СССР – Польша: нужен гол?

 Статья посвящена реальной истории отношений СССР и Польши в промежутке между двумя мировыми войнами. Сейчас активизировались любители подсчитывать «очки» и предъявлять счета. Почему-то СССР (а теперь и РФ) признаны главными отвечающими за все проблемы 20 века. Пока это на словах, но скоро перейдут и к делам, если у нас не хватит ума сопротивляться. Не будем трогать Катынь и уничтожение советских военнопленных в Польше в 1921-22 годах. Слишком больная и раздутая тема при явно незначительном влиянии ее на события той эпохи. И слишком темная. Посмотрим на достоверно установленные факты.

С самого начала РСФСР и Польша считали друг друга временным недоразумением и курьезом истории. Со стороны советского руководства было много надежд на распространение революции и Польша рассматривалась просто как «слабое звено» в капиталистическом окружении. При этом не существовало никаких конкретных планов по ее уничтожению (не путать политические планы и планы боевых операций в навязанной нам войне!). А вот со стороны Польши наблюдалась самая настоящая ненависть, но не стоит думать, будто причина этой ненависти к РСФСР кроется в «красной» идеологии последней. Нет, все дело в вульгарной русофобии. Это не было новостью еще до революции, не новость и сейчас, и не только со стороны Польши, хотя «комуняк» давно уж нет, а флаг у России трехцветный.

Первый президент Польши Юзеф Пилсудский долгое время служил у немцев и был ярым германофилом и русофобом одновременно. Известно, например, о его причастности к подготовке покушения на Александра III, который большевиком не был. Пилсудский известен также весьма широкими взглядами на исторические судьбы Польши и России:

«Замкнутая в пределах границ времён шестнадцатого века, отрезанная от Чёрного и Балтийского морей, лишённая земельных и ископаемых богатств Юга и Юго-Востока, Россия могла бы легко перейти в состояние второсортной державы, неспособной серьёзно угрожать новообретенной независимости Польши. Польша же, как самое большое и сильное из новых государств, могла бы легко обеспечить себе сферу влияния, которая простиралась бы от Финляндии до Кавказских гор».

Так или иначе, Польша, в числе прочих восточноевропейских государств, образовалась на руинах трех империй – России, Германии и Австро-Венгрии. На Версальской мирной конференции, в 1919 году, была создана специальная комиссия по утверждению послевоенных границ. От капитулировавшей Германии полякам подарили Познань, районы Восточной Пруссии и часть Верхней Силезии. А к 11 июля 1920 года эта комиссия определила и восточную границу Польши, так называемую «линию Керзона», проведя ее по этнографическому принципу. Практически это та самая линия, на которую впоследствии вышли советские войска в сентябре 1939 года, и которая была затем подтверждена по итогам второй мировой войны (с небольшими изменениями в пользу Польши).

 Но проблема была в том, что господин Пилсудский посчитал свою державу все еще недостаточно большой по площади и решил добавить еще кое-что. 25 апреля 1920 года Польша объявила войну РСФСР, а 6-7 мая уже заняла Киев. При этом Польша действовала в союзе с небезызвестным украинским «патриотом» Петлюрой, который обещал полякам некоторую часть Отчизны (всю Западную Украину)  в обмен на помощь в деле уничтожения советской власти на Украине.

В донесении президенту США американский представитель при миссии Антанты в Польше генерал Д. Кернан так характеризует начало этой войны: «Хотя в Польше во всех сообщениях и разговорах постоянно идет речь об агрессии большевиков, я не смог заметить ничего подобного. Напротив, я с удовлетворением замечал, что даже незначительные стычки на восточных границах Польши свидетельствуют скорее об агрессивных действиях поляков и о намерении как можно скорее занять русские земли и продвинуться насколько возможно дальше. Легкость, с которой им это удавалось, доказывает, что полякам не противостояли хорошо организованные советские вооруженные силы» (ВИЖ. 2001. №2. с.43-44).

