Народ-легенда западной Украины

Как сложилась судьба волынских татар в ХХ веке.

Этническая история Украины очень сложная и интересная, а иногда даже загадочная. И речь идет не только о Востоке, Крыме или Юге в целом, но и о таких, казалось бы, удельных для украинства регионах, как Запад и Центр. Конечно, этнический состав малых городов здесь менялся, особенно в тяжелые и трагические для многих сообществ времена ХХ века. Среди различных народностей, проживавших когда-то на западных территориях в довольно значительном количестве, выделяются татары, которых традиционно называли «липками» (то есть литовскими). Татары Волыни (и соседнего Подолья) были родственными с крымскими, поэтому их можно так же считать коренным этносом Украины, который жил здесь с XVI века, а то и с более давних времен.

Различных географических названий, связанных с татарами (как местными, так и завоевателями времен османо-польских войн и других конфликтов), по всей Западной Украине сохранилось немало: в основном названия сел (Татарів, Татаринівка и др.), не говоря уже об отдельных местах, реках, озерах, холмах. Также существует огромное количество легенд и историй, среди которых встречаются рассказы не только о вражде, когда мирные жители вынуждены были прятаться от захватнических набегов, но и о местных татарах. В свое время их переселили на эти земли украинские и польско-литовские магнаты (в частности, Острожские, Радзивиллы), чтобы татары выполняли обязанности охранников правопорядка, стражей на почтовых станциях, многие другие служебные функции, которые сохранились и во времена Российской империи. Трудно в это поверить, но еще в XIX веке на территории Волыни и Подолья было как минимум пять мечетей (Острог, Корец, Ювковцы, Коваливка, Староконстантинов), а численность татар-мусульман составляла не менее нескольких тысяч человек.

Куда же и как исчез этот экзотический для западной Украины народ? Почему же «литовские» татары в Польше, Беларуси и Литве до сих пор составляют костяк мусульманских общин, а в Украине о былой славе этого этноса напоминают лишь отдельные ассимилированные представители, которые еще сохраняют восточные черты лиц, несколько заброшенных кладбищ и местные легенды?

Следы исчезнувших. Татарские могилы в селе Ювковцы (ныне Хмельницкая область)

Ответы надо искать в «красном веке». И прежде всего в тех записях имперского, польского и советского периодов, в которых и раскрываются страницы сложной истории этого народа. Прежде всего, это документы из Центрального государственного исторического архива Украины в Киеве (Ф. № 442, № 1335), Государственного архива Хмельницкой области (Ф. Р6193), а также некоторые артефакты из частных коллекций.

Исламский фактор времени царизма

Первые сложности у местных мусульман возникли еще в далеком 1911 году. Чувствуя приближение мировой войны, в которой Османская империя и часть сил мусульманского мира видели перспективу быстрого освобождения от наступления колониальных сил (прежде всего британцев и французов), Российская империя начала уделять все большее внимание «мусульманском вопросу». Однако встал он еще в начале 1900-х, с проведением ряда демократических реформ в управленческих структурах империи. Депутаты «от мусульман» наконец смогли пройти в городские думы, а затем и в Госдуму, начали понемногу заниматься просветительской деятельностью. Однако общественные и политические движения, участие в которых принимали и мусульмане, находились под бдительным оком тайной полиции. Она следила за всеми подозрительным процессами и событиями даже на периферии империи, в том числе и на украинском западных территориях. Вызывали подозрение даже ритуалы, ведь по традиции волынские татары в своих молитвах непременно упоминали османского султана как халифа (высший титул мусульман).

В 1911 году унтер-офицер тайной полиции Острога (ныне Ровенская области) отчитывается в губернский Житомир о ситуации с мусульманским населением. Среди прочего, вспоминает и «5 турецко-подданных», которые держат «пекарню», хотя в целом по всему уезду проживало до 300 мусульман. Трогать их или устраивать какие-то проверки команды не было, тем более, что многие татары занимали достаточно высокие, как для местного уровня, должности: работали на почте, а некоторые - «... в Острожском очистном казенном складе развозчиком водки по казенным лавкам». Не стоит удивляться такой не совсем «халяльной» работе: в то время это было явление типичное, например, в соседнем селе Ювковцы, где проживало более 200 мусульман, функции имама исполнял ... «сиделец казенной винной лавки в селе Самуил Козакович». Существовали даже циркуляры, которые на «алкогольные работы» советовали брать именно местных мусульман: они и служили исправно, и, главное, сами не употребляли крепких напитков.

Проблема заключалась в том, что местные не очень считались с постановлением мусульманского центра в Крыму - Таврического духовного магометанского правления, которое царская власть создала в 1831 году с целью централизованного контроля. В течение нескольких веков автономной религиозной жизни для местных жителей навязанные «сверху» подходы и требования были чужими и неприемлемыми. Некоторые, такие как Азимат Жданович из Ювкивец, объяснял представителям власти, что «в магометанском законе шариата говорится, что духовные требы при отсутствии муллы могут совершать и другие лица». Факты неповиновения единому центру и другие подобные вещи вызвали подозрения, и в конце власть установила слежку за волынскими татарами. Более того, в полицию регулярно поступали циркуляры с копиями нелегальных материалов, которые имели «панисламистскую» ориентацию и якобы могли вызвать ... восстание мусульман в пользу Османской империи!

