Феномены COVID-19 и борьбы с ним остаются без объяснения

За полтора года борьбы с эпидемией ковида вирусологи, инфекционисты и эпидемиологи так и не смогли выработать согласованное объяснение поведения коронавируса и предложить научно обоснованную стратегию блокирования его распространения и тактику реагирования на появление новых штаммов. Обилие вбрасываемых в информационное поле версий, основанных на эмпирических данных и некачественной статистике, ещё больше искажает картину, отодвигая на второй план принципиально важные вопросы эпидемиологической безопасности.

Непонимание, что, собственно, происходит, не мешает медикам и политикам формулировать и навязывать обществу правила поведения в условиях пандемии. После того как метод тотального карантина был отвергнут из-за его негативного влияния на экономику, в арсенале остались маски, социальная дистанция и вакцинация. Проблема, однако, состоит в том, что даже соблюдение всех рекомендаций не гарантирует людям защищённость от ковида, о чём свидетельствуют многочисленные случаи заболеваний среди тех, кто сделал прививку.

Весомым подтверждением неэффективности принимаемых мер стал уход на карантин Владимира Путина из-за того, что в его окружении, где строго следят за выполнением всех предписаний, обнаружены «десятки случаев инфицирования» коронавирусом. Решение о самоизоляции президента породило множество спекуляций о состоянии его здоровья, политической подоплёке гибели главы МЧС Евгения Зиничева, нежелании Путина лететь в Душанбе на саммиты ОДКБ и ШОС, напряжённой ситуации в стране накануне кадровых ротаций и возможной смены курса.

Два прямо противоположных мнения на этот счёт озвучили политолог Глеб Павловский, объяснивший самоизоляцию Путина «реальной человеческой усталостью» и желанием скрыться от лоббистов всех мастей, и секретарь ЦК КПРФ Сергей Обухов, заявивший, что «уход Путина на карантин – это тревожный знак для всего политического процесса», означающий, что теперь «можно ожидать чего угодно», то есть чего-то совсем плохого.

Если вынести за скобки далеко не комплиментарные для президента (болеет, уклоняется от исполнения своих обязанностей) и негативные в политическом плане (нестабильная ситуация в стране) объяснения, в сухом остатке будет признание, что карантин остаётся самым эффективным способом борьбы с распространением коронавируса, и намерение Путина «разобраться, что там [с ковидом] реально происходит».

Разобраться действительно давно пора.

И речь идёт не только о том, что под прикрытием борьбы с ковидом фармацевтические и другие компании ведут схватку за выделяемые на эту борьбу ресурсы, а группы влияния используют эпидемию в качестве инструмента политических игр.

Об этом в последнее время не говорит только ленивый. Гораздо более важным является комплекс вопросов, касающихся качества информации, на основании которой принимаются решения, и последствий, к которым они приводят.

Взаимосвязь между данными о размахе эпидемии и политическими решениями власти была зафиксирована ещё весной 2020 года. Знаковыми в этом отношении событиями стали перенос голосования по поправкам в Конституцию с 22 апреля на конец июня и фактическая отмена празднования Дня Победы: парад сдвинули на 24 июня, а про Бессмертный полк с тех пор вообще забыли. Затем, за две недели до проведения парада и голосования, мэр Москвы неожиданно для всех отменил режим самоизоляции в Москве в ситуации, когда ежедневный прирост инфицированных (более 2 тысяч человек) был в 10 раз больше, чем в конце марта, когда были введены эти ограничения (менее 200 человек).

В июне этого года многие обратили внимание на то, что резкий рост числа инфицированных ковидом в Москве совпал с проведением саммита Путин – Байден.

Но тут началась третья волна ковида, которая преподнесла новый сюрприз: при числе ежедневных заболеваний, меньшем, чем во время второй волны, количество смертей выросло почти в полтора раза. Медицинское начальство и представители власти объяснили этот феномен особой зловредностью нового штамма, но с такой интерпретацией категорически не согласны некоторые специалисты.

По их мнению, ковидная статистика плохо отражает реальное положение дел. Связано это с тем, что ПЦР-тесты определяют всего 24 из 30 тыс. последовательности нуклеотидов. Отсюда масса ложноотрицательных результатов, то есть человек болеет, его лечат от коронавируса, а в статистику он не попадает. Но есть и ложноположительные результаты. По некоторым данным, их количество может доходить до 30 процентов, и обусловлено это тем, что в ходе тестирования берётся мазок со слизистой оболочки носоглотки, куда в первую очередь попадает вирус. Что с ним происходит дальше – смог он пробить иммунный барьер или был уничтожен антителами, – статистика не учитывает.

Ещё более запутанной является картина смертности. Её искажают и ложные результаты ПЦР-тестов, и установка списывать на ковид (в случае его обнаружения) гибель тех, кто умер из-за других болезней.

По сетям гуляет копия медицинского заключения, в которой официальной причиной смерти признан ковид, а букет диагнозов, из-за которых этот человек оказался в больнице – ВИЧ, сепсис, туберкулёз и онкология (саркома Капоши), – фигурируют в списке сопутствующих заболеваний.

При таком подходе растут цифры смертности из-за коронавируса и падают соответствующие показатели других не менее серьёзных болезней. Этот феномен нашёл отражение в статистике за 2020 год, согласно которой на фоне приостановки (из-за эпидемии ковида) плановой госпитализации и интенсивного лечения онкологических больных смертность от рака снизилась в сравнении с 2019 годом на 1,9 процента.