Только 2 июля 1920 года вышел приказ № 1423 о наступлении войск Западного фронта Красной Армии. Как известно, «красные орды», массовость которых сам Пилсудский называл «поэтическим преувеличением», в коне концов потерпели поражение. По мнению того же Пилсудского, тогдашние советские дивизии по своей боевой ценности соответствовали полкам, а армии – корпусам. Это я к тому, что военный захват Европы был абсолютно нереальным предприятием и в правительстве РСФСР прекрасно это понимали, не говоря уже о том, что такой задачи никогда и не ставилось, что бы там ни плели десталинизаторы и прочие резунисты. Расчет (скорее даже надежда) был на революционные выступления в самой Польше и других странах. Собственно, поход на Варшаву был сознательной авантюрой, но остановиться на полпути было вообще заведомым проигрышем. Короче говоря, случился разгром и по Рижскому договору пришлось отдать Польше западные районы Украины и Белоруссии. Замечательно то, что «мирные» переговоры происходили на фоне продолжающегося наступления польских войск.

Но и этого показалось мало (прав был Черчилль, назвав тогдашнюю Польшу гиеной). Польша прихватила еще часть Литвы вместе с ее столицей Вильнюсом (Вильно). Забавно, что эту агрессию поляки объяснили тем, что их войска вышли из повиновения и захватили Вильно по собственной инициативе. Румыния также воспользовалась безвыходным положением «красных» и захватила Бессарабию.

 3 марта 1921 г.  В Бухаресте подписан польско-румынский договор о союзе. Главная цель - удержать захваченные компаньонами территории.

Договор предусматривал: взаимную военную поддержку сторон в случае войны одного из участников договора с Советской Россией; координацию их политики во взаимоотношениях с Советской Россией; заключение польско-румынской военной конвенции; обязательство не вести переговоров о сепаратном мире в случае войны с Советской Россией. Устанавливался пятилетний срок действия этого договора. В 1926, 1931 и 1936 гг. договор продлялся на очередные пять лет.

Июнь 1927 года. Великобритания разорвала дипломатические отношения с СССР, сорвав тем самым уже достигнутое соглашение об английском кредите Советскому Союзу. В Лондоне, Берлине и Пекине полиция и «люди в штатском» произвели налеты на советские полпредства. В Варшаве был убит советский полпред П. Войков, встречавший на вокзале выгнанного из Англии коллегу. Кстати, убийства советских дипломатов и дипкурьеров стали в тогдашней Европе традицией.

По этому поводу в Советском  Союзе состоялся большой переполох в верхах, и, в частности, в генштабе РККА (военная тревога 1927), по данным которого, в случае войны, если она произойдет прямо сейчас, только Польша, Румыния, Финляндия, Латвия, Литва и Эстония могут выставить 113 стрелковых дивизий и 77 кавалерийских полков. Это более 2,5 млн. человек. Эта сила рано или поздно была бы поддержана Англией и Францией. Да еще Япония могла выставить 64 пехотные дивизии и 16 конных бригад (надо сказать, что эти оценки были завышены, но в Генштабе этого тогда не знали и готовились к худшему. Кстати, накануне 22 июня 1941 года Генштаб заблуждался еще сильнее, более чем в 2 раза завысив реальную численность немецких танков, САУ и самолетов).

   Всему этому РККА (образца 1927 года) могла противопоставить в случае всеобщей мобилизации 92 стрелковые дивизии и 74 кавалерийских полка общей численностью 1,2 млн. человек. При этом РККА значительно уступала бы в танках и авиации. (Симонов Н.С. "Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление". М., с.64).

Именно эта военная немощь СССР послужила главной причиной всеобщей коллективизации и форсированной индустриализации, а вовсе не патологическая склонность большевиков к бряцанию оружием и обобществлению в мировом масштабе, как полагают некоторые интеллектуалы. Известно, что еще в апреле 1927 года Сталин считал коллективизацию и индустриализацию делом далекого будущего, и утверждал на пленуме ЦК, что приступать к  строительству днепровской гидростанции было бы для нас то же, что для  мужика покупать граммофон вместо коровы. (Троцкий Л.Д. «Материалы о революции»).

1932 год. СССР и Польша заключили договор  о ненападении. А вот румыны сорвали подписание советско-румынского пакта о ненападении.

1938 год. Мюнхенские соглашения. При разделе Чехословакии поляки оказали реальную помощь Гитлеру, категорически отказавшись пропустить советские войска через свою территорию. Кроме того, Польша предъявила чехам ультиматум с требованием отдать Тешинский район, где проживало 80 тыс. поляков и 120 тыс. чехов и словаков. Чехословакия подчинилась, т.к. сопротивление Германии и Польше в условиях предательства со стороны Англии и Франции не имело надежды на успех. А помощь от СССР сами чехи обусловили обязательным участием Франции.

Личный переводчик Гитлера в своих мемуарах писал, что именно в Мюнхене у него возникла уверенность в неизбежности мировой войны. С другой стороны, главная причина отказа и Польши и Чехословакии пустить на свою территорию Красную Армию заключалась в их боязни оказаться в составе СССР. Но, справедливости ради, надо сказать, что этот аргумент нелогичен, т.к. реальный выбор был таков: – либо наверняка войти в Рейх, либо рискнуть принять помощь СССР, имея гарантии приличного поведения Сталина от Франции и Англии. Очевидно, Гитлер считался более «своим в доску» чем Сталин, о чем и нужно было бы честно сказать. Просто пока такие речи не приветствуются даже в ПАСЕ. Кстати, СССР к тому моменту никого в свой состав еще не включал – ни Испанию, ни Монголию, ни Китай, хотя советские войска там бывали. Очевидно, что Польша больше опасалась за свои новые территории, законность приобретения которых была под большим вопросом, а население этих земель активно не любило новую Родину и с радостью встретило бы РККА. Но об этом полякам тоже неудобно говорить даже сейчас. Знала кошка, чье сало съела.

11 апреля 1938 года Гитлер утвердил план "Вайс" о внезапном вторжении в Польшу.

3 апреля 1939 года - Гитлер издал «директиву о единой подготовке вооруженных сил к войне, содержащую следующие основные положения: задача вооруженных сил Германии заключается в том, чтобы уничтожить польские вооруженные силы. Для этого необходимо стремиться и готовиться к внезапному нападению. О проведении скрытой или открытой общей мобилизации будет дан приказ только в день выступления, по возможности в самый последний момент..." (Типпельскирх К. "История Второй мировой войны". Т.1., с.21).

17 апреля 1939 года Сталин обратился к Великобритании и Франции с просьбой заключить пакт о взаимопомощи. Предложение было отвергнуто.

14 мая того же года, после того как немцы расторгли англо- германское морское соглашение и польско-германскую декларацию о ненападении, Сталин повторил свое предложение. Англичане с французами согласились на переговоры в Москве. Но, главой своей делегации назначили военного коменданта Лондона, адмирала Дракса, отправившегося в СССР на гражданском судне, благодаря чему старый морской волк еще и опоздал к назначенному сроку. А самое удивительное то, что Дракс (в компании французского генерала Думменка) не имел полномочий подписывать какие-либо договоры. Интересно, на что рассчитывали англичане и французы, устраивая эту клоунаду? Ясно одно – они хотели тянуть время и не хотели договариваться. Я уж не говорю о том, что это оскорбление партнера по переговорам. А ведь еще не было ни «пакта», ни «советско-германской дружбы», ни присоединения Прибалтики, ни войны в Финляндии. СССР был вообще паинькой и образцовым членом Лиги наций. Зато уже был аншлюс Австрии, оккупация Чехословакии, наглое нарушение Германией всех версальских договоренностей (создание вермахта, ВМФ и ВВС, отказ от выплаты репараций и возвращения кредитов). Недаром Черчилль впоследствии признавал, говоря о пресловутом «пакте»: «Мюнхен и многое другое убедили Сталина, что западные демократии воевать с Гитлером не станут, а если и станут, от них будет мало толку». И это еще мягко сказано, - как СССР вообще мог быть уверен в том, что та же Англия не сговорилась уже тайком с Гитлером? Что означал нелепый цирк с присылкой дедушки Дракса без права подписи? К слову, документы о полете в Англию Гесса все еще засекречены, а сам Гесс совсем недавно вдруг повесился в своей тюремной камере, просидев в ней полвека. Все ли нам известно о второй мировой войне?

