Боты с правом решающего голоса

Член избиркома дистанционного электронного голосования Николай Колосов — о потемкинской деревне для наблюдателей

Андрей Заякин

— Николай, скажи, пожалуйста, кто ты и что делал в дни голосования?

— Я веб-разработчик, вхожу в руководящий орган общественной организации Общество.Будущее , работал в штабе Юнемана, затем — в команде Данила Махницкого в Новомосковском округе. Именно мы запустили проекты по защите выборов nabludenie2021.ru и vashvybor.org.

От Данила я получил направление в члены комиссии. Изначально собирался поехать наблюдать в поле , куда-нибудь на стык Новой Москвы и Калужской области, чтобы помешать фальсифицировать выборы. Но штаб направил меня в УИК ДЭГ следить за голосованием в Новомосковском округе. Поскольку на одну и ту же комиссию были возложены полномочия сразу всех 15 УИК, мы становились наблюдателями за выборами в Госдуму по всей Москве.

Николай Колосов. Фото из личного архива

— Как ты начал свою работу?

— Я пропустил возможность прозвона зарегистрировавшихся на электронное голосование. Счел, что это малоинформативно, так как любая выборка, которую я смогу прозвонить, будет нерепрезентативной и ее будет не с чем сравнить — нет контрольной группы. 17 сентября я приехал в центр для наблюдения за московским ДЭГ.

— Где это происходило?

— На Краснопресненской набережной, в Экспоцентре.

— Как это выглядело?

— Общественный центр наблюдения за ДЭГ представлял собой огромный демонстрационный зал, куда можно было бы вместить человек 200 300. Был большой экран с суммарными цифрами: количество выданных бюллетеней, количество принятых бюллетеней, всего зарегистрировано избирателей. И было примерно 30 экранов поменьше. На этих экранах были данные о выданных бюллетенях, принятых бюллетенях и явке по кругам.

Вдоль стен стояли ящики для распечаток электронных голосов, куда из принтеров сыпались бюллетени .

Общий вид демонстрационного зала с мониторами. Здесь и далее фото Н. Колосова

— Просто количество голосовавших? А хэши (зашифрованные сообщения о действиях избирателя в системе — получение бюллетеней, их принятие. — Ред.), дата и время трансакции?

— Нет. Только суммарные данные с observer.mos.ru, то есть их мог смотреть любой, не выходя из дома.

— Стоп. То есть что получается: стоят 30 мониторов в Общественном центре наблюдения , и на них — транслируется общедоступная информация из сети?

— Да. Притом информация — совершенно некорректная. В какой-то момент один из индикаторов прогресса завис, и конверсия, то есть отношение принятых бюллетеней к выданным, стала достигать 200 300%.

Конверсия (отношение числа проголосовавших к числу выданных бюллетеней) 201,1%. Фото Н. Колосова

— Неужели Чурова переплюнули?

— Да.

Это производило гротескное впечатление: заходят иностранцы, кивают, радуются, а цифры на экране не бьются. Впрочем, я сам только к 11.00 понял, что тут что-то не так.

— Что вам на это ответили члены избиркома?

— В духе ну это ничаво . Потом стали бегать, суетиться, но исправить не могли.

— И долго это безобразие висело?

— Большую часть 17 сентября.

— Зачем же был весь огород с центром наблюдения и выводом на мониторы содержимого браузера, когда вся информация была доступна с любого компьютера?

— Это выглядело как потемкинская деревня.

Иван-царевич и Василиса Прекрасная зовут наблюдателей на участки. Графика: Общество.будущее

— Что вы предприняли?

— За демонстрационным залом было три помещения поменьше, размером примерно с маленький школьный класс. Отдельное помещение для каждых выборов: Госдума, МГД, муниципальные выборы в Щукино. На стенах тоже висели мониторы. Именно там я впервые увидел косяк с зависшим индикатором и 201%. Я спросил нашедшегося в помещении человека, где располагается моя УИК (ГД), который мне казался сотрудником ДИТ. Мне сказали, что это, мол, ошибка на дэшборде (то есть на мониторах, вывешенных в демонстрационном зале).

То, что ошибка в observer.mos.ru я понял, когда увидел, что аналогичная ошибка наблюдается в большом демонстрационном зале. Посмотрел один из нотбуков, с которого транслировалась картинка. Ба! Так это же браузер с официальным сайтом выборов.

— А что с нодой наблюдателей , про которую мы писали в Новой ? Удалось ее посмотреть?

— Между 11 и 12 дня я попросил [председателя Юрия Павлова или его зама] о возможности посмотреть ноду . Мне ответили отказом: Не-не-не, дождитесь специалиста . Такой специалист нашелся. Рядом с комнатой, имеющей статус помещение УИК , была другая, мы вошли туда. В ней было несколько ноутбуков и мониторов. Сели, мне включили ноду наблюдателей .

