Добро пожаловать в конец демократии

Растущая волна денег и административной власти определяет рост автократии.

3 января 2022 г. | 11:45

Джоэл Коткин

Мы оплакиваем автократии в Латинской Америке, на Ближнем Востоке, в Африке, России и Китае, но в значительной степени игнорируем более тонкую авторитарную тенденцию на Западе. 

Не ожидайте от Оруэлла «1984» грубо эффективной диктатуры : мы можем оставаться, как и сейчас, номинально демократическими, но управляться классом технократов, наделенным большими полномочиями по наблюдению, чем те, которыми обладают даже самые шумные диктатуры. .

Новое самодержавие вырастает из неумолимой экономической концентрации, породившей новую баснословно богатую элиту. Пять лет назад около четырехсот миллиардеров владели половиной мировых активов. Сегодня только сто миллиардеров владеют этой долей, а Oxfam сократила это число до двадцати шести. В откровенно социалистическом Китае высший процент населения владеет примерно одной третью богатства страны, по сравнению с 20 процентами два десятилетия назад. С 1978 года китайский коэффициент Джини, измеряющий неравенство в распределении богатства, утроился.

·                            В отчете ОЭСР, опубликованном до пандемии Covid, говорится, что почти везде доля небогатых в национальном богатстве сократилась. Эти тенденции можно увидеть даже в таких социал-демократиях, как Швеция и Германия. В Соединенных Штатах, как лаконично выразился консервативный экономист Джон Майклсон в 2018 году, экономическое наследие последнего десятилетия — это «чрезмерная консолидация корпораций, массовая передача богатства 1 проценту самых богатых из среднего класса».

Этот процесс развивался как в материальной, так и в цифровой экономике. В Великобритании, где цены на землю резко выросли за последнее десятилетие, менее одного процента населения владеет половиной всей земли. В целом на европейском континенте сельскохозяйственные угодья все больше попадают в руки небольшой группы корпоративных владельцев и сверхбогатых людей. В Америке крупнейшим владельцем сельхозугодий является Билл Гейтс с более чем 200 000 акров, в то время как Тед Тернер и Джон Мэлоун владеют барскими поместьями площадью более двух миллионов акров каждое — больше, чем несколько американских штатов.

По мере того, как собственность концентрировалась, мелкие землевладельцы подвергались все большему давлению. Исторически в Австралии был высокий уровень домовладения, но этот показатель среди молодежи в возрасте от 25 до 34 лет упал с более чем 60 процентов в 1981 году до всего 45 процентов в 2016 году. Доля собственного жилья в некогда эгалитарной Австралии за последние двадцать пять лет снизился на 10 процентов. Morgan Stanley предсказывает, что США скоро станут в первую очередь «обществом арендодателей», где фирмы Уолл-стрит стремятся превратить дома, мебель и другие предметы первой необходимости в продукты для сдачи в аренду.

В цифровой экономике также доминирует небольшая группа гигантских фирм. Эти повелители вместе контролируют до 90 процентов важнейших рынков, таких как базовые компьютерные операционные системы, социальные сети, онлайн-поисковая реклама и продажа книг. Больше не довольствуясь контролем над конвейерами, технологическая олигархия скупает старые новостные агентства и «курирует» новости по своему вкусу. Он все больше доминирует и в мейнстримных развлечениях: предстоящая продажа MGM Amazon — лишь самый последний пример ее завоевания и консолидации средств коммуникации.

Подобно князьям-варварам, сформировавшим Средние века, новые олигархи смогли захватить свои вотчины без особого сопротивления со стороны слабых центральных правительств. Пандемия ускорила этот процесс; его блокировки и ограничения на мобильность оказались золотым дном для технологических компаний, таких как Google, чья прибыль за этот период удвоилась. В этой строго регулируемой среде технологически богатые просто стали еще богаче: семь из десяти самых богатых американцев пришли из технологического сектора. Apple, по некоторым подсчетам, сейчас стоит больше, чем вся нефтегазовая отрасль. И без того неприлично богатые стали еще богаче. Только у Джеффа Безоса его собственный капитал увеличился примерно на 34,6 миллиарда долларов за первые два месяца пандемии, в то время как выручка и прибыль его компании продолжают расти.