1939 год, 23 августа. Подписан советско-германский Договор о ненападении. Вопреки распространенному заблуждению, СССР не связывал себя никакими официальными обязательствами по вступлению в войну с Польшей. Ни в копии «секретного дополнительного протокола» к Договору, ни в самом Договоре ничего подобного не прописано. А обсуждать неофициальные обязательства несерьезно - кто поручится теперь за их реальное содержание? Но самое главное, удовлетворился бы Гитлер «неофициальными» обещаниями? Письменным договором можно хотя бы шантажировать «партнера», а вот устную договоренность к делу не пришьешь. К тому же Сталин прекрасно понимал, что такое обязательство предельно глупо, т.к. автоматически приведет к войне с Францией и Англией, давших Польше гарантии безопасности.

Стоит еще раз подчеркнуть: план «Вайс» (нападение на Польшу) и дата вторжения были утверждены задолго до советско-германского договора о ненападении. Решение польского «вопроса» Гитлер не ставил в зависимость от каких бы то ни было соглашений с СССР.

3 сентября 1939 г. Англия объявила войну Германии. Риббентроп отправил послу Германии в СССР Шуленбургу указание поинтересоваться у Молотова, «не посчитает ли Советский Союз желательным, чтобы русская армия выступила в подходящий момент против польских сил в русской сфере влияния и, со своей стороны, оккупировала эту территорию», добавив, что это «было бы и в советских интересах». Как видим, это просто просьба, вызванная естественным желанием ускорить разгром Польши, одновременно втянув в войну Россию фактически против Англии и Франции (о Польше речь уже не шла). Если бы СССР брал на себя обязательство помочь, то Риббентроп обязательно напомнил бы об этом в более жесткой форме.

 5 сентября, в ответ на эту просьбу, Молотов заявил Шуленбургу, что «в подходящее время» СССР «будет совершенно необходимо начать конкретные действия». В переводе с дипломатического языка это означает примерно следующее: - «Мужик, отвали!».

7 сентября Сталин заявил: «Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т. д.). За передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга». Хорош союзник!

9 сентября, во время беседы с Шуленбургом, Молотов заявил, что «советское правительство намеревалось воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и заявить, что Польша разваливается на куски и что вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым «угрожает» Германия. Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором».

В ответ на это, 15 сентября, Риббентроп (в телеграмме Шуленбургу) высказал следующее: «Указание мотива такого сорта - действие невозможное. Он прямо противоположен реальным германским устремлениям … . Он также противоречит соглашениям, достигнутым в Москве, и, наконец, вопреки выраженному обеими сторонами желанию иметь дружеские отношения, представит всему миру оба государства как врагов».

На это Молотов ответил, что, хотя планируемый советским руководством предлог и содержит в себе «ноту обидную для чувств немцев», однако другого повода для ввода войск в Польшу СССР не видит.

14 сентября, когда немцы блокировали Варшаву, Молотов заявил Шуленбургу, что для СССР «было бы крайне важно не начинать действовать до того, как падет административный центр Польши — Варшава».

Не слишком ли долго торгуются «братья по оружию»? Такие вещи обговариваются до войны, а не во время ее.

Короче говоря, СССР не собирался вторгаться в Польшу до того момента, как она исчерпает возможности к сопротивлению. А если бы Франция и Англия действительно начали реальную войну против Германии, СССР вообще бы воздержался от похода. Это довольно очевидно, т.к. такой вариант развития событий был бы самым благоприятным для СССР.

Кстати, вопрос – если бы Гитлер не смог моментально разгромить Францию и увяз бы в позиционной войне еще и против Англии, как бы тогда все отнеслись к «пакту» Молотова-Риббентропа? Пришлось бы признать его блестящей победой советской дипломатии? Вся Европа воюет, аж клочья летят, а СССР весь в белом. Кто же знал, что Франция и Англия не продержатся на континенте и 6 недель?

Однако, вернемся к нашим баранам. В связи с явным нежеланием Англии и Франции воевать из-за Польши (а это с их стороны прямое предательство, хотя вполне понятное и ожидаемое), дальнейшее промедление с вводом советских войск могло закончиться тем, что Западная Украина и Западная Белоруссия были бы заняты Германией, и вряд ли бы она вернула их Советскому Союзу, несмотря на «секретные протоколы».

