Почему советская печать не стала свободной

Главный антисоветчик — это, пожалуй, Владимир Ильич. Некоторые его реплики можно смело приписывать советским диссидентам: упрёки, которыми Ленин осыпал императорскую Россию, отлично применимы и к советской власти. Вот, к примеру, из знаменитой статьи «Партийная организация и партийная литература, 1905»:

http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/LITRA/LENIN_2.HTM

Проклятая пора эзоповских речей, литературного холопства, рабьего языка, идейного крепостничества! Пролетариат положил конец этой гнусности, от которой задыхалось, все живое и свежее на Руси. Но пролетариат завоевал пока лишь половину свободы для России.

По-настоящему эзопов язык расцвёл только в СССР, но в 1905 году Ленин этого ещё не знал. Или, точнее, знал, и даже планировал, но полагал, что свободу удастся удушить полностью, и что даже эзоповым языком никто инакомыслить не будет. Цитирую дальше:

Газеты должны стать органами разных партийных организаций. Литераторы должны войти непременно в партийные организации. Издательства и склады, магазины и читальни, библиотеки и разные торговли книгами – все это должно стать партийно-подотчетным. За всей этой работой должен следить организованный социалистический пролетариат, всю ее контролировать, во всю эту работу, без единого исключения, вносить живую струю живого пролетарского дела, отнимая, таким образом, всякую почву у старинного, полуобломовского, полуторгашеского российского принципа: писатель пописывает, читатель почитывает.

До выхода антиутопии 1984 оставалось ещё несколько десятилетий, лозунг «свобода это рабство» не был ещё популярен. Поэтому Ленин безо всякой иронии пишет, что настоящая свобода — это когда писателя контролируют надзиратели от станка и от сохи:

Мы хотим создать и мы создадим свободную печать не в полицейском только смысле, но также и в смысле свободы от капитала, свободы от карьеризма; – мало того: также и в смысле свободы от буржуазно-анархического индивидуализма.

<…>

Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания.

И мы, социалисты, разоблачаем это лицемерие, срываем фальшивые вывески, – не для того, чтобы получить неклассовую литературу и искусство (это будет возможно лишь в социалистическом внеклассовом обществе), а для того, чтобы лицемерно-свободной, а на деле связанной с буржуазией, литературе противопоставить действительно-свободную, открыто связанную с пролетариатом литературу. Это будет свободная литература, потому что не корысть и не карьера, а идея социализма и сочувствие трудящимся будут вербовать новые и новые силы в ее ряды.

Как там оно вышло в итоге, известно.

И по поводу свободной литературы, и по поводу корысти с карьерой. Помните, у Довлатова:

Он начал печататься в толстых журналах. У него вышла первая книга. О нем заговорили критики.

Постепенно он стал «ленинианцем». То есть создателем бесконечной и неудержимой Ленинианы.

Сначала он написал книгу «Володино детство». Затем — небольшую повесть «Мальчик из Симбирска». После этого выпустил двухтомник «Юность огневая». И наконец, трилогию — «Вставай, проклятьем заклейменный!».

Исчерпав биографию Ленина, Данчковский взялся за смежные темы. Он написал книгу «Ленин и дети». Затем — «Ленин и музыка», «Ленин и живопись», а также «Ленин и сельское хозяйство». Все эти книги были переведены на многие языки.

Данчковский разбогател. Был награжден орденом «Знак почета».

Разгадка этого провала очень проста, равно как и разгадка большей части других провалов коммунистов. Коммунисты думали, будто всё зло в деньгах, так что надо убрать этот грязный материал, и тогда писатели начнут работать на благо общества, за идею.

Выяснилось, однако, что если убрать деньги, становится только хуже. В императорской России известные писатели не нуждались в издателях и меценатах, они могли при желании творить нетленку, не оглядываясь на финансовую сторону вопроса. В СССР писатель попал в полную зависимость от чиновников, так как издать самостоятельно свою книгу он уже не мог. Деньги никуда не исчезли — просто честные денежные знаки заменили дрянными суррогатами. Должности, блат, тиражи, доступ к дефициту, членство в нужных организациях, связи, любовь начальства… те же самые отношения «деньги-товар», только на более архаичном, варварском уровне. Все проблемы денег в СССР остались, просто к ним добавили много других проблем.

Кстати, снижение цен при Сталине, о котором так любят вспоминать блогеры, родившиеся при Ельцине — это миф. Миф основан на реальных событиях: после войны некоторые цены действительно «снизили», отменив часть накрутки военных лет. Мясо, к примеру, после сталинского снижения цен подорожало по сравнению с 1940 годом всего лишь на 8%.

Проблема в том, что перед снижением цен у населения отобрали большую часть денег при помощи конфискационной реформы: наличные рубли меняли на новые в соотношении 10 к 1. Лежало у тебя под матрасом две тысячи рублей, получи за них двести рублей и будь доволен. А цены, да, потом слегка откатывались. После конфискации денег у населения государство могло себе позволить: