Агрессивный джинн Кремля выпущен из бутылки

Из всех пунктов, перечисленных в проекте договора МИДа Российской Фердерации о создании новой структуры европейской безопасности, самый любопытный, пожалуй, касается предложения о возврате российско-НАТОвских отношений к 1997 году. В этом пункте выдвигается требование демонтажа всей военной инфраструктуры НАТО, размещенной на территориях тех новых членов альянса, которые вошли в него после 1997 года.

Самыми «чувствительными» для Москвы странами – новыми членами НАТО являются: — Чехия, Польша и Венгрия (вошли в НАТО в 1999 г.); — Болгария, Румыния, страны Балтии, Словакия и Словения (2004 г.)

Это правда, что оба витка расширения НАТО произошли до известных событий на Украине 2014 года, но я не считаю сам факт предоставления новым странам членства в альянсе «провокацией» по отношению к РФ. В уставе НАТО записано, что суверенное дело каждой страны – выбирать своих союзников и альянсы, и это право чётко зафиксировано в Хельсинских соглашениях 1975 года и в других международных конвенциях.

Упомянутые восточноевропейские страны приобретали «страховой полис» в виде членства в НАТО задолго до 2014 года, так как понимали и предвидели заранее на что способен Кремль. И как раз Кремль своими действиями в 2014 г. очень наглядным образом показал всему миру, на что он способен, тем самым подтверждая правильность решения этих новых членов альянса в том, что они вовремя получили страховой полис НАТО.

Исходя из этого, нельзя говорить, что само расширение североатлантического альянса на Восток послужило первопричиной обострения между США\НАТО и РФ. Вся остро негативная реакция в России на это расширение возникла (и продолжается) в результате чисто политического поражения РФ, так как эти страны — бывшие союзники Москвы во время Холодной войны — резко отвернулись от России и присоединились к западным институтам — не только к НАТО, но и к ЕС, и к другим западным организациям.

А что касается размещения неких элементов военной инфраструктуры НАТО — пусть незначительной и не наступательной — в этих относительно новых, восточноевропейских членах альянса, то это началось в результате известных российских действий 2014 года. Получается, что Кремль сам спровоцировал это размещение в странах, непосредственно граничащих с Украиной и Россией. Оно оказалось ответными мерами на российскую агрессию.

В этой связи часто в России поднимается вопрос размещения системы ПРО в Польше и Румынии, которое впервые было анонсировано администрацией Обамы в 2009 г. (оно будет, наконец, введено в эксплуатацию только в 2022 г.). Но утверждение Кремля о том, что эта оборонительная система ПРО представляет угрозу нацбезопасности РФ, сильно искажено и раскручено российской пропагандой для внутренних политических целей, чтобы создать необходимый образ врага.

На самом деле, всё шумное возмущение России вокруг ПРО в Восточной Европе надумано – а уж тем более, российские власти сами выдают себя, хвалясь тем, что их передовые ракеты могут легко обходить эту систему, которая изначально никак не имела возможности технически сбивать российские стратегические межконтинентальные ракеты.

Но, как бы то ни было, боюсь, что российское предложение «вернуть отношения РФ-НАТО к 1997 году» совсем нереально после того, как РФ нарушала территориальную целостность Украины, начиная с 2014 года.

Действительно, агрессивный джинн Кремля выпущен из бутылки, и загнать его обратно нельзя. В результате, доверие к России полностью подорвано – в первую очередь на Украине, разумеется, но также и среди восточноевропейских стран-членов НАТО. Поэтому эти страны просят военной помощи у союзников НАТО и так рьяно поддерживают общую политику сдерживания России с целью предотвращения её дальнейшей агрессии.

Как раз, необходимость сдерживать РФ «на восточноевропейском фронте» – именно это является самым главным ответом на вопрос, почему российское предложение о «возврате к 1997 году» и демонтаже элементов военной инфраструктуры НАТО в Восточной Европе в корне нереально.

И позиция самой России особо абсурдна и противоречива касательно Украины: получается, что РФ сделала все возможное, чтобы подтолкнуть Киев к членству в НАТО, но при этом заявляет: «Ан-нет!