По мере того, как вознаграждение руководителей достигло стратосферы в больших технологиях и финансах, малые предприятия столкнулись с тем, что Harvard Business Review называет «экзистенциальной угрозой». Теперь эксперты предупреждают, что одна треть малых предприятий, которые составляют большинство компаний США и на которых занята почти половина всех работников, в конечном итоге может закрыться навсегда. Сотни тысяч уже исчезли, в том числе почти половина всех предприятий, принадлежащих чернокожим. Особенно пострадали мелкие торговцы на Мейн-стрит и те, кто на них работал, например, работники ресторанов и гостиниц.

Старый средний класс изо всех сил пытается конкурировать с онлайн-платформами. Amazon может заставить малый бизнес отказаться от своих данных. Как это делали крупные магазины на протяжении десятилетий, Amazon использует свою рыночную власть, чтобы свести к минимуму проблемы с цепочкой поставок, арендуя собственные корабли и используя свои значительные рычаги для обеспечения товаров, которые не могут получить более мелкие компании. Недвижимость видит аналогичную консолидацию. В то время как благосостояние среднего класса в Британии падает, богатый наличными Lloyd's Bank стремится поглотить развивающийся рынок проблемной недвижимости, квартир и даже домов на одну семью. Тем временем величественные дома в центре Лондона восстанавливаются до викторианской роскоши благодаря отсутствующим российским, китайским и арабским инвесторам.

Политика в области изменения климата может взрастить новую автократию на протяжении целого поколения. Когда технологические олигархи и финансовый истеблишмент претворят в жизнь давосскую концепцию «Великой перезагрузки», они быстро положат конец использованию ископаемого топлива. Существуют огромные возможности для масштабных инвестиций сверхбогатых компаний и спекулянтов в «зеленую экономику», и все это стало возможным благодаря налоговым льготам, кредитам и гарантированным продажам государственным учреждениям.

Это обещает создать новый урожай мегамиллиардеров, таких как Илон Маск, сегодня самый богатый человек в мире. В эпоху сверхсубсидий такого производителя электромобилей, как Rivian, который имеет незначительные продажи и постоянные убытки, можно оценить выше, чем General Motors, которая продает почти семь миллионов автомобилей и имеет годовой доход в размере 122 миллиардов долларов. В « Зеленом капитализме » британский марксист Джеймс Хартфилд называет это «социализмом строгой экономии»: пожинать плоды правительственных указов, а не производить реальные товары. Хорошая работа, если вы можете получить его.

Однако для среднего и рабочего классов Великая перезагрузка может оказаться несколько менее многообещающей — если не катастрофической. Для большинства людей, отмечает старший экономист Deutsche Bank Research Эрик Хейманн, быстрый «зеленый» переход будет означать «заметную потерю благосостояния и рабочих мест». Сознательная политика сокращения роста как средство насильственного сокращения выбросов парниковых газов потребует, чтобы большинство людей отказались от своих автомобилей и заставили их гораздо меньше путешествовать и жить в крошечных квартирах. Правоприменение также обязательно будет навязчивым. Специалисты по планированию в Великобритании и других странах настаивают на семейных «углеродных бюджетах». Добавьте технологию наблюдения, и мы получим что-то вроде китайской системы «социального кредита», в которой ваше право на свободное передвижение подлежит утверждению правительством.

Эти перемены особенно угрожают молодежи — молодые люди и без того сталкиваются с гораздо более трудными перспективами, чем любое послевоенное поколение. Мало кто ожидает улучшения ситуации: в странах с более высоким уровнем дохода примерно две трети людей, опрошенных Pew Research, видят худшее будущее для следующего поколения. По данным исследователей проекта «Равенство возможностей», около 90 процентов людей, родившихся в 1940 году, выросли и зарабатывали больше, чем их родители. То же самое верно только для 50 процентов тех, кто родился в 1980-х годах. Недавнее исследование Федерального резервного банка Сент-Луиса предупреждает, что миллениалы рискуют стать «потерянным поколением» с точки зрения накопления богатства. Что еще хуже, более половины всех молодых людей, опрошенных в десяти странах, считают, что мир обречен из-за изменения климата.

