Агностицизм Бертрана Рассела-2

Для тех, кто интересуется философией и религией, будет интересно узнать, что собой представляет агностицизм. Этот вопрос здесь будет рассмотрен на основании статьи «Я атеист или агностик?» философа и учёного, лауреата Нобелевской премии Бертрана Рассела.

Часть 2. (Часть 1. Часть 3)

…практика узаконена конституцией и уголовным кодексом, который предусматривает наказание за «оскорбление чувств» верующих и игнорирует оскорбление чувств прочих граждан, автоматически переводя страну из светских в статус религиозных государств.

Но так как рационалист Рассел вышел из христианской среды, сама эта среда, как увидим, сильно повлияла и на его отношение к рационализму. Именно поэтому Рассел пишет следующее:

«Вопрос об определении рационализма совсем не из легких. Не думаю, чтобы его можно было определить через отрицание той или иной христианской догмы. Вполне возможно быть полным и абсолютным рационалистом в подлинном смысле этого слова, и при этом принимать те или другие догмы. Вопрос в том, каким путем человек приходит к своим взглядам, а не в том, каково их содержание. Главное, в чем мы убеждены, - это в превосходстве разума».

Надо понимать, что рационализм сам по себе вообще не нуждается в религиозных догмах, в том числе и христианских. Поэтому странным кажется само рассуждение о том, можно или нельзя его «определить через отрицание той или иной христианской догмы». Наоборот, христианские догмы отрицаются через рационализм. Но он не определяется только тем, что способен выявить как нерациональные и вредные те или иные догмы. Его определение гораздо шире. Рационализм – это, прежде всего, рациональное мышление, а затем – рациональный подход к жизни. Но это не убеждение или жизненный принцип. Рациональное мышление и рациональный подход к жизни – тоже не идентичные понятия.

Поэтому, да, «возможно быть полным и абсолютным рационалистом в подлинном смысле этого слова, и при этом принимать те или другие догмы», точно так же как можно быть альтруистом и работать палачом, или быть вором и работать в полиции, или быть священником и не верить в бога. Ведь «принимать» что-либо, – это ещё не значит быть согласным или быть убеждённым. Рационалист может быть убеждён в совершенно обратном, но на данный момент он считает рациональным (разумным) принять иную точку зрения. Я не думаю, что создатели религий меньшие рационалисты, чем создатели, допустим, политических партий. И те, и другие мыслят рационально, и поступают вполне рационально, и преследуют определённую столь же рациональную цель.

Кроме того, совсем уж трудно согласиться с тем, что главный «вопрос в том, каким путем человек приходит к своим взглядам, а не в том, каково их содержание». Как раз наоборот, вопрос именно в содержании взглядов. Если бы Рассела интересовал только путь, а не содержание, то зачем вообще заводить речь о рационализме или о чём-либо ещё? Достаточно просто рассказать биографию – сам путь. Тогда достаточно любого содержания, даже христианского.

Далее Рассел пишет:

«Если логика приводит вас к религиозным заключениям, что ж, хорошо, вы все еще рационалист. Главное, по моему мнению, чтобы аргументы базировались на принятых в науке основаниях и чтобы человек не принимал что-либо как решенное раз и навсегда, а считал лишь в той или иной степени возможным. Не быть абсолютно уверенным и есть, как мне кажется, одна из главных составляющих рационализма».

Однако беда в том, что логика никогда не приводит «к религиозным заключениям». К религиозным заключениям могут привести только логические ошибки. И «базироваться на принятых в науке основаниях» религия никак не может. Отсюда и их вечное противостояние. Религиозные догмы со своей стороны никак не могут допустить того, чтобы «человек не принимал что-либо как решенное раз и навсегда». Иначе как быть с «решённой раз и навсегда» догмой, что бог вечен? Ведь мы заем, что многие боги оказались совсем не вечными. А есть ещё десятки других «решённых раз и навсегда» религиозных догм.

Как видим, противоречия в рассуждениях Рассела носят довольно критический характер. Не понимая столь очевидных вещей, он запутывает себя и читателя, желая, очевидно, примирить науку с религией. Примирить непримиримое. И в этом опять просматриваются корни его религиозного воспитания.

