 июня 1941 года была подписана в печать и вскоре опубликована 10-тысячным тиражом небольшая книжка с песней композитора Матвея Блантера. Кстати, именно он стал автором музыки к другой знаковой песни военных лет «Катюша».

Но существовал и другой вариант исполнения песни, который сочинил Александр Александров, сразу после того, как стихи были опубликованы в газетах. Именно он и получил мировую известность. Сын Александрова, генерал-майор Борис Александров, вспоминал: «Стихотворение Василия Ивановича Лебедева-Кумача было напечатано в газетах на третий день войны. Когда мой отец написал на эти стихи музыку, точно не знаю: о своем творчестве в семье он обычно не распространялся, считал подобные разговоры нескромными. Знаю лишь, что песня сочинилась очень быстро, на одном вздохе…»

Александр Александров был одним из организаторов и первым музыкальным руководителем Академического ансамбля песни и пляски Российской армии. После того, как он сочинил музыку, то пришел в класс, написал ноты мелом на доске, а певцы и музыканты переписали их в свои тетради. Печатать слова и ноты просто не было времени. Композиция понравилась сразу, разучили ее быстро — на репетицию был отведен день.

24 июня 1941 года Краснознаменный ансамбль разделился на четыре равноценные группы. Первая находилась на Западном фронте, вторая — на Юго-Западном, третья — на Южном, а четвертая под руководством непосредственно Александрова осталась для выступлений в Москве. Именно последняя группа музыкантов 26 июня и впервые исполнила «Священную войну» на Белорусском вокзале.

Борис Александров рассказывал: «Вокзал был заполнен бойцами. В походном снаряжении они сидели на скамейках, сундуках, чемоданах, дымили махоркой — у каждого своя дума… Сначала нас никто не заметил. Но вот — первые такты песни… Знаете, об успехе можно судить не только по аплодисментам. Весь вокзал словно замер. Я стоял рядом с хором и видел, как слушатели буквально впитывали в себя звуки. И вдруг встает один, другой, третий… Все! А потом тишина. Пауза какой-то немыслимой тишины — и шквал. Требовали: „Еще!“ Исполнили еще раз, потом третий, четвертый…»

Вот как рассказывал о первых слушателях песни писатель Константин Федин в романе «Костер»: «…Наперекор разности лиц было в них нечто единящее, и оно вспыхивало общим отзывом, когда хор начинал повторять припев. Он был торжественен, как гимн, призывен, как походный марш…» (песня написана в трехдольном размере — редчайший для марша случай).

Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идет война народная,
Священная война!

Репродукторы вынесли песню на вокзальную площадь, на улицу Горького, Ленинградское шоссе. По воспоминаниям очевидцев, «Священную войну» в тот день исполнили пять раз подряд. В мае 2005 года, в память об этом событии на здании вокзала была установлена мемориальная доска.

В сборнике песен «Это юность моя» 1966 года приводится отрывок из неопубликованной статьи Александра Александрова «Как вошла в мою жизнь композитора Отечественная война».

Вот что он там писал: «Внезапное нападение вероломного врага на нашу Советскую Родину вызвало у меня, как и у всех советских людей, чувство возмущения, гнева и мести. Я не был никогда военным специалистом, но у меня все же оказалось могучее оружие в руках, это песня. Песня, которая так же может разить врага, как и любое оружие… „Священная война“ вошла в быт армии и всего народа, как гимн мести и проклятия гитлеризму…»

Однако вплоть до середины октября 1941 года «Священная война» широко не исполнялась. Советские идеологи противились ее быстрому распространению. Считалось, что песня имеет чрезмерно трагичное звучание, ведь в ней говорилось о тяжелой и смертельной битве, что не соответствовало стратегии о быстрой победе «малой кровью»:

Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей!

Только с 15 октября, когда вермахт захватил уже Калугу, Ржев и Калинин, «Священная война» стала ежедневно звучать по всесоюзному радио — каждое утро после боя кремлевских курантов. Сам маршал Георгий Жуков называл композицию «бессмертной», а на вопрос о любимых им песнях войны отвечал: «Вставай, страна огромная», «Эх, дороги» и «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат». И добавлял: «В них отразилась душа народа». Это при том, что он был чрезвычайно скуп на похвалы.