По мере того, как расходы на жилье и другие расходы стремительно растут, классовые границы ужесточаются. Доля наследства от ВВП во Франции выросла примерно в три раза с 1950 года, при этом некоторые французские миллениалы с более высокими доходами унаследовали больше денег, чем многие работники зарабатывают за всю жизнь. Растущее значение унаследованных активов еще более заметно в Германии, Великобритании и США. В США, стране с национальной мифологией, которая косо смотрит на унаследованное богатство, дети родителей-собственников гораздо лучше подготовлены к тому, чтобы в конечном итоге владеть домом (часто с помощью родителей) и войти в то, что сейчас известно как «воронка наследства». привилегия». В Америке миллениалы в три раза чаще, чем бумеры, рассчитывают на наследство при выходе на пенсию. Среди самой молодой когорты, в возрасте от восемнадцати до двадцати двух лет,

Как отреагируют на перспективу постоянного рентного крепостничества и, в конечном счете, тотальной зависимости от государства низкомобильные? Недавний опрос Edelman показывает, что все больше людей больше не доверяют учреждениям и не верят, что тяжелая работа окупается. В мире, где доминирует несколько институтов, сегодняшний прекариат подсобных и краткосрочных рабочих, а также те, кто полностью выбыл из состава рабочей силы, мог бы стать экономически менее полезной версией пролетариата Маркса: постоянным низшим классом, требующим агрессивных, квазивоенных полицейский.

Тем временем крупные технологические фирмы и финансовые гиганты — даже те, кто скептически относится к фанатизму в отношении изменения климата — видят перспективу рекордных прибылей и оценок в «подрыве». Пандемия ускорила переход «белых воротничков» на удаленную работу, а более широкий спрос на автоматизированные решения резко вырос. Будущее, менее зависящее от человеческого труда, поднимает технологических олигархов на самую высокую ступеньку, которую Ленин называл «командными высотами» экономики.

В цифровой экономике хорошо контролировать критически важные ниши. Олигархи делают это блестяще. Они захватили доминирующие доли на ключевых рынках от поиска (Google) до социальных сетей (Facebook) и продаж книг (Amazon). Google и Apple вместе поставляют более 95% программного обеспечения для мобильных устройств, в то время как на долю Microsoft по-прежнему приходится более 80% программного обеспечения для персональных компьютеров по всему миру.

Я освещал Силиконовую долину сорок пять лет. Сегодня это не то гиперконкурентное и свободное духом место, которое я знал, а больше похожее на тресты начала двадцатого века. Майк Мэлоун, который как никто другой ведет хронику Кремниевой долины, считает, что она теряет большую часть своего духа. Он полагает, что новые мастера технологий превратились из «детей синих воротничков в детей привилегий» и отошли от духа производства, который когда-то делал Долину такой вдохновляющей и эгалитарной. Индустрия с жесткой конкуренцией увлеклась очарованием «верной вещи», поддерживаемой огромным капиталом, а иногда и государством. Конкуренция больше не является толчком к творчеству: конкурентов просто покупают.

Богатство не может управлять само по себе. Самодержавию нужен прозелитический класс, способный оправдать правителей и излечить страдающие души низших сословий. В средние века эту роль выполняла католическая церковь, по существу оправдывавшая феодальный строй как выражение божественной воли. Сегодняшняя версия, своего рода духовенство или интеллигенция, в основном не религиозна и состоит из людей из высшего чиновничества, научных кругов, а также из индустрии культуры и СМИ.