Доказательство этому имеется. Достоверно известно, что в руководстве Рейха вплоть до середины сентября 1939 г. обсуждалась возможность создания на территориях Западной Украины и Белоруссии марионеточных правительств. В дневнике начальника штаба ОКХ Ф. Гальдера от 12 сентября есть такие слова: «Главнокомандующий прибыл с совещания у фюрера. Возможно, русские не будут ни во что вмешиваться. Фюрер хочет создать государство Украина» (Гальдер Ф. Оккупация Европы. Военный дневник начальника Генерального штаба. 1939–1941. М., 2007, с. 55). Подтверждением этих планов Гитлера служит тот факт, что немцы не постеснялись штурмовать Львов, захватить Брест и многие другие города, расположенные в советской «зоне влияния».

С другой стороны, отношение Запада к советскому вторжению в Польшу в то время было вполне спокойным и даже положительным. Черчилль, занимавший тогда пост Первого лорда адмиралтейства, заявил 1 октября в выступлении по радио, что «Россия проводит холодную политику собственных интересов.

Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии...».  Тогда же он заявил, что теперь немецким планам в отношении Прибалтики и Украины поставлен предел. Кстати, за такие речи Черчилль рискует быть обвиненным в пропаганде сталинизма и оправдании «пакта» Молотова-Риббентропа (ужас-то какой). А господам Федотову, Караганову и др. необходимо подсуетиться и запретить, в связи с этим, российским госслужащим упоминать имя Черчилля.

 После того, как СССР 17 сентября заявил о своем нейтралитете по отношению к Франции и Англии (Оглашению подлежит. СССР-Германия 1939–1941. Документы и материалы), эти страны также решили не ссориться с Москвой по пустякам. 18 сентября на заседании английского правительства было решено даже не заявлять протеста на действия Советского Союза. Особенно интересен тот факт, что и Польша не стала объявлять войну Советскому Союзу. Впрочем, возможно, это было вызвано тем, что все польское правительство в это время путешествовало по Европе и просто не имело под рукой необходимых канцелярских принадлежностей. Правда, в ноябре того же года, после тяжких раздумий, польское правительство в эмиграции все же объявило себя в состоянии войны с СССР, но не за вторжение 17 сентября, а за то, что 10 ноября Советский Союз передал Литве виленский край с городом Вильно. Трудно сказать, чем и о чем думала польская «элита», но этим решением она добилась только перевода своих солдат и офицеров, интернированных на территории СССР, в статус военнопленных, что вряд ли им понравилось! А Вильнюс так и остался в Литве.

11 октября 1939 года на советско-английских переговорах было принято решение о возобновлении поставок советского леса в Британию, которые были приостановлены из-за того, что Англия после начала войны стала задерживать суда СССР с грузами для Германии. Англичане обязались прекратить подобную практику (Там же, с. 356).

Наконец, 17 октября из Лондона сообщили, что они хотят видеть этнографическую Польшу скромных размеров и о возврате ей Западной Украины и Западной Белоруссии не может быть и речи (Мельтюхов М.И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918–1939 гг., с. 355).

Теперь немного военной хроники.

1 сентября 1939 года президент И. Мосцицкий покинул Варшаву.

5 сентября правительство также покинуло столицу.

7 сентября Главнокомандующий Э. Рыдз-Смиглы переехал в Брест.

9 сентября польские войска в составе армий «Познань» и «Поможе» начали единственное крупное контрнаступление, но уже к 12 сентября потеряли инициативу, а 14 сентября были окружены немецкими войсками, одновременно осадившими Варшаву.

10 сентября ставка Рыдз-Смиглы была перенесена во Владимир-Волынский, 13-го – в Млынов, а 15-го – в Коломыю близ румынской границы.

10 сентября Главный штаб выпустил директиву, согласно которой главной задачей армии обозначено «стягивание всех войск в направлении на Восточную Польшу и обеспечение соединения с Румынией». Эта директива стала последним общевойсковым приказом главнокомандующего, однако и ее из-за проблем со связью получили не все части. После выхода этого приказа сам Рыдз-Смиглы покинул Брест и двинулся в направлении, обозначенном в директиве,— поближе к Румынии.