Журналист Лев Сидоровский в книге «И только потому мы победили» писал, что военные песни начали транслировать на радио в первый же день войны: «И тогда же по радио зазвучали песни войны. Конечно, написаны они были раньше — про трех танкистов, про Орленка, про то, как, „гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход“, но в тот вечер эти старые, знакомые мелодии сразу обрели какую-то новую, очень суровую тональность. А через несколько дней по радио прозвучала, пожалуй, самая суровая и самая яркая из всех военных песен, когда-либо сложенных людьми. <…> и называлась эта песня „Священная война“».

По словам журналиста, у них, мальчишек, слушавших эту песню по радио много раз в день, мурашки пробегали по коже «от сурового пафоса, вобравшего в себя и горечь, и боль, и гнев людей, переплавленные в неукротимую силу отпора — в то, что поэт так точно назвал „яростью благородной“».

Не смеют крылья черные
Над Родиной летать,
Поля ее просторные
Не смеет враг топтать!

Лев Сидоровский писал: «И долгими зимними утрами, ожидая, пока за школьными окнами хоть немножко посветлеет (ведь электричества-то не было), все первые уроки мы старательно выводили неокрепшими голосами: „Гнилой фашистской нечисти загоним пулю в лоб…“ А, когда приходили в госпиталь с шефским концертом, свое выступление наш школьный хор непременно начинал со „Священной войны“, и, честное слово, не было случая, чтобы люди в бинтах и гипсе нам не подпевали».

В книге автор наставлял читателя обязательно послушать «Священную войну». Не «музыкальный фон» в кино, а именно песню — от начала до конца, со всеми словами и тремя вступительными аккордами. А лучше попытаться достать грампластинку — Краснознаменный ансамбль всегда пел ее так, как тогда, на Белорусском вокзале, не меняя ни на йоту.

«Священная война» сыграла неоценимую роль в Великой Победе советского народа над фашистскими захватчиками. Она стала песней-символом, эмблемой, гимном и молитвой Красной Армии. Широкая мелодичная распевность композиции вместе с грозной поступью марша вдохновляла и поднимала боевой и моральный дух советских бойцов, особенно в суровых оборонительных боях. И после войны «Священная война» продолжает жить — ни одни зарубежные гастроли Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской Армии, который получил имя Александра Александрова, не обходились без ее исполнения. Композиция всегда имела колоссальный успех как в Советском Союзе, так и за рубежом.

А. Е. Луковников в книге «Друзья-однополчане» привел эпизод с исполнением «Священной войны» на гастролях в Канаде. Песня не входила в концертную программу ансамбля. Но 9 мая в честь праздника Победы было решено начать концерт «Священной войной», хотя не было уверенности, что слушатели примут песню: уж больно далеки они были от событий Второй мировой войны. Успех был ошеломляющим. На следующий день местные газеты сообщали, что «русские День Победы отметили песней, с которой они начали долгую и тяжелую дорогу к Берлину. В этом они были правы!»

В июне 1970 года поэт, актер театра и кино, автор-исполнитель песен Владимир Высоцкий заполнял анкету, составленную рабочим сцены Театра на Таганке Анатолием Меньшиковым, ставшим впоследствии актером Театра имени Вахтангова. В опроснике артиста спрашивали об его любимых композиторе, музыкальном произведении и песне. Высоцкий ответил: Шопен, «12-й этюд», песня «Вставай, страна огромная» соответственно.

Анатолий Меньшиков был разочарован. На следующий день Владимир Высоцкий спросил его: «Ну-ка, открой. Что тебе не нравится?» Меньшиков сказал откровенно: «Любимая песня — „Вставай, страна огромная“. Конечно, это патриотическая песня, но…» Высоцкий положил руку ему на плечо и с досадой произнес: «Щенок. Когда у тебя мурашки по коже побегут от этой песни, тогда ты поймешь, что я прав. И почему я ее люблю…» В 1978 году, перечитав вышеупомянутую анкету, Высоцкий с удивлением заметил: «Ну, надо же, и добавлять нечего».