Пандемия стала благом и для этого класса. Чрезвычайное положение позволило правительствам предоставить им беспрецедентные исполнительные и административные полномочия не только в централизованной Франции, но даже в обычно полуразумных Великобритании и Австралии. Для некоторых блокировки послужили «проверкой» необходимых мер для реализации их предпочтительной политики в отношении изменения климата. В новой схеме настоящий классовый враг — это не излишества сверхбогатых и даже не расточительные расходы правительства: это модели потребления масс. Мы видим это в ответе прогрессивных СМИ и даже таких политиков, как Александрия Окасио-Кортес, на жалобы на рост цен на продукты питания, аренду и энергию. Духовенство считает даже предметы первой необходимости эфемерными, а проблемы цепочки поставок — следствием чрезмерного потребления массами.

Как и в Средние века, когда церковь и корона соперничали за моральную и политическую власть, бюрократические и неизбираемые источники власти не всегда находятся в согласии. Но в значительной степени они придерживаются очень похожих идеологий, особенно когда речь идет о наложении контроля над информацией о пандемии или изменении климата. Итальянский социолог начала двадцатого века Роберт Михелс отмечал, что сложные вопросы — например, климат — усиливают то, что он назвал «железным законом олигархии»: чем больше общество становится зависимым от опыта, тем больше потребность в решениях, инициируемых элитой. которые игнорируют мнение народа, и тем большую силу применит элита для достижения своих целей.

Герберт Уэллс мечтал о «новой республике», управляемой несколькими добродетельными людьми. Наша цифровая элита помазывает себя и получает помазание от своих собратьев по элите в бизнесе и СМИ. Хорошо образованных менеджеров крупных компаний и дипломированных представителей духовенства, естественно, привлекает идея общества, управляемого профессиональными экспертами с «просвещенными» ценностями, то есть людьми, очень похожими на них самих.

Чтобы противостоять тому, что они считают экзистенциальным кризисом, большая часть средств массовой информации поддерживает создание глобальной технократии. «Демократия — самый большой враг планеты», — утверждалось в статье в официальном журнале Foreign Policy в 2019 году. Эта враждебность к демократии как к препятствию на пути «прогресса» согласуется с еще одним источником антидемократического недоверия. Люди во всем мире, особенно молодежь, больше не принимают основное понятие самоуправления. Большинство молодых американцев в настоящее время выступают за широкомасштабное вмешательство государства в экономику; около трети называют себя социалистами.

Лидеры проснувшегося капитализма подписали обязательство отказаться от финансирования ископаемого топлива в великом стремлении к Net Zero. Это не сознательный заговор, как могут подумать правые и левые сумасшедшие. Наоборот, его движет естественное стремление технологических фирм к получению прибыли от замены выбрасывающего углерод аналогового мира везде, где это возможно, и непреодолимая приманка для инвесторов и корпораций огромного, субсидируемого и финансируемого государством рынка.

Большинство технических и финансовых руководителей не являются идеологами. И при этом они, несмотря на внешность, не социопаты. Тем не менее, они считают себя вправе подвергать цензуре и даже демонетизировать не только Дональда Трампа, New York Post или Бари Вайса, но и авторитетных экспертов, чьи взгляды расходятся с общепринятой линией для сотрудников Google, Facebook и Twitter — организаций, где все чаще навязываются инструкции по пробуждению. . (Расположение этих компаний в районе залива Сан-Франциско и в районе Пьюджет-Саунд, двух наиболее неравномерно прогрессивных районах страны, также является важным фактором.) Многие фирмы поддерживают идеи проснувшегося человека, говорит Джим Вундерман, президент Совета района залива. , потому что они «боятся своих сотрудников».

На практике это часто означает устранение консервативных взглядов, а не только взглядов сумасшедших маргиналов, как утверждают бывшие сотрудники. Академические эксперты, такие как Джудит Карри и Роджер Пилке, с несколько противоположными взглядами на климат, обычно игнорируются, подвергаются нападкам и маргинализации. Скептики, такие как давний защитник окружающей среды Майк Шелленбергер, советник Обамы Стивен Кунин и «скептически настроенный защитник окружающей среды» Бьорн Ломборг, в значительной степени отправлены в дыру в памяти социальных сетей за подробное описание преувеличений, гиперболических прогнозов и политики обнищания защитников окружающей среды.

