Самый первый светский еврей

Утром 27 июля 1656 года, по окончании молитвы, в амстердамской синагоге выходцев из Португалии раздался трубный глас шофара. В воцарившейся вслед за этим гробовой тишине кантор начал зачитывать постановление руководства общины.

"Суждением ангелов и приговором святых мы проклинаем и изгоняем Баруха де Эспинозу, - произнес он нараспев на ладино. – Нам давно известно о его порочных взглядах и дурном поведении. Всеми доступными нам средствами и посулами мы пытались свернуть его с этого пути, но тщетно. Боле того, каждый день мы узнавали о новой распространяемой им ереси и его ужасных деяниях. Пусть он будет проклят днем и пусть он будет проклят ночью. Пусть он будет проклят, когда встает и пусть он будет проклят, когда ложится. Пусть он будет проклят, когда он заходит в дом и когда выходит на улицу. Мы предупреждаем, чтобы никто не смел перемолвится с ним ни единым словом, чтобы никто не поддерживал с ним никакой письменной связи, чтобы никто не оказывал ему никакие услуги, чтобы никто не проживал с ним под одной крышей, чтобы никто не подходил к нему ближе, чем на четыре метра, и чтобы никто не читал ни одну бумагу, продиктованную им, или написанную его рукой".


Собравшиеся в синагоге, затаив дыхание, слушали суровый приговор. Самого Спинозы среди них не было. Он воспринял отлучение без страха и отчаяния. В тот же день он направил руководителям общины послание, в котором не было ни намека на раскаяние: "Мои взгляды ни в чем не противоречат основам нашей веры, - писал Спиноза. – Раввины обвиняют меня в ужасающих деяниях и чудовищных преступлениях только потому, что я не соблюдаю некоторые обряды".


В этих словах 23-летнего Спинозы была, разумеется, известная доля лукавства. Исповедуемые им взгляды не могли не вызывать возмущение ортодоксальных последователей иудаизма. Достаточно сказать, что Спиноза подвергал сомнению бессмертие души и в первенство закона Моисея над "естественным правом". Он утверждал, что Адам не был первым человеком и призывал относиться к Пятикнижию как к "естественноисторическому объекту". В послании общине Спиноза писал о "некоторых" несоблюдаемых им обрядах. На самом деле он не соблюдал большинство из них.

Еще один век перемен

Это был открытый вызов общине, жившей в постоянном напряжении. Несмотря на то, что в Нидерландах португальским евреям инквизиция уже не угрожала, и они могли спокойно молиться, учиться, заниматься коммерцией, тревожное чувство не покидало их ни на минуту. Еврейский мир по-прежнему жил, как на вулкане. Из Восточной Европы поступали сообщения о чудовищных погромах Богдана Хмельницкого. Необычайное количество жертв и рассказы о зверствах погромщиков побудили во многих общинах мысли о том, что это и есть "родовые муки Мессии", и приход Спасителя не за горами. Говорили о том, что в Египте некто по имени Шабтай Цви уже объявил себя Мессией. По слухам, вскоре он должен был взойти на царство в Иерусалиме и призвать всех евреев к возвращению в Эрец Исраэль. Многие евреи, в том числе, и амстердамские, с нетерпением ждали этого призыва. Раввины с тревогой прислушивались к этим новостям, не зная, как к ним относиться.

И в Западной Европе жизнь, тем временем, стремительно менялась. В начале XVII века физика, астрономия и математика сделали огромный шаг вперед. Важнейшие научные открытия следовали одно за другим с поразительной быстротой. Иоганн Кеплер открыл законы движения планет Солнечной системы, Галилео Галилей построил первый телескоп, Уильям Гарвей заложил основы современной физиологии. Представление людей о Вселенной менялось, в их жизнь входили новые механические приспособления, у них появлялись все новые и новые. У служителей культа далеко не всегда были на них готовые ответы.


