Покаяние

Антисоветские идеологи периодически поднимают тему покаяния коммунистов. Многие прогрессивные коммунисты, вроде бы умывшие руки от грехов большевизма и оставшиеся с Жуковым да Гагариным, мнутся. Мы, мол, не против, но вообще-то мы в те годы маленькие были, нам мамка не говорила, чего большевики творят.

Вообще-то будоражит тему вины и покаяния и старается разбередить старые раны именно антисоветская интеллигенция, ориентированная на Запад. Именно те, кто требовали "покаяния", уже в 1989 г. при опросах выступали за "частное предпринимательство". Эти две установки сцеплены.

Кстати, если перейти к "правовому мышлению", то нынешние крики о покаянии вообще неуместны. Поезд ушел, господа. Вы сами сняли вопрос, когда запретили КПСС. Запрет партии означает сдачу дела в архив, тем более, что возбужденный вами же процесс в Конституционном суде закрыл это дело в рамках права. Компартия СССР преступной организацией не была, и формально ей каяться не в чем. А вопросы совести воров вообще не касаются, носом не доросли.

Но допустим на момент, что все эти солженицыны и боровые - действительно "совесть нации" и имеют права требовать у кого-то покаяния. В конце концов, неважно, кто и почему поднял вопрос - он важен и для нас самих.

Что же есть для нас покаяние? Личная тайна каждого, неслышный разговор с нашими мертвыми, без адвокатов и документов. Собеседники наши - без злобы и без страсти. Объясняют нам, где мы ошиблись, где смалодушничали, а где согрешили, пошли на поводу у зверя в нашей душе. Как же поправить, стереть, уничтожить совершенные нами зло и ошибки? Кому заплатить штраф? Только потомкам - для них сделать добро, не как милость и не за плату, а как покаяние - но так, чтобы они этого и не знали. И страну по мере сил укрепить, она нашим мертвым была дорога.

Когда говорят о большевиках, которые прошли 20-30-е годы, за которые как раз и требуют покаяния сытые демократы, каждый вспоминает свои образы. Ничтожная кучка вспоминает папаш - партийных боссов. Академик Шаталин сидел всегда на коленях у секретарей ЦК, к секретарю обкома уже и не садился. Гайдар тоже, видно, на пайках из спецраспределителя подорвал себе обмен веществ. Но миллионы и миллионы знают большевиков из числа своих родных как тех, кто тянул лямку и чувствовал себя в ответе за все.

Мне, да и, думаю, почти всем, показалась бы смешной сама мысль требовать покаяния от Гайдара и подобных ему. Они совершенно чужды проблеме спасения души и понимают только уголовное право. Так что нам остается думать о покаянии этих большевиков-трудяг, "революцией мобилизованных и призванных". Тех, кто, как мобилизованный, шел не за славой и не за жирным куском, а именно потому, что мобилизован.

Будем считать, что мы примерно знаем, какие раны нанесли большевики стране, которую они собирали по косточкам - после того, как ее разворовали, растлили и рассыпали буржуи в паре с Распутиным да демократы Керенского с Деникиным.

Нам уши прожужжали о том, как Ленина везли в запломбированном вагоне с согласия германского штаба. Тут бы и процитировать "Окаянные дни" Бунина - якобы самую разоблачительную книгу о революции. Кого же она разоблачает? По мне, так именно те круги либеральной буржуазной интеллигенции, в которых вращался Бунин. Это ведь они мечтали о сдаче России немцам, чтобы те расправились с большевиками. Именно большевики собрали, что можно, из разваленной тогдашними демократами армии, и отбили немцев - даже Ельцин не осмелился отменить праздник 23 февраля, день создания Красной армии.

Но разве это была общенациональная победа? Нет, для многих это был крах надежд на "спасение Западом". Уже тут возник раскол, глубину которого хорошо передал Бунин. Большевика он изобразил в виде "синеглазого рабочего", который на улице встрял в разговор с буржуазными дамами. Одна из них, как пишет Бунин, "наивно вмешалась, стала говорить, что вот-вот немцы придут, и всем придется расплачиваться за то, что натворили. - Раньше, чем немцы придут, мы вас всех перережем, - холодно сказал рабочий и пошел прочь. Солдаты подтвердили: "вот это верно!" - и тоже отошли".

Так вот, старовойтовы и пр. требуют покаяния от этого "синеглазого рабочего" и этих солдат, а не от наивной дамочки и приятелей Бунина. Помню, как я сам, тупой студент, вскормленный мирным хлебом в новеньком, с иголочки, МГУ, уже тронутый ветрами ХХ съезда, приставал с требованием покаяния к двум моим дядьям-большевикам - которые были мне поближе и подоступнее, подобрее.