— И что ты увидел?

— Я увидел браузер, в который выводились интегральные параметры голосования: явка, количество выданных и принятых бюллетеней, количество избирателей в данных момент на избирательном участке. Данные были по всем выборам и по всем участкам.

— Хэши, зашифрованные сообщения с выбором избирателя, дата-время трансакции?

— Нет, это на экран не выводилось.

— Данные шли потоком, непрерывно?

— Нет.

Нужно было скопировать в браузер из находившегося рядом текстового файла строчку (условно говоря, ключ) и нажать кнопку, чтобы перегрузить страничку. Через 1 2 секунды отображалась актуальная информация.

Нода наблюдателей ничего толком не знает, кроме сводной статистики. Фото Н. Колосова

— То есть о том, чтобы, как на нормальном участке, видеть каждый бюллетень — как его выдали, как в урну опустили — речь не шла?

— Нет. Только с ручным обновлением.

— Эти данные совпадали с мониторами в большом зале?

— Нет. Они выглядели гораздо более разумными и более соответствующими реальности.

После этого я стал воспринимать observer.mos.ru как скомпрометированный источник информации.

Да и Костырко (руководитель группы разработчиков ДЭГ. — Ред.) на тренинге у Мельконьянца (признанное иноагентом движение Голос . — Ред.) не отрицал, что данные на observer.mos.ru идут через неконтролируемую прокладку. Поэтому и нужна нода .

Мне поначалу пытались запретить данные с ноды сфотографировать, поэтому в первый раз переписал информацию о явке по моему округу на листочек. Потом добился, чтобы можно было фотографировать.

— Кто пытался запретить?

— Сотрудник ДИТ (Департамент информационных технологий мэрии Москвы. — Ред.), который рядом сидел.

— Чем он мотивировал запрет?

— Он сослался на некоего начальника. В итоге Евгений Давыдов, член комиссии, который имел отношение к ДИТ, дал скопировать явку.

— Кто кроме вас мог видеть ноду ?

— Илья Сухоруков от Брюхановой, Анна Лобонок от КПРФ. Мы единственные пытались разобраться в том, что происходит. Еще был один робкий наблюдатель с правом совещательного голоса от Яблока , он был не очень активен в получении информации.

— А ноду включили только для тебя, когда ты туда вошел днем в пятницу около полудня?

— Да, я не видел, чтобы до меня ее кто-то смотрел.

— А остальные члены комиссии, что, не интересовались нодой ?

— Я бы их назвал ботами, пусть они на меня не обидятся. Они не делали ровно ничего. Им приходили жалобы от граждан, которые хотели проголосовать на ДЭГ, но не смогли. И члены комиссии, вместо того, чтобы разбираться по существу, просто пересылали жалобы в ДИТ, а гражданам слали отписки. Мне, когда я пытался разобраться со всеми этими вопросами, они говорили: Зачем вы тут бунт поднимаете? Председатель УИК Павлов вел себя довольно агрессивно.

— В чем это выражалось?

— Мы заметили неплотно закрытые ящики для бумажных распечаток голосов в демонстрационном зале. Я позвонил в штаб и рассказал коллегам это как fun fact (смешной факт. — Ред.). Павлов услышал это краем уха и стал мне выговаривать — мол, зачем ты это кому-то говоришь, не мог нам тихо сказать — от него пошел негатив.

Урны с распечатками. Фото Н. Колосова

Другие члены комиссии при любой попытке что-то сделать начинали одну и ту же пластинку — зачем вы мешаете, мы сидим спокойно работаем . Хотя на деле они там ничего не делали, просто сидели. Одна девица производила впечатление попугая или интернет-бота в самом буквальном смысле слова — не менее пяти раз повторила фразу кто не верит в электронные выборы — на том шапочка из фольги .

Боты были согласны, что ДИТ делает за них все.

— Описанное выше происходило между 11 и 12 часами дня. Что было дальше?

— Дальше я копировал явку с экрана. Примерно в 15 часов Анна Лобонок с нами составила акт о том, что observer.mos.ru не работает. Около 18 часов нормально заработал observer.mos.ru. Из всех наблюдателей я считаю самой смелой и компетентной была Анна. Особенно в том, что касается взаимодействия с ботами в избиркоме. Когда в 15.00 Анна потребовала данные о явке, ей отказали выдать заверенные подписью данные. Точнее, устроили волокиту, ничего не хотели делать. Однако она добилась этой справки, пусть только в виде распечатки с непонятно откуда взявшимися цифрами. Тогда в 18 часов она составила акт о выдаче данных в таком странном формате.

— Что было после 20.00 в воскресенье?