Нельзя Украине в НАТО! Это наша красная линия!» Более того, в Кремле считают, что членство Украины в НАТО — это гипотетическая угроза безопасности России. Но фишка в том, что гораздо более реальная, актуальная и много раз продемонстрированная угроза – это угроза, которую безопасности Украины представляет РФ.

Боюсь, что крайне напряженная обстановка между РФ и Украиной и между РФ и Восточной Европой продлится многие десятилетия. Ведь подорвать доверие можно очень легко и в один момент. А вернуть доверие — крайне тяжелый и долгий процесс, а то, иногда, вовсе невозможно.

На самом деле размещение элементов военной инфраструктуры НАТО в Восточной Европе — абсолютно предсказуемые и прямые последствия агрессивной российской политики по отношению к Украине, а потому России надо было думать об этих весьма закономерных последствиях до всех своих военных авантюр в Крыму и в Донбассе.

Тем не менее, прокремлевские политологи и политики любят обвинять именно Запад в затянувшемся обострении на Украине и в Восточной Европе. Это избитый топорный приём перевода стрелок и, как говорят в народе, перекладывание с больной головы на здоровую. Первопричина этого противостояния между коллективным Западом и РФ — российские действия против Украины, начатые в 2014 году.

Именно поэтому МИДовское предложение выглядит столь лукавым и лицемерным. По сути дела, Россия предлагает НАТО/США начать с чистого листа 1997 года, но так не получится по одной простой причине — этот лист уже совсем не чист!

Для того, чтобы НАТО вернулась к 1997 году, нужно, чтобы сначала Кремль вернулся к 1997 году — когда, как известно, Крым и Донбасс принадлежали Украине.

При этом, нужно отметить, что среди пунктов требований в проекте договора МИДа есть некоторые разумные, заслуживающие серьёзного внимания Запада — например, о запрете размещения ракет средней дальности и ядерного оружия на европейской территории. Ко всем же остальным пунктам НАТО и США не будут относиться серьёзно — особенно к требованию получить письменные гарантии о нераспространении НАТО на Восток, о запрете на любое военное сотрудничество НАТО с любой бывшей республикой СССР и о возвращении статуса-кво НАТО 1997 года.

Ястребы в Вашингтоне, согласно «праву сильного», достаточно надменно и порой пренебрежительно относятся к требованиям и к угрозам «военно-технического ответа» Москвы в случае получения от США отказа. Они считают такие угрозы блефом и, по существу, «матом из окопов», так как у России нет ресурсов, чтобы заставить США\НАТО выполнить эти требования (кроме радикальных мер, которые привели бы к уничтожению самой России). Американские ястребы считают, что не надо серьезно относиться к российским угрозам, потому что, приблизительно переведя на русский язык, «Россия угрожает, а ветер носит».

Сразу скажу, что считаю такое откровенное и некорректное высокомерие американских ястребов неконструктивным и рискованным. Своей резкой риторикой они (точно также, как и российские ястребы) вносят свой большой вклад в обострение российско-американских отношений. Дипломатия и уважение всегда должны присутствовать в российско-американских отношениях, даже когда разногласия и противоречия между нашими странами оказываются глубокими и непримиримыми. Но слава богу, что администрация Байдена, за редким исключением, соблюдает дипломатические правила поведения по отношению к России.

Но какая бы дипломатия ни присутствовала с американской стороны, факт остается фактом, что большинство пунктов в «ультиматуме» Кремля в корне невыполнимы. Эти вопросы даже не подлежат обсуждению — точно также, как Россия считает, что не подлежит обсуждению статус Крыма.

Тем не менее, Вашингтон и НАТО тщательно ознакомились с российским проектом договора о стратегической стабильности и услышали все озабоченности Кремля по этому поводу.

Хотя в конечном итоге толку будет мало от того, что американцы все российские претензии, требования и ультиматумы услышали. Все равно почти все они выполняться не будут. Услышали — так услышали. Вашингтон слышит, да ест!