Так, в мае 1911 года местные тайная полиция выискивала текст речи «Единство ислама», копия которого поступила из Одессы (а туда была передана жандармами из Тифлиса) и которую напечатала газета «Гюнеш» в Баку (отчего и была закрыта), а также тексты «Пробуждение мусульман» и «Устава Всероссийского мусульманского союза» татарского просветителя Мусы Бигиева (1873-1949), которые могли быть и среди мусульман Волыни или Подолья. В направленной из Одессы 4 ноября 1911 года директиве в адрес начальников губернских жандармских управлений предлагались радикальные шаги: «В случае появления в пределах вашего района ... чалмоносцев и офицеров турецкой армии устанавливать за ними специальное наблюдение, и после разоблачения их связей и революционной деятельности ликвидировать их (- Ред.), сообщив Департаменту». Случались ли эти материалы на Волыни - неизвестно, а вот «протурецкое» настроение жандармы «разоблачили» несколькими годами позже …

Охота на турецких агентов

Первая мировая война, пламя которой вплотную подошло к региону, еще больше повлияла на поиск мусульманских «агентов влияния». Начиная с февраля и по май 1915 года между тайной полицией Острога и Житомира ведется активная переписка на тему выявления «мусульманской партии» и «фанатичных сторонников Турции». Агент Южный докладывал, что в Ювкивецкой мечети (не единственной, что в то время действовала в регионе) хранят нелегальную литературу («Петроградская неделя» и др.), а настроения местных мусульман могут перекинуться на другие слои населения (!) во время летней ярмарки. В губернском центре, где были заняты вопросами прежде всего военного тыла (все же прошло шесть месяцев войны), к соответствующей записке отнеслись скептически: начальник жандармского управления в ответ приказал уточнить, кто именно ведет турецкую «пропаганду», в чем это выражается и по какой причине упоминается литература, которая не имеет прямого отношения к «мусульманскому вопросу».

Более того, потребовал обратить внимание на «недопустимость общих высказываний в агентурных данных». Острожский ротмистр Морозов, соответственно, направил запрос секретному агенту Южному и организовал обыск в мечети, но так ничего и не нашел, о чем и известил Житомир.

Впрочем, оттуда требовали «ускорить передачу сведений», а местным чиновникам, чтобы не разозлить «высшее начальство», нужно было «сохранить лицо» и таки найти хоть какого-то «турецкого агента». Уже в мае Острожская жандармерия разродилась письмом о том, что подозрительно ведут себя местный мулла Азамат Жданович и его помощник Юсуф Мухлио. Более того, некто Козакевич, мол, прятал у себя какие-то «нелегальные» книги, которые впоследствии были обнаружены у других местных жителей (уже с украинскими фамилиями). Эта отписка унтер-офицера Макарова фактически завершает дело: то ли из Житомира больше не требовали поисков турецких агентов, то ли вполне прониклись реальной угрозой, ведь австрийско-немецкие войска уже занимали Галичину и запад Волыни.

Как происходили события дальше, в сложные годы национальной революции и советско-польской войны, сказать трудно. Отдельные татарские фамилии, как видно из архивов, фигурируют в революционных событиях (например, во время Звенигородского восстания летом 1918 года среди жертв указан помощник уездного старосты Яхья Солтик), однако в целом волынская глубинка осталась жить по-старому.

Новая граница и репрессии

После 1922 года новая советско-польская граница разделила уже бывшую Волынскую губернию, поэтому местные татары оказались на рубеже. Если с польской стороны это был, скорее, вопрос жизни на периферии, то с советской (куда попало и село Ювковцы) это была зона особого внимания соответствующих органов.

Началось все с антирелигиозной кампании. Последняя мечеть на Волыни в 1930 году была закрыта и превращена в колхозный склад. А последнего муллу Исиду Ждановича даже заставили написать статью в шепетовскую газету «Путь Октября», в которой он отказывался от духовного сана. Во времени это фактически совпадало с событиями в Крыму, где в 1927-1928 годах началось сворачивание деятельности местных мусульманских структур, а их активисты были арестованы. Однако жестокая волна репрессий прокатилась в 1931 году, когда в регионе начались так называемые волынки - массовые протесты крестьян против колхозного рабства, сопровождаемые стихийными бунтами и, нередко, убийствами колхозных активистов. Государственная машина отвечала безжалостными мерами и, шагая путями своих имперских предшественников, искала «иностранное влияние», прежде всего польское. Не обошлось, конечно, и без поиска среди татар украинских самостийников.