Кого же я травил? Оба коммунисты с молодых ногтей, оба потрепаны жизнью. Один имел большие способности к математике, приехал на крыше вагона, поступил на математический факультет. А тут призыв добровольцев в авиацию - ушел, стал летчиком. После кончил с отличием две академии, командовал полком, дома не бывал, днем и ночью на аэродроме. В сорок два года стал стариком. Другой "нераскаявшийся" с детства прибился в Средней Азии к армии, пятнадцать лет воевал с басмачами. Потом кончил два вуза и осваивал нефть Небит Дага с туркменами-пастухами, по пояс в ледяной воде. Это - партработник. И что меня еще с войны, ребенком, поражало в обоих - небывалая доброта к людям. В самых простых местах - в электричке, на базаре, на улице. Что бы они сделали сегодня, увидев на улице Москвы голодных и босых таджикских детей? И когда я, в своем безгрешном самодовольстве, заводил сорок лет назад свои речи о покаянии, то не понимал, почему они так переживали. Почему, ни от чего не отрекаясь и ни на кого не сваливая вину за историю, они говорили что-то сбивчивое, нечленораздельное, вроде того, как пишет Андрей Платонов.

Сейчас-то я понимаю, что они именно совершали, ежедневно и непрерывно, подвиг покаяния, они просто горели им, хотя эти слова были бы им противны. Может быть, они даже предчувствовали, что после их смерти придут и всем завладеют Гайдар и Боровой. И во мне, родной крови, видели глупого сообщника этих будущих душителей большевизма.

И вот, вспоминая сегодня дела и мысли этих принявших на себя вину большевиков, я бы сказал всем - и Солженицыну, и Яковлеву, и современным прогрессивным коммунистам: те большевики в целом, как "орден меченосцев", приняли и совершили покаяние. И такое, до которого нынешняя дряблая мысль и не поднимется. И самое главное, что это покаяние было понято и принято народом - опять же, без слов и без документов.

Это покаяние - в том, что три состава ВКП(б) было выбито за войну на передовой. Вот уровень ответственности, вот чем покрыто и стерто вольно или невольно причиненное народу зло. Кто скажет, что народ не принял этого покаяния? Чего вы требуете после этого и по сравнению с этим?

А это - не покаяние ли страшное, когда большевики положили под топор всю ленинскую гвардию? Когда отдали Тухачевского, громившего деревни тамбовщины? Ах, нехорошо, необоснованные репрессии. А почему же народ это принял, хотя сам нес от этого тяжелые потери? Такой у нас кровожадный народ? Тогда перед кем же каяться - перед Новодворской? Нет, народ у нас не кровожадный, а просто то самобичевание ВКП(б) было воспринято как покаяние - и зачтено.

А вот дела уже радостные, праздничные - но и в них покаяние. Это - ритуальные, выходящие за рамки экономической разумности послевоенные снижения цен. Какой Ясин объяснит нам смысл тех сообщений! А люди моего возраста помнят. Это был общий праздник - государства и простившего его грехи народа. Так кающийся и уже прощенный человек раздает свое добро, и люди берут с радостью, оказывая ему милость. Потому-то советское государство с непонятным упорством держалось за буханку по 18 коп. В этом была тайная сила. Рухнула эта буханка - и убили СССР. Какого теперь покаяния вы хотите, политические клоуны?

Грех новым коммунистам даже объясняться по этому поводу со всякими Сванидзе. Ведь их стандарт - Марк Захаров, сжигающий перед телекамерой какую-то корочку (может, даже свой партбилет, хотя вряд ли - бутафории у него хватит). Нельзя даже шаг делать в этом направлении - разные у нас культурные устои. Даже на самый невинный акт покаяния, милостыню, накладывает Евангелие строжайшую норму: "Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми, чтобы они видели вас. Когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне".

Но надо еще напомнить всем тем, кто надеется, что немцы уже заняли Петербург и "синеглазый рабочий" у них под каблуком. Русская история завещала еще один вид покаяния. Когда безжалостный, обманом одолевший враг припрет к последней черте, люди обязаны до глубины души покаяться - за то, что они сделают с этим врагом. Так каялось три дня войско Минина и Пожарского перед тем, как идти на Москву.

Не напрашивайтесь на такое покаяние. Оно ведь тоже потаенное, и вы его можете не заметить.