90 лет назад по приказу Сталина был взорван Храм Христа Спасителя

Сразу признаюсь: я не самый преданный поклонник собора. Но император Николай Павлович ценил среднего, в общем, архитектора Константина Тона и без всякого конкурса доверил ему спроектировать главный храм своей державы.

Государь выбрал место — на Волхонке, которая в то время носила название Чертолье; находившиеся там постройки были скуплены и снесены, в том числе и Алексеевский женский монастырь — памятник XVII века. В народе сохранилось предание, что игуменья, раздосадованная сносом исторических построек и переносом Алексеевской обители, прокляла строителей: «Сему месту быть пусту». И приходится признать, предсказание во многом сбылось.

Так или иначе, «в лето 1839, сентября 10 дня, повелением Благочестивейшего Самодержавнейшего Великого Государя Императора Николая Павловича приступлено к исполнению священного обета, данного в Бозе почивающим Императором Александром I, и собственноручною Августейшею рукою Императора Николая Павловича, за невозможностью воздвигнуть Храм Христа Спасителя, по первому предположению, на Воробьевых горах, положен камень основания на сём месте для сооружения оного Храма».

К 1841 году стены достигли уровня цоколя, а через 8 лет был завершен свод большого купола. Наружные леса с будущего храма убрали уже в 1860 году, однако украшение и отделка, а также устройство набережной и площади продолжались на протяжении еще 20 лет.

Освящение и открытие храма Христа Спасителя совершено 26 мая 1883 года в присутствии императора Александра III.

Репродукция открытки начала XX века с изображением улицы Волхонки. Фото: РИА Новости

В 1931-м храм снесли.

И восстановлен он был уже в 90-е годы мэром Лужковым и скульптором Церетели. Бетонный новодел надо было успеть поставить к очередному празднику. Его и поставили. Правда, разница бросалась в глаза.

«На своде главного купола изображение Господа Саваофа… Исполнение живописи в куполе принял на себя профессор живописи А. Марков в 1861 г. и кончил ее в 1866 г. Этот громадный труд, стоивший 110 тыс. руб., исполнен со всею тщательностью и согласно строгим требованиям науки и искусства» — выписываю из неторопливого Брокгауза.

Пять лет ушло на небольшую, в сущности, работу. А сколько времени потребовалось сегодняшним художникам на «Господа Саваофа»?

«Скульптурная работа была начата в 1846 г., а окончена 1863 г. и исполнена из протопоповского мрамора русскими художниками: бароном Клодтом (7 рельефов), Логановским (33 рельефа) и Рамазановым (8 рельефов)».

В новом (лужковском) храме для скорости мрамор заменили на бронзу, и отлил все необходимое сам президент Академии художеств Зураб Церетели.

«С 1839 по 1853 г. (почти 15 лет) производилась кладка кирпичных стен, куполов и наружная облицовка здания, на что употреблено кирпича около 45 миллионов штук, а до 1857 г. были приготовлены и установлены металлические части крыши и куполов и окончены все наружные работы, так что в 1859 г., по снятии наружных лесов, храм, через 20 лет после закладки, явился во всем величии и красоте».

В новом храме кирпичом не озаботились. Обошлись бетоном.

1996 год. Воссоздание храма. Фото: Валерий Шустов / РИА Новости

Искусствовед Ирина Языкова, сравнивая изначальный храм и восставленный, констатировала, что идея восстановить его в первозданном величии не была достигнута:

Бетонный храм уже не такой, как каменный, его объем и силуэт воспринимаются иначе. Изменившаяся городская среда тоже способствует этому. Да и красота внешнего облика прежнего храма была в белокаменных барельефах, выполненных лучшими скульпторами XIX века. Белые объемные композиции значительно облегчали тяжеловесность храма. В современном варианте их заменили бронзовые рельефы, выполненные гораздо быстрее, требующие меньшей трудоемкости и придающие фасадам иной характер. Гораздо большей исторической достоверности удалось достичь во внутреннем убранстве.