— Все собрались в зале, там прошла церемония сборки ключа расшифровки . Я вернулся в УИК. Пришел Костырко, сказал, что, мол, друзья, все-все-все, сейчас поставим расшифровку и через 1 час 20 — 1 час 40 минут все будет расшифровано. Все разошлись. Когда вернулись после перекуса, захотели посмотреть на ноду наблюдателей . Председатель УИК Павлов начал что-то нам неохотно отвечать. Между тем все дитовцы, которые могли смотреть этот ноут с нодой , исчезли. Павлов негодовал. Все делом заняты (на деле — бездельничали), а вы, мол, тут мешаете. Я подошел к Венедиктову спросить его, что за история с невозможностью доступа к ноде ? Венедиктов меня не понял, а потом сказал: Вот моя помощница, с ней разбирайтесь .

Она спросила меня: А, что? И куда-то убежала. Потом из кабинета вышла вторая девушка — сотрудница Общественного центра наблюдения, заверила нас, что все хорошо, и сказала ждать.

У входа в демонстрационный зал я заметил Давыдова. Стал его допытывать. Дайте ноду . А она залочена по требованию безопасности (то есть доступ закрыт паролем. — Ред.), — сказал он, и сказал, что надо много времени, чтобы ее разблокировать.

Мы стали ждать.

Подошла вторая девушка и дитовец, вместе с ними мы открыли и включили ноду . Задали запрос: показать результаты по одномандатным округам . Появилось сообщение failed to fetch, означающее, что данные из базы получить не удается.

Failed to fetch. Вот какая она, нода наблюдателя , когда она отказывает наблюдателю в данных. Фото Н. Колосова

Девица и дитовец сидят, мотают головами, не понимают, что происходит. Начали суетиться. К нам прибежали члены комиссии. Потом прибежал человек с фамилией Бороденков на бейдже. Впоследствии в интервью Костырко назовет его обычным техническим специалистом, дежурным . Это неправда. Бороденков имеет в истории с московским ДЭГ статус менеджер проекта . И Бороденков заявил: Это требование безопасности, закончился сертификат .

Мы спросили: Что за требование безопасности? Бороденков ответил, что сотрудники ФСБ их обязали включить сертификат, чтобы никто не мог увидеть ничего после 20.00.

Это же до этого утверждал и Давыдов, только не упомянул аббревиатуру. Сухоруков возмутился: Что за фигня? ФСБ же выборы не организует . Было видно, что Бороденков сильно нервничает. Вообще у меня даже возникла гипотеза, что был какой-то прокол с его стороны, который он решил прикрыть фээсбэшниками.

Сухоруков попросил дитовцев связаться с ФСБ и дать доступ к ноде , Бороденков согласился, что придется их побудить, они серьезные ребята , дело было около полуночи или в первом часу ночи.

Профукав все сроки, озвученные ранее Артемом Костырко, собрался штаб наблюдения. Венедиктов поставил на обсуждение вопрос: озвучить ли результат без учета переголосования (которое не было просчитано на тот момент). Зал его как-то не очень энергично поддерживал. Тогда Венедиктов все-таки принял решение об озвучивании результатов без переголосования. И озвучил их.

— А члены комиссии их на тот момент успели посмотреть?

— Нет, не успели, потому что не могли, потому что нода не работала, так как фээсбэшников не разбудили .

Венедиктов знал результаты голосования ранее членов комиссии. Фактически было публично признано, что члены избиркома не могли видеть финальные расшифрованные результаты кандидатов.

Еще раз. Члены комиссии не видели итоговых результатов и не могли видеть из-за неработающей ноды .

Я был в недоумении — я вижу чистое безумие, но нет никого из журналистов рядом, чтобы это рассказать.

— Что было дальше?

— Все продолжили тусоваться. Снова появился Бороденков. Мы (я, Денис Шендерович, Сухоруков) стали снова требовать доступа к ноде . Рядом ходил Давыдов. Бороденков ляпнул снова про ФСБ, что все спят, не могут дозвониться, но скоро доступ к ноде будет восстановлен. В итоге, конечно, не восстановили.

А дальше все пропали. Сухоруков сообщил, что он видел, как дитовцы в 5 утра покидают Общественный центр.

Венедиктов впоследствии заявит, что в 4 утра были подписаны протоколы избирательной комиссией. Это не так. Протокол принес Павлов в 7 утра. Откуда он взял его — было непонятно.

Помимо утверждения протокола, в ходе заседания избиркома он предложил обсудить зарплату уиковцам, из которых многие бездельничали.

У меня было чувство, что происходящее безобразие никому совсем не интересно — ни журналистам, ни лидерам партий, и я поехал отсыпаться.

ОТ РЕДАКЦИИ

Артем Костырко обещал ответить на вопросы Андрея Заякина еще в прошлую среду. Поскольку этого не произошло, мы еще раз направляем официальный запрос. Ответы опубликуем, как только они поступят в редакцию.