Метаморфоза.

Метаморфоза.

   Белый пиджак. Чёрные брюки. Бархатный воротничок. Бабочка. Словом, артистично. Голливуд. Красивые женщины. В ушах звучит музыка. Песня «Очи чёрные».

   Иду по коридору Вышки (Высшая школа КГБ). Воображение уводит всё дальше и дальше, добирается до… , но я натыкаюсь на что – то живое, тараню. Я пытаюсь прорваться в Голливуд, а оно отпихивает меня, хочу смести его и вдруг, как из пушки пальнули.

- Слушатель. (Так было принято называть нас). Куда прёшь?

   Без мата. Мат в Вышке хуже расстрела. Это в посёлке обматерят и нос не в перпендикуляре оставят, а в параллель положат.

   Голливуд исчез. Красивые женщины разбежались. Заглохла музыка. Скучно и тоскливо. Передо мной полковник Евгений Михайлович. Начальник курса. Он злобно смотрит на меня. Ещё бы. Чуть не завалил. Да и сравнение его со мной никакое. Я в туфельках, а он в сапогах. Пиджачок с бабочкой и китель с блестящими пуговицами.

- Это что ещё такое? – Он старается сбросить обнимающие его шею мои руки, но это не так легко, потому что в Вышке не учат опускать руки. - Почему не в военной форме?

- Да это, - начинаю я.

   Осматриваюсь. Какая досада. Хорошо, что полковника не начал целовать.

- Где форма?

- В шкафу.

- Быстро переодеться и ночью будешь стоять у знамени.

   Я делаю попытку отбиться.

- Да меня пригласили на день рождения.

   В ответ.

- Плевать я хотел на день рождения.

   Облом. Выхожу на второй заход.

- Да я иду к Ирине.

   Хочу продолжить, но перебивают.

- Плевать на Ирину.

- Да это, - напираю я. - Меня и её мама приглашала.

- Плевать и на маму.

   Я не сдаюсь.

- И папа тоже пригласил.

- Плевать и на папу.

   «Да что ты плевать и плевать. Атакую».

- Папа - Николай Николаевич. Генерал. Начальник нашего факультета.

- Пле…

   И застыл. Длинная, предлинная пауза. Мне жаль полковника. Потух, но что поделаешь. В Вышке жалость не приветствуется.

- Что ж ты раньше не сказал, куда идёшь и к кому идёшь?

   Перечить нельзя. В Вышке нас учили слушаться старших по званию.

- Заходи ко мне в кабинет.

   Зашли. Полковник порылся в сейфе, достал деньги и сунул мне.

- Купишь цветы. Подаришь Иринушке и маме, а папе скажешь от Евгения Михайловича. Не перепутаешь.

   Полковник зарыскал глазами по портретам на стене и остановил взгляд на Брежневе. Долго смотрел и что – то шептал.

   Не знаю, что он шептал, но так стояла, долго смотрела на икону Иисуса Христа моя тётка Феня: монашка в миру и тоже что – то шептала.

Ни к какой Ирине я не шёл, а направлялся в пивбар. Никакого дня рождения не было. С Ириной не знаком был, но её имя знал. В пивбаре с ребятами долго обсуждали, как выбираться мне из ситуации. Пришли к выводу. Завтра полковник поздравит генерала с днём рождения Иринушки и что ему скажет генерал, а то что скажет генерал, мне скажет полковник.

   Ночь выдалась крайне бессонной.