9–11 сентября польское руководство ведет переговоры с Францией о предоставлении убежища.

16 сентября  польское руководство ведет переговоры с Румынией о транзите. В этот же день началась эвакуация на аэродромы Румынии польской авиации.

17 сентября польское руководство покинуло страну (еще 8 сентября посол США в Польше, сопровождавший польское правительство, отправил в Государственный департамент сообщение, которое, в частности, гласило, что «польское правительство покидает Польшу… и через Румынию… отправляется во Францию»). То есть, уже через неделю после начала войны польское правительство начало паковать чемоданы. Чего стоят тогда громкие стенания по поводу советского «удара в спину», если уже 8 сентября правительство решило валить из страны?

Брошенная командующим ставка в Бресте имела связь только с одной из польских армий – «Люблин». Заместитель начальника Главного штаба подполковник Яклич докладывал начальнику штаба Стахевичу: «У нас целый день постоянные поиски войск и высылка офицеров для восстановления связи... С внутренней организацией в крепости Брест большой балаган, который я должен сам ликвидировать. Постоянные налеты авиации. В Бресте бегство во все стороны».

17 сентября РККА вступила на территорию Польши (т.е. Западной Украины и Белоруссии). Немцы к этому времени оккупировали около половины территории Польши. Захвачены Краков, Лодзь, Гданьск, Люблин, Брест, Катовице, Торунь. Сопротивление окруженных частей польской армии длилось до 21 сентября.

22 сентября английский и французский генеральные штабы отметили, что СССР начал вторжение в Польшу только тогда, когда ее окончательное поражение стало очевидным. То же утверждает другой современник событий английский историк Лиддел Гарт: - «разгром польских войск был предрешен еще до того, как 17 сентября русские пересекли восточную границу Польши». (Лиддел Гарт Б. X. Стратегия непрямых действий. М., 1957).

Интересно посмотреть на взаимоотношения «польских граждан» на территории Западной Украины и Белоруссии.

21 сентября командарм 1 ранга Г.И. Кулик докладывал Сталину: «В связи с большим национальным угнетением поляками украинцев, у последних чаша терпения переполнена и, в отдельных случаях, имеется драка между украинцами и поляками, вплоть до угрозы вырезать поляков». (Катынь. Пленники необъявленной войны). 

Мехлис в своем донесении 20 сентября указывал такой факт: «Польские офицеры… как огня боятся украинских крестьян и населения, которые активизировались с приходом Красной армии и расправляются с польскими офицерами. Дошло до того, что в Бурштыне польские офицеры, охраняемые незначительным караулом, просили увеличить число охраняющих их, как пленных, бойцов, чтобы избежать возможной расправы с ними населения» (Мельтюхов М.И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918–1939 гг., с. 367).

Теперь рассмотрим повнимательней взаимоотношения «союзников» по разгрому Польши: Германии и СССР.  

17 сентября Сталин вызвал к себе Шуленбурга, объявил о вводе советских войск в Польшу и попросил, «чтобы германские самолеты, начиная с сегодняшнего дня, не залетали восточнее линии Белосток - Брест-Литовск - Лемберг (Львов)». (Оглашению подлежит. СССР-Германия 1939–1941. Документы и материалы). Ответная просьба германского военного атташе генерал-лейтенанта Кестринга об отсрочке боевых действий советской авиации, была проигнорирована. В результате некоторые немецкие подразделения попали под удары советской авиации (Вишлев О.В. Указ. соч., с. 107).

Подобные случаи не были единичными и наиболее заметным таким происшествием стало столкновение советских и германских войск во Львове. 19 сентября немцы предприняли штурм города, атаковав при этом и советский разведбатальон 24-й танковой бригады, проникший в город накануне. В результате боя советские войска потеряли 2 бронемашины и 1 танк, 3 человека убитыми и 4 ранеными. Потери немцев составили 3 противотанковых орудия, 3 человека убитыми и 9 ранеными. Инцидент удалось уладить (Мельтюхов М.И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918–1939 гг., с. 320-321).