В сентябре 1999-го, за день до снятия внутренних лесов лужковского храма, я побывал внутри и даже символически поучаствовал в росписи. Имею исторические фотографии своего «подвига». Потом все спустились в трапезную, и я признался симпатичному отцу Олегу, что буквально за неделю до этого написал злую заметку о восстановлении собора. Отец Олег ответил, что сам он — профессиональный архитектор, написал письмо патриарху на 18 страницах примерно с теми же выводами, что были в газетной публикации. «И что патриарх?» — спросил я. А патриарх «благословил» отца Олега наблюдать за строительством.

Ну, и конечно, мраморные доски с именами жертвователей, поучаствовавших в восстановлении порушенной святыни. Убит… Убит… Сел… Бежал за границу с украденными деньгами… Поучительно.

Что еще вспомнить? Очереди многокилометровые к привезенным святыням, «панк-молебен» Pussy Riot, едва начатый и прерванный охранником, но оцененный строгим российским судом двумя годами отсидки исполнительницам за «оскорбление чувств верующих», которых, кстати, в храме тогда не было.

Есть тщательно распространяемая версия, что в гибели храма Христа Спасителя больше всех виноват секретарь ЦК РКП(б), первый секретарь МК и МГК партии, всесильный тогда Лазарь Моисеевич Каганович. Он-де придумал и пробил снос, он лично взрывал здание.

Есть у меня забавная, тоненькая книжка. Выпустил ее Ю. Мурзин, муж внучки Кагановича. Состоит книжка из писем знаменитых архитекторов Лазарю Моисеевичу и доносов на коллег. «Железный нарком» эти документы тщательно хранил в отдельной папочке. В той же папочке обнаружилось его письмо дочери Майе.

…Я вполне понимаю, что неизбежно твои товарищи по профессии — архитекторы задают тебе вопросы, затрагиваемые в печати об архитектурных памятниках, связывая эти вопросы с моим именем, поскольку я был в течение 5 лет (1930–1935 гг.) секретарем Московского комитета партии.

Поэтому ты не должна извиняться передо мной за то, что ты попросила меня дать некоторые разъяснения по ним, что я охотно сделаю.

Первое — о Храме Христа Спасителя.

Как известно, решение о сооружении в Москве Великого дворца Советов принято Всесоюзным съездом Советов.

После принятия решения, естественно, встал вопрос о месте его сооружения. Были различные предложения: М.К. (Московский горком партии, тогда возглавляемый автором письма. — П. Г.), в том числе и я лично, предлагал строить Дворец на Ленинских горах. Все признали, что это место хорошее, но это далеко от Кремля, а необходимо было строить его близко к Кремлю. Тогда М.К. внес предложение строить его там, где теперь Манежная площадь, разрушить все расположенные там домишки, лабазы и мелкие сооружения, но здесь опять возникли возражения, что это затронет сооружение Манежа, представляющее ценное архитектурное сооружение. После этого было предложено разрушить здание, где помещается Коминтерн и близлежащие к нему сооружения и соорудить там Дворец Советов. Но здесь опять возникло возражение, что это подавит сооружение Румянцевской библиотеки.

Итак, двигаясь дальше по этому направлению, мы подошли вплотную к Храму, но не сразу и не слегка был решен этот вопрос. В М.К. и у меня лично, например, были возражения, скажу прямо, что мы считали, этот политический (вопрос) может задеть верующее население в Моссовете, особенно помню, его председатель тов. Иванов высказывался за то, чтобы строить Дворец Советов на месте Храма Христа Спасителя. На заседании созданного правительством «Совета по строительству Дворца», во главе с председателем Совнаркома товарищем Молотовым В.М., этот вопрос обсуждался не раз, в конце концов было принято в 1931 году постановление строить Дворец Советов вблизи Кремля, на берегу Москвы-реки в районе ряда строений, в т.ч. и Храма Христа Спасителя.

Тов. Молотов доложил это решение «Совета Дворца» правительству, и Политбюро, все мы одобрили это решение, в т.ч. согласился с ним и тов. Сталин.

Должен сказать, что архитекторы, в т.ч. такие академики архитектуры, как Жолтовский, Фомин, Щуко и др., считали, что особой архитектурной ценности Храм не представляет.