На «карандаше» у жандармов. Из донесений российской тайной полиции о «ярых сторонниках Турции» среди волынских татар

В ноябре 1930 года помощник уполномоченного 21-го Ямпольского пограничного отряда Государственного политического управления УССР Журавлев, рассмотрев материалы о «преступной деятельности» ряда лиц с целью «подготовить восстание против советской власти и установить Украинскую Самостийную Республику», инициировал уголовное дело по статьям 54/10 («антисоветская пропаганда и агитация») и 54/11 («участие в контрреволюционной организации») Уголовного кодекса УССР. К организации, которая якобы действовала в селе Гнийниця (ныне с. Полесское Изяславского р-на Хмельницкой обл.) и состояла «из бывших петлюровцев», отнесли и муллу Исида Ждановича. По материалам уголовного дела: «Из характеристики сельсовета и показаний свидетелей видно, что Жданович враждебно относился к действиям Советской Власти, проводил агитацию против мероприятий Советской Власти, запугивал татарское население, чтобы оно не вступало в колхоз. Жданович ... был членом Гнийницькой (Гнійницької - А) контрреволюционной организации и проводил работу по подготовке восстания». Сам Исид все обвинения отрицал, также ссылался на свое отречение от сана муллы, однако бывшего представителя мусульманского духовенства это не спасло. Потому что в 1931 году Жданович был осужден и выслан в Сибирь. Реабилитирован последний имам Волыни был уже во времена независимости, в 1993 году.

Еще один процесс развернулся в 1931-м против татарина Захария Алиевича Мухлио. 15 мая 1931 года, после убийства местного председателя сельсовета Якима Наголюка, ОГПУ начало поиски виновных. На допрос был вызван и Захария Мухлио. Мужчина имел неоспоримое алиби - ту ночь он провел дома. Однако принцип «был бы человек, а статья найдется» сработал безотказно: несмотря на все, на несчастного завели дело за антисоветскую пропаганду и агитацию. Итак, как сообщается в документах: «Мухлио Захария Алиевич, группируя вокруг себя кулацкий антисоветский элемент, занимается антисоветской агитацией, устраивая нелегальные собрания ... Связанный с антисоветским элементом и кулачеством села, как, например, Асанович Ибрагим, что в прошлом служил стражником в городе Остроге; раскулаченный кулак, бывший жандарм и татарский поп-мулла Мухлио Юсуф; раскулаченный кулак, бывший татарский поп-мулла Солтик Яхья».

Захарию припомнили и то, что «во время раскулачивания кулацких земель в 1923 году вместе с кулаком Асанович Ибрагимом и со своей женой активно выступали против ... Мухлио пытался избить бедняка-колхозника за то, что его земля перешла ему». Более того, как утверждают следователи: «Во время организации в селе колхоза в 1930 году была взята под склад татарская мечеть, после чего Мухлио организовал весь кулацких-антисоветский элемент, преимущественно из татар ... Асанович Ибрагим, Солтик Яхья, Мухлио Юсуф, Жданович Исида и Антонюк Иван организовали нелегальные собрания у Мухлио примерно в апреле месяце 1930 года в 12 часов ночи, на котором Мухлио заявил, что надо поднять восстание и вместе расправиться с активом села». Юсуфа выслали в Сибирь (дальнейшая судьба неизвестна), а некоторых жителей села вообще приговорили к высшей мере наказания.

Следы исчезают

В годы Второй мировой немало местных татар оказалось в рядах Красной армии. Как свидетельствует перечень фамилий на сельских памятниках, многие так и не вернулось с фронта. Татары, жившие на бывших польских территориях (Острог, Корец), вместе с поляками и полонизированными украинцами имели возможность выехать в Польшу (как бывшие граждане этой страны), фактически навсегда покидая родные края. Их потомки и сейчас живут в разных районах Польши. Мне приходилось встречать татар с острожским корнями в Белостоке, Вроцлаве, Варшаве и других городах. Выходцы из «советской Волыни», пережившие лихолетье Голодомора и войны, были в значительной степени ассимилированы, хотя отдельные семьи еще сохраняли как семейные реликвии старые рукописи и Кораны «казанской» печати (издаваемые в 1902-1905 годах), а некоторые даже умели осуществлять определенные религиозные обряды. Поэтому уже в 1980-х на татарских кладбищах (прежде всего в Ювковцах, где сохранено более 500 могил времен Речи Посполитой и Российской империи и более 200 советской и нынешней поры) снова появляются полумесяцы и цитаты из Священной Книги о «рае, обещанном Магометом» .

Этот уникальный исторический объект площадью в несколько гектаров, расположенный в глубинке Белогорского района Хмельницкой области (куда даже нет асфальтированной дороги), ныне зарастает деревьями и кустарниками. Наверное, через десяток лет древняя часть мусульманского кладбища вообще станет недоступной для исследования. Старшее поколение татар, которое постепенно уходит в вечность, еще исповедует ислам. Несколько лет назад на одно из таких захоронений даже приезжали представители арабской диаспоры (собственно, других вариантов в регионе не было, поскольку своих татарских имамов уже не оставалось). И хотя некоторые потомки волынских татар пока осознают свои корни, религиозная идентичность претерпела очень существенные утраты. Так или иначе, а в отдельных местностях культурное наследие этого народа сохранилось хотя бы в памяти, потому как своеобразная микроистория требует тщательного внимания. И хочется надеяться, не только со стороны историков.

—

Михайло Якубович, опубликовано в издании  Тиждень

Перевод: Аргумент