Тогда же, 20 сентября немецкое руководство передало Москве предложение взять Львов совместными усилиями, а затем передать его СССР, но, получив отказ, вынуждено было отдать приказ об отводе своих войск. Германское командование восприняло такое решение как «день унижения для немецкого политического руководства» (Гальдер Ф. Указ. соч., с. 58).

Во избежание повторения аналогичных инцидентов 21 сентября на переговорах между представителями германского и советского командования был составлен протокол, регламентирующий продвижение советских войск к демаркационной линии и вывод частей Вермахта с занятой ими советской территории. Полный текст протокола легко найти в Интернете, здесь же приведем только параграфы 1, 4 и 5:

«§ 1. Части Красной армии остаются на линии, достигнутой ими к 20 часам 20 сентября 1939 года, и продолжают вновь свое движение на запад с рассветом 23 сентября 1939 года.

§ 4. Все вопросы, могущие возникнуть при передаче Германской армией и приеме Красной армией районов, пунктов, городов и т. п., разрешаются представителями обеих сторон на месте, для чего на каждой основной магистрали движения обеих армий командованием выделяются специальные делегаты.

Во избежание возможных провокаций, диверсий от польских банд и т. п.. Германское командование принимает необходимые меры в городах и местах, которые переходят к частям Красной армии, к их сохранности, и обращается особое внимание на то, чтобы города, местечки и важные военные оборонительные и хозяйственные сооружения (мосты, аэродромы, казармы, склады, железнодорожные узлы, вокзалы, телеграф, телефон, электростанции, подвижной железнодорожный состав и т. п.), как в них, так и по дороге к ним, были бы сохранены от порчи и уничтожения до передачи их представителям частей Красной армии.

§ 5. При обращении германских представителей к Командованию Красной армии об оказании помощи в деле уничтожения польских частей, или банд, стоящих на пути движения мелких частей германских войск, командование Красной армии (начальники колонн), в случае необходимости, выделяют необходимые силы, обеспечивающие уничтожение препятствий, лежащих на пути движения.

По занятию обеими армиями основной демаркационной линии по рр. Писса, Нарев, Висла, р. Сан от устья до истоков, авиация обеих армий не перелетает вышеуказанной линии»

(Мельтюхов М.И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918–1939 гг., с. 329-331).

 Из параграфа 1 вытекает, что РККА закончила «войну» в Польше за 3 дня. А параграфы 4 и 5 это то, что сейчас пытаются выдать за сотрудничество и даже военный союз, благоразумно не приводя сам этот текст. На самом деле польская армия, как военная сила, уже не упоминается. Речь идет не о координации военных усилий (со стороны СССР таковых просто не было), а о передвижениях («разводе») немецкой и советской армий с тем расчетом, чтобы не «зацепить» друг друга. Даже пункт 5 имеет простое объяснение. Советское обязательство оказывать помощь небольшим немецким частям в случае, если их продвижению будут мешать остатки польских войск, вызвано стремлением как можно быстрее избавиться от «союзников». Только и всего. Остальные пункты этого протокола чисто технические: скорость передвижения колонн,  расстояние между авангардами и арьергардами, режим полетов авиации и т.д.

Правда, есть все же два факта, которые числятся у русофобов чем-то вроде козырных тузов.

Козырь №1. 1-го сентября немцы попросили о том, чтобы радиостанция в Минске в свободное время передавала непрерывную линию с вкрапленными позывными «Рихард Вильгельм 1.0», а во время передачи своей программы по возможности часто слово «Минск». Из резолюции В. М. Молотова следует, что было дано согласие передавать только слово «Минск» (Год кризиса. 1938–1939. Документы и материалы).

То есть, Люфтваффе действительно могло использовать минскую радиостанцию в качестве радиомаяка. Но этот туз крапленый: нетрудно предположить, что ошибки немецких пилотов, действовавших вблизи советской границы, могли  бы привести, например, к бомбардировке советской территории. Или к уничтожению заблудившегося «Юнкерса». Так что, скорее всего, согласие советского руководства предоставить немцам ориентир, вызвано стремлением избежать подобных проблем и провокаций.