2000 год. Тираж 200 экземпляров.

Следует понимать, что доживший до конца перестройки Каганович догадывался, что они натворили. Поэтому даже в личном письме любимой дочери врет не переставая. Вот как пишет он (после истории с храмом Христа Спасителя) о снесении Сухаревой башни.

…И здесь мы долго ходили вокруг да около, не решаясь ее ломать, но когда движение усилилось, особенно автомашины, там убивали до десяти человек, мы начали искать решение задачи. Были предложения разрушить вокруг нее ряд домов и организовать круговое движение, но, во-первых, это не улучшало движение, а во-вторых, было выдвинуто возражение более серьезное, что это затронет или, во всяком случае, усложнит положение больницы Склифосовского, что недопустимо и с точки зрения медицинской, и архитектурной. Должен сказать, что мы уделили этому настолько большое внимание, что я лично вместе с тов. Булганиным и архитекторами, в т.ч. Жолтовским, Щусевым, Фоминым и другими, выезжали дважды, осматривали башню, подымаясь наверх, и пришли к заключению, что неизбежен ее снос. У Щусева были сомнения, но в конце концов и он согласился…

Почему я пишу: врет? Потому что в переписке Кагановича, остававшегося «на хозяйстве» во время «южного» отпуска Сталина, так описывается эта же история с Сухаревой башней, куда менее драматичная.

Пишет Каганович 15 сентября 1933 года: архитекторы и художники (Жолтовский, Фомин, Грабарь) обратились с протестом «против уничтожения высокоталантливого произведения искусства, равносильного уничтожению картины Рафаэля». Авторы предлагали разработать проект реорганизации Сухаревской площади, который позволил бы и сохранить башню, и разрешить транспортные проблемы.

Так выглядел Храм Христа Спасителя в начале ХХ века. Фото: ТАСС

Сталин сначала согласился: «Возможно, архитекторы правы насчет Сухаревой башни. Вопрос конкретный и решить его можно только в Москве». Но уже через три дня он шлет Кагановичу шифровку: «Мы изучили вопрос о Сухаревой башне и пришли к выводу, что ее надо обязательно снести. Архитекторы, возражающие против сноса, — слепы и бесперспективны. Сталин, Ворошилов».

Каганович, второй в то время человек в стране, «подымавшийся» с архитекторами на башню и напряженно размышлявший над «медицинскими и архитектурными» проблемами института Склифосовского, возражать Сталину не стал.

Уверен, что и по поводу Храма у «хозяина Москвы» Кагановича вопросов не возникло.

Наблюдательный недоброжелатель Советской власти историк Иван Шитц, православный немец, свой уникальный дневник 1928–1931 годов сумел переправить другу в Париж. Там он в 1989 году и обнаружился. У самого Шитца судьба в общем-то сложилась благополучно: сидел недолго — несколько месяцев, умер своей смертью в 1942-м…

Дневник был напечатан в 1992 году издательством YMCA-PRESS.

ИЗ ДНЕВНИКА ИВАНА ШИТЦА

Такое сооружение, как десятиэтажные корпуса тюремного характера на Болоте («Дом правительства». — П. Г.), совершенно заслонило знаменитый вид от Храма Христа Спасителя на Замоскворечье; дома-кубы серого арестантского цвета очень унылы — ну и пусть бы строили из них особые кварталы на окраинах, — так нет же, ими теперь украшают средину города, где и без того тесно, — пишет Иван Шитц. — Но самое ужасное — это исчезновение XVII века в Москве, уничтожение ее церквей либо на слом, либо под «школы» и «техникумы.

Объявленные условия конкурса на постройку Дворца Советов, предназначенного уничтожить и затмить Храм Христа Спасителя, предполагают огромные залы (одна на 15 000 чел.), вестибюли (один на 14 000), чтобы сквозь здание могли проходить «манифестации». Что же, жизнь при социализме главным образом будет проходить в манифестациях? Против кого, когда не будет капиталистов?