Нами все больше правит идеальный брак по классовому расчету, с большей властью духовенства и постоянно растущими экономическими возможностями для олигархии — и все это с дополнительным преимуществом, побуждающим их чувствовать себя хорошо. Несмотря на то, что они навязывают аскетизм массам, они живут как средневековые лорды, устраивая роскошные свадьбы и строя поместья, напоминающие владения Габсбургов. Джефф Безос только что потратил 100 миллионов долларов на отдых на Гавайях. Дочь Билла Гейтса только что отпраздновала свадьбу за 2 миллиона долларов. Джон Керри, главный климатический ругатель президента Байдена и бенефициар состояния наследницы, путешествует на частном самолете, который потребляет в тридцать раз больше энергии, чем средний американский автомобиль.

Это нормально. Помазанная покупка «экологических компенсаций»: зеленая версия индульгенций. Это может заставить их чувствовать себя лучше по поводу своего огромного богатства и излишеств, как это было с кровожадными и коррумпированными аристократами древности. Впрочем, многие готовятся и против возможного крестьянского бунта — на всякий случай. Это включает в себя использование частной охраны, строительство бункеров и поиск удаленных укрытий в США или за границей, особенно в труднодоступной и строго контролируемой Новой Зеландии.

Какова конечная цель олигархов и их клерикальных союзников? О восходящей мобильности для масс не может быть и речи. Журналист по технологиям Грегори Ференштейн взял интервью у 147 основателей цифровых компаний. Его вывод: «Все большая доля экономического богатства будет создаваться небольшой долей очень талантливых или оригинальных людей. Все остальные будут жить за счет какой-то комбинации предпринимательской «подработки» с частичной занятостью и государственной помощи». По оценке Силиконовой долины, масса людей может рассчитывать на жизнь в качестве субсидируемых потребителей метавселенной Facebook или мечты Google об «иммерсивных вычислениях».

Что будут делать остальные? Очевидно, есть некоторое разочарование в формирующемся порядке. Глобальное доверие к институтам, в первую очередь к СМИ и крупным технологиям, упало до минимума, а экономическая и геополитическая нестабильность нарастает. Мы пытаемся навязать зеленую экономику, для которой у нас нет технологий или даже электричества. Это заставит некоторые страны вернуться к углю — Китай активизировал использование угольных электростанций, — а другие заставят часть своего населения дрожать от холода.

По мере того, как рабочие места рабочих и многих белых воротничков сокращаются в результате автоматизации, олигархи и их союзники из духовенства хотят ввести универсальный базовый доход, чтобы крестьяне не страдали слишком сильно и, возможно, не восстали. Мы уже видели противодействие справа и слева как в Европе, так и в Америке. Многие люди не хотят мириться с субсидируемой иждивенческой жизнью, которая стала терпимой благодаря цифровому эквиваленту римского хлеба и зрелищ.

Время может быть короче, чем мы думаем. Технические олигархи создают нечто похожее на то, что Олдос Хаксли назвал в книге «Возвращение в дивный новый мир» «научной кастовой системой». «Нет никаких веских причин, — писал Хаксли в 1958 году, — чтобы «исключительно научная диктатура когда-либо была свергнута». Он будет воспитывать своих подданных еще в утробе матери, чтобы они «выросли в любви к своему рабству» и «никогда не мечтали о революции». Он будет поддерживать строгий социальный порядок и обеспечивать достаточное развлечение с помощью наркотиков, секса и видео, чтобы держать их искусственно суженные умы занятыми и насыщенными.

Слияние правительства с крупными олигополистическими компаниями и технологически продвинутый сбор частной информации позволяют новым автократиям следить за нашей жизнью способами, которым позавидовали бы Мао, Сталин или Гитлер. Растущая волна денег и административной власти определяет рост автократии. Если мы как граждане, какой бы ни была наша политическая ориентация, не будем бдительны, наша демократия станет все более пустым сосудом.

Эта статья была первоначально опубликована в издании  The Spectator World за январь 2022 года.