Козырь №2. Совместный «парад» в Бресте. При внимательном чтении пункта 4 можно заметить, что немецкая сторона обязуется передавать СССР все движимое и недвижимое имущество в целости и сохранности. Особое внимание при этом уделяется военным объектам и имуществу. Брест – как раз такой объект и притом самый крупный. В окрестностях города полно «польских банд» и господ из УПА. Последние были тогда союзниками немцев, но и те и другие совсем не любили большевиков. Очевидно, что гарантированно передать военный объект в таких условиях можно только «из рук в руки». В этом и заключается истинная причина «парада». Вот только в немецких документах, посвященных передаче Бреста, слово «парад» отсутствует, вместо него используется ни к чему не обязывающий термин «шествие» или «прохождение». В советских документах нет и этого. Причина проста: парад - это ритуал, строго регламентируемый в уставах каждой армии. Мероприятие же в Бресте никак не вписывалось в этот регламент. Но с пропагандисткой точки зрения Германии весьма выгодно было обставить передачу города как «парад победителей»: - свои генералы будут довольны (весьма униженные сдачей того же Бреста, Львова и других городов), а весь мир, особенно Англия, пусть трепещет при виде советско-германской «дружбы». Только дружба ли это? Просто умелая подборка кино-фотоматериалов. Обыкновенный и не очень хитрый пропагандистский трюк Геббельса, на который с удовольствием купились его современные поклонники.

Подводя итог можно сказать следующее: у современной России нет оснований стыдиться истории польско-советских отношений и уж тем более извиняться перед Польшей и возмещать убытки.

На границах СССР с 1922 до 1939 года шла настоящая необъявленная война. Только пограничники потеряли в ней около 2,5 тыс. человек только убитыми. По статистике НКВД за 20 предвоенных лет было задержано более 900 000 (!) нарушителей государственной границы. Из них около 40 000 были признаны диверсантами  и шпионами. Около 7000 из них были убиты в стычках. Сколько из них приходится на польский участок границы, мне неизвестно, но очевидно, что этот участок был далеко не самым тихим.

Конечно, есть грешки и за СССР. Главным из которых можно назвать, пожалуй, поддержку через Коминтерн левых сил по всему миру. Можно трактовать эту поддержку как подрывную деятельность. Тот же П. Войков, как и другие советские дипломаты, частенько злоупотреблял своей неприкосновенностью. Но разве иностранные дипломаты безгрешны? Они просто были опытнее и реже попадались. Разве другие страны, в том числе Польша, не поддерживали антисоветское подполье, не укрывали на своей территории целые банды «бывших»? Причем Польша не просто укрывала, но вооружала и обучала эти банды. А сколько было убито этими «борцами» белорусских и украинских крестьян, угнано скота, сожжено хлеба и т.д.? Не здесь ли поискать виновников Катыни, если уж это кому-то невтерпеж?

Все же более полумиллиона погибших в 1944-45 годах на территории Польши советских солдат - слишком тяжелый аргумент, перекрывающий все взаимные обиды. Как бы там ни было, но само существование Польши в нынешних границах исключительная заслуга СССР. Новые «друзья» Польши вовсе не собирались оставлять ей так много земель.

Именно Сталин в Ялте заставил США и Англию согласиться с тем, что: «...Польша на севере и западе должна получить существенные приращения территории…». Это при том, что Черчилль в той же Ялте заявлял: «Достойно сожаления то, что мы хотим скормить польскому гусю столько немецкого корма (немецких земель), что он от обжорства пойдет ко дну…». На последующей Потсдамской конференции тот же Сталин добился отторжения от Германии Восточной Пруссии, Силезии, Западной Пруссии, и две трети Померании. Большая часть этих земель вошла в состав Польши. СССР еще и сделал Польше подарок от себя - Белосток. Клайпеда была передана Литве.

Немцы вряд ли забыли это, и поляки должны бы это понимать. Набирающий обороты пересмотр итогов второй мировой войны может очень больно ударить по их изнеженному самолюбию и привести к очередному разделу «Речи Посполитой». То же самое грозит и России. Кому это выгодно?