Единственное, с чем можно согласиться в приведённой выше цитате из его статьи, так это с последним предложением, с тем, что одна из составляющих рационализма – не быть ни в чём абсолютно уверенным. Поэтому Декарт и призывал всё подвергать сомнению. Однако трудно подвергать сомнению очевидные вещи. Например, что солнце жарче луны. Или что люди имеют головы. Именно на очевидные вещи разум и опирается, а, следовательно, и рационализм. Именно с них он и начинается.

Далее в своей статье, в главе «Доказательство бытия божьего» Рассел пишет следующее:

«…я никогда не знаю, отвечать ли мне «я агностик» или «я атеист». Это вопрос очень трудный, и я полагаю, что и некоторым из вас он тоже не дает покоя. Как философ, выступая перед аудиторией, состоящей исключительно из философов, я должен был бы назваться агностиком, так как я не вижу решающего доказательства того, что бога нет.

С другой стороны, чтобы создать верное впечатление у обычного человека с улицы, я должен был бы назваться атеистом, так как, говоря, что я не могу доказать отсутствие бога, я должен также добавить, что в равной степени не могу доказать, что богов, описанных у Гомера, тоже не существует. (…)

Поэтому, обращаясь исключительно к философам, в отношении богов-олимпийцев я бы назвал себя агностиком. Но перед широкой аудиторией, мне кажется, каждый из нас в отношении этих богов назвал бы себя атеистом. По отношению к христианскому богу я должен, как мне кажется, придерживаться той же логики».

Во-первых, этот вопрос, возможно, и был трудным в начале прошлого века, но с тех пор наука и философия достаточно продвинулись в познании, чтобы не сомневаться в отсутствии богов. Кроме того, это как раз не философская, а анти-философская, точнее теософская позиция – считать существующим то, отсутствие чего нельзя доказать. С такой позицией можно ожесточённо ломать копья и над любыми глупыми вопросами, например, такими как: существует ли Дед Мороз, ведь его небытие тоже ещё никто не доказал, или существуют ли философы на другой стороне вселенной, или есть ли у снежинок души? Можно миллиарды несуществующих вещей признать существующими только на том основании, что их отсутствие невозможно доказать. Уже само это показывает глупость подобного подхода к доказательствам любого рода. Абсурд подобного утверждения хорошо показал философ-филоист Аркадий Арк на примере рогов дьявола:

Во-вторых, филоистика – наука об истине, или строго научная философия, уже давно доказала фактическую невозможность всяких богов, их абсурдность. Поэтому здесь Рассел показывает себя не как атеист, а именно как религиозный агностик. Здесь не лишним будет пояснить, что религиозный агностик – это именно верующий в бога человек, который хочет стать атеистом, но у него не хватает либо смелости, признать глупым вышестоящий аргумент, либо знаний, чтобы понять глупость такого аргумента. К тому же Рассел сам приводит аналогию с олимпийскими богами, отсутствие которых также доказать нельзя, как и отсутствие всех других богов, существовавших и существующих у разных народов на протяжении всей истории человечества. А кроме того и всех сказочных персонажей. А вдруг все они тоже существуют? Надеюсь, читателю понятно, что при такой позиции можно утверждать, что угодно. Например, что бог – это и есть атеист. Что не так уж абсурдно, судя по высказыванию того же А. Арка:

Конечно, если Рассел в своей статье под философами имел ввиду теософов (которые величают себя религиозными философами), то они, безусловно, хватаются за этот последний аргумент, как утопающий за соломинку.

Однако весь юмор в том, что вовсе не абсурдность этого аргумента доказывает фактическую невозможность богов, а противоречивые, нелогичные и, следовательно, абсурдные определения (характеристики) самих богов. Абсурд не может быть разумным, а кто захочет верить в неразумного, а значит, – сумасшедшего бога? Люди верят в сказки. Но надо понимать, что сказка – это не быль, это всего лишь намёк на неё, как говорится в поговорке, а сама сказка всё-таки – ложь.