Совнаркомом СССР принято решение о постройке Дворца Советов, в котором должны происходить съезды советов, партии, профсоюзов и др., а также массовые рабочие собрания. Местом постройки избрана площадь Храма Христа Спасителя. К подготовительным работам уже приступлено.

Известие само по себе столь дикое, что по Москве не верят и говорят, что здание будет воздвигнуто напротив Храма Христа Спасителя, для чего снесут ц. Похвалы Богородицы и весь прилегающий квартал, а между новым зданием и уже построенным Домом Правительства, с той стороны реки, протянут висячий мост!

Во главе комиссии по сносу Храма Христа Спасителя стал, по слухам, сам Сталин, и уже приглашены художники (увы, Щусев и мн. другие, прежде строившие храмы, и недурные!) для разбора, как использовать статуи, предназначенные, между прочим, в «антиквариат», т.е. на продажу за границу. Едва ли это даст много, ибо художественная ценность этих произведений самих по себе невелика, они имели смысл лишь в ансамбле постройки.

На Храме Христа Спасителя ободрана уже вся средняя глава.

Можно ли себе представить когда-нибудь разрушение Notre Dame французами или Петра в Риме итальянцами XX века?

1931 год. Руины на месте храма на улице Волхонка. Фото: ТАСС

Уже сдирают золотое покрытие центрального купола Храма Христа Спасителя. Весь район окружен забором, доступ закрыт…»

И, наконец, в декабре — взрыв…

На месте взорванного храма планировалось воздвигнуть Дворец Советов — самое высокое (четыреста с лишним метров!) здание в мире, увенчанное стометровой (!) статуей Ленина. Глядя на фотографии проектов архитектора Иофана (автора «Дома на набережной»), оторопь берет. К счастью, не задалось, война помешала. Но и после нее забавляться с Дворцом Советов Сталин не перестал. Многострадальный Иофан непрерывно переделывал проект. Дворец то уменьшался, то опять подрастал. С 1947 по 1956 год Иофан подготовил 6 вариантов, различающихся по высоте.

Потом в истории с Дворцом поставили жирную точку. В 1960-м в котловане разместили открытый бассейн «Москва». Зимой от него поднималось облако пара. Пар, говорят, вредно влиял на картины Музея изобразительных искусств им. Пушкина.

Закрыли бассейн в 1994-м.

Бассейн «Москва» на берегу Москвы-реки. Фото: Дмитрий Дебабов / РИА Новости

Когда-то я работал в «Московском комсомольце». Спецкором и членом редколлегии был замечательный журналист — Юрий Некрасов, человек удивительной биографии, до и после газеты — прокурорский полковник, служил помощником министра юстиции СССР. Так вот, на редакционных междусобойчиках он обязательно читал свою поэму, написанную, кажется, еще в 1963 году. Темой ее был слух, ходивший тогда по столице:

в бассейне «Москва» сидят американские шпионы, которые топят купальщиков.

В 90-е, уже после смерти Юрия Максимовича, поэму напечатали в «Книжном обозрении» — с ошибками и пропусками. Часть их восстановил член Конституционного суда, друг Некрасова Эрнест Аметистов, ныне тоже покойный.

Засылает ФБР Двух агентов в СССР. Им задание дано Москвичей тащить на дно, Бабам пятки щекотать, С мужиков трусы снимать И тайком из-под воды Рушить партии ряды. Вы, конечно, догадались — Дал приказ им мистер Даллес. Пентагон вооружил, Президент благословил…

Так поэма начиналась. Но, спешу успокоить, все закончилось благополучно. Хоть агенты и распоясались совсем, «в школах двойки подчищали, в ресторанах в суп плевали, лили в квас сырую воду… словом — гадили народу», песенка их была спета. А через несколько лет сюжет поэмы был творчески использован авторами замечательного мультфильма «Шпионские страсти».

Закончу и я на «оптимистической ноте». Фрагменты уничтоженного храма были использованы при строительстве станций метро «Кропоткинская» и «Охотный Ряд», на «Новокузнецкой» установили скамейки, позаимствованные из главного собора Москвы, а часть плит с именами героев Отечественной войны 1812 года превратили в крошку, которой посыпали дорожки в парках.