Александр Роджерс: Россия всегда возрождается из пепла, как Феникс

 Мне хорошо. Я не Путин, не госчиновник и не дипломат, поэтому могу свободно излагать свои мысли, не ограничивая себя мягкими официальными формулировками. Будет жёстко.

  Когда-то философ Василий Розанов написал про крах Российской Империи «Русь слиняла за два дня». Эту цитату очень любят воспроизводить враги России. Но Розанов, как отмечали его современники, был склонен к преувеличениям и крайностям. А в данном случае он просто соврал.

  И в 1917 году, и в 1991-м Русь – как в виде РИ, так и в виде СССР – не обвалилась внезапно. Этому каждый раз предшествовал достаточно длительный период застоя и упадка. Сопровождавшийся напряжённой работой по подгрызанию дерева русской государственности со стороны различных сил: как внутренних, так и внешних.

  А затем, конечно, следовал крах, для многих казавшийся внезапным (хотя философ, вроде как, должен видеть его причины и проявления лучше других).

Но, как говорится в известном анекдоте, «есть нюансы».

  Русь никуда не девалась. Она каждый раз преображалась и восставала обновлённой. Сбрасывала старую шкуру и преображалась. Становилась более современной, более злой (в хорошем смысле слова), более мотивированной.

Причём она каждый раз вставала сама. И не просто сама, а преодолевая попытки добить и уничтожить её, в том числе со стороны вчерашних союзников. Вопреки интервенциям Антанты и истеричным воплям «прогрессивного мирового сообщества», мечтающим видеть Россию мёртвой. «Врёшь, не возьмёшь».

   Французы кончились после Первой мировой. Под Верденом мясорубкой перекрутили их хребет, и они больше не восстановились. В начале Второй мировой сила французской армии была сопоставима с вермахтом. А если с британцами, австралийцами и всеми прочими – то и превосходила. Но зеркала заднего вида на танках уже были прикручены.

  И Франция просто слилась (тут нужна фотография француза, рыдающего при входе немецких войск в Париж). «Ву ле ву куше, Кайл». Франции больше нет.

  А Россия не слилась. Россия жива. Осовец, Брестская крепость, дом Павлова, высота 3234, 12-я погранзастава. «Работайте, братья» и «Это вам за пацанов».

   Русские не умирают.

Они отправляются в ад на перегруппировку.

  Некоторым каждый раз кажется, что Россия закончилась, что России конец. А потом откуда-то звучит «Вставайте, люди русские». И они встают. Россия возрождается из пепла, как Феникс.

  В 1917-м многим казалось, что Россия «слиняла». А чуть позже в сороковых мы победили сильнейшую армию мира, фактически – объединённую Европу (а потом ещё и японцам наваляли в рекордные сроки, сильно домой хотелось).

  В 1991-м тоже многим казалось, что Россия закончилась. А теперь у нас есть гиперзвуковые и противоспутниковые ракеты, ТРК «Москва» и ТОС-1 «Солнцепёк», Петров и Боширов. И мы говорим сеющим хаос «Не в нашу вахту».

Не в Сирии. Не в ЦАР. Не в Венесуэле. Не в Белоруссии. Не в Казахстане. Хаоситы не пройдут там, куда позвали русских.

  Мы – Несущие Порядок. Мы – Подающие Жизнь. Мы – Хранители Равновесия.

Интересно, кто-нибудь ещё помнит, откуда эта формула?

  Да, остаются шрамы. У некоторых даже фантомные боли. Одни стонут о «России, которую мы потеряли» с хрустом булок и вальсами Шуберта (интересно, кто им сейчас мешает купить багет и потанцевать?). Другие стонут о «СССР, который мы потеряли» с божественным пломбиром (у нас в провинции вообще было три вида мороженого, а сейчас пятьдесят).

  Но тут выбор простой: вы или стонете о потерянном прошлом, зачастую дорисованном и приукрашенном (лубочном), или строите будущее.

Некоторые футболисты любят поваляться, изображая смертельные травмы и выпрашивая у судей штрафной. А другие встают и бегут забивать. Ну, вы поняли…

  У Руси было несколько эпох: племенная, княжеская, царская, императорская и советская. Сейчас наступила новая, шестая – федеративная.

  У этой формы есть огромный потенциал, в том числе и для роста, для включения (кооптирования) в себя новых территорий, новых народов – на равноправных и взаимовыгодных условиях. Будущее – за федерациями.

  Поэтому я решительно не понимаю тех, кто стонет про «волхвов, которых мы потеряли» вместо того, чтобы идти вперёд.

Как писал Юрий Никитин (может не дословно, но по смыслу): «Трое вышли из леса не для того, чтобы в него возвращаться».