Появление Спинозы было подготовлено всем ходом истории, и он был не первым "диссидентом" в амстердамской общине.

В 1640 году от нее был отлучен Уриэль Акоста, подвергший резкой критике труды еврейских мудрецов. В своей книге "Исследование традиции фарисеев в сравнении с Писаным Законом" он утверждал, что сложной обрядностью и сухим формализмом раввины исказили суть учения Моисея. Но Акоста, при всем при том, не подвергал сомнению основные постулаты религии. Кроме того, после отлучения он искал пути примирения с общиной, был прощен, отлучен во второй раз и вновь прощен. Спиноза же воспринял отлучение как неизбежность, де-факто его разрыв с общиной произошел еще до мрачной церемонии в амстердамской синагоге.

Порывание связи с еврейской общиной в то время практически всегда означало крещение. Но Спиноза никогда не переходил в христианство. Да, он учился в колледже бывшего иезуита Франсиска ван ден Эндена и дружил с представителями секты коллегиантов, но при этом не отказывался от своего еврейства. Христианство было чуждо ему так же, как и иудаизм. Хотя и атеистом он себя официально не провозглашал. Тем не менее, по мнению некоторых исследователей, Спиноза был первым светским евреем в мире. В середине XVII века это звучало как оксюморон. Евреями считались только члены иудейской общины. Выход из нее обозначал прекращение связи с еврейством. Своей жизнью Спиноза пытался доказать, что возможен и иной путь. Он был первым мыслителем нового времени, который не принадлежал к какой-либо церкви или секте. После отлучения он посвятил всего себя написанию философских трудов и умер в 1677 году от чахотки.

Герой еврейского Просвещения и сионистского движения

Неудивительно, что возникшее столетие спустя движение еврейского Просвещения – Гаскала – подняло на щит имя Баруха Спинозы. Основатель движения, Моше Мендельсон, призывал членов общины "быть евреями дома и немцами на улице". Он призывал их отказаться от слепого следования религиозным предписаниям и обратиться к светским наукам. Последователи Мендельсона полагали, что Спиноза в свое время избрал именно этот путь, за что и пострадал от раввинского истеблишмента. Для них Спиноза был своего рода великомучеником, принесшим себя в жертву идее Просвещения.


"О несчастный народ! – писал просветитель Мордехай Файерберг в своей повести "Куда?", посвященном опасному еврейскому философу. – В то время, как гений свободной нации, Иммануил Кант, распространял свет своей "Критикой чистого разума", твой великий гений продолжал сидеть во тьме синагогальных штудий". Как своего, приняло Спинозу и светское крыло сионистского движения. В 1927 году в Эрец Исраэль торжественно отметили 250 лет со дня его смерти. Выступая на посвященном этому событию собрании в Еврейском университете в Иерусалиме, историк и литературовед Йосеф Клаузнер заявил: "Здесь, на горе Скопус, в стенах храма нашей науки, мы провозглашаем: отлучение отменяется! Справедливость торжествует. Ты наш брат, наш брат, наш брат!"

Вскоре после этого именем Спинозы была названа одна из улиц Тель-Авива. В 1950 году в Хайфе был основан научно-исследовательский философский институт, названный в его честь. А 1953-м премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион опубликовал в газете "Давар" статью под названием "Исправление ошибок". В ней он назвал Спинозу "подлинным мыслителем и самым глубоким философом, порожденным еврейским народом за два последних тысячелетия ".

Широко известно во всем мире и имя предшественника Спинозы – Уриэля Акосты. Во многом это произошло благодаря посвященной ему трагедии, написанной в 1849 году немецким драматургом Карлом Гуцковым. Она вошла в репертуар сотен театров Европы и Америки, и, разумеется, практически ни одна еврейская труппа в конце XIX – начале ХХ века не обошла ее своим вниманием. В 1931 году в "Габиме" трагедию поставил Алексей Грановский.