В уральских регионах формируются списки людей для углублённой диспансеризации. В первую очередь её пройдут те, кто переболел коронавирусом. Процедура поможет докторам выявить, какие осложнения возникают после перенесённой инфекции, и предотвратить смертельные случаи от них.

Из сказанного не следует, что нужно прекратить тестирование. Специалисты-вирусологи считают, что при всех неточностях оно важно в медицинском плане для ранней диагностики и своевременного лечения. Но для получения адекватных данных тех, кто так и не заболел, нужно исключать из статистики, а причину смерти определять на основе всей истории болезни, а не только ПЦР-теста.

Добровольно следовать этим рекомендациям система здравоохранения не будет. За последние полтора года она серьёзно подсела на ковидные деньги, да и отслеживание и анализ каждого случая – это серьёзная работа, требующая организационных усилий и человеческих ресурсов. Гораздо проще заносить в базу результаты ПЦР и списывать на ковид смерти от рака и других заболеваний, поддерживая тем самым высокий уровень профильного финансирования.

Описанная практика привела к изменениям в функционировании системы здравоохранения. О полном разрушении говорить рано, процесс ещё можно запустить вспять, но определённые шаги в сторону коллапса уже сделаны. Пока одни осваивают ковидные бюджеты, другие бегут из больниц и поликлиник в ковидные госпитали и платные клиники.

Спрос на платные медицинские услуги повышался все последние годы, но если за 2017–2019 годы он вырос на 4,8 процента, то есть в среднем на 1,6 процента в год, то в 2020 году был зафиксирован скачок в 21 процент. По оценкам аналитиков, этот рынок мог вырасти ещё больше, если бы его не сдерживала неплатёжеспособность значительной части населения.

Здесь тоже всё просто: врачи увольняются, работать некому, пациенты вынуждены обращаться в платные центры.

Другого выхода нет, поскольку даже в некоторых московских поликлиниках первичный приём ведут один–два врача, записаться к которым не так-то просто. Ещё хуже обстоят дела с узкими специалистами. Аналогичная картина в онкологических диспансерах: из-за нехватки врачей нарушаются протоколы планового лечения, сдвигаются сроки таких процедур, как химиотерапия, что ставит под вопрос результаты всего курса лечения.

Те, у кого есть деньги, несут их в платные клиники, остальные пускают ситуацию на самотёк.

А с точки зрения статистики всё хорошо: в 2020 году смертность раковых больных снизилась на 1,9 процента. Зато на 323,8 тысячи человек выросло общее число умерших. Половина из них – от ковида, а ещё 162 тысячи – это, видимо, те, кто не выдержал напряжения ковидной истерии, не дождался приезда скорой помощи, не смог записаться к врачу. Основания списать эти случаи на ковид не было из-за отсутствия положительного результата ПЦР-теста.

За счёт мобилизации медицины и выделения на борьбу с коронавирусом огромных финансовых ресурсов Россия смогла пройти первые волны эпидемии с меньшими потерями, чем США и европейские страны. Но заинтересованные лица быстро сообразили, что тесты, лекарства, специальное оборудование, маски и вакцины – это огромные деньги, и отказываться от них они не собираются. Именно здесь нужно искать объяснение резкого роста смертности от ковида в последнее время.

Пока фармацевтические компании будут получать огромные прибыли, а медикам, занимающимся лечением ковида, будут платить в разы больше, чем онкологам и врачам районных поликлиник, люди будут умирать именно от коронавируса.

Зацикленность на борьбе с ковидом загоняет медицину вместе с её пациентами в бесконечный тупик, выход из которого возможен только через движение назад – к мобилизации медиков и сосредоточению их в доступной для всех системе здравоохранения. Справедливости ради нужно признать, что все эти перегибы характерны не только для России. Вот, например, из Испании пишут (орфография и пунктуация источника сохранены):

«Испанские официальные типо вирусологи, назначенные озвучивать позицию правительства никак не могу народу объяснить, пятая волна в стране идет или шестая. Но про заполненность больниц рассказывают беспрерывно. А видеоблогеры, прорывающиеся иногда внутрь госпиталей, ведут стримы минут по двадцать (пока из секьюрити не изловили), демонстрируя в прямом эфире пустые палаты и скучающих от безделья врачей».

Ещё одним вопросом, требующим содержательного прояснения, является парадокс массовой вакцинации: рост числа заражений на фоне увеличения количества вакцинированных. Лежащий на поверхности пример – Израиль. Несмотря на массовую вакцинацию (около 66 процентов населения), по уровню инфицированности в расчёте на миллион человек он занимает второе место в мире – между Гваделупой и Доминиканой.

Озаботившись этой проблемой, израильские исследователи погрузились в детальное изучение статистики заболеваемости и пришли к выводу, что иммунитет антител и т-клеток переболевших работает в разы дольше и эффективнее, чем антитела тех, кто прошёл вакцинацию. Ничего принципиально нового в этом заключении нет.

Некоторые вирусологи ещё в самом начале прививочной кампании говорили о том, что применительно к ковиду вакцинный иммунитет работает гораздо хуже естественного и сформировать на основе прививок национальный иммунитет не удастся.

При этом статистически зафиксирован тот факт, что вакцинированные могут заразиться и инфицировать других, но болезнь они переносят легче, чем те, кто не делал прививку. В итоге получается, что прививки защищают, причём не полностью, только тех, кто их сделал, что дезавуирует пафосные рассуждения о необходимости массовой вакцинации в интересах всего общества. Но это только надводная часть айсберга.

Не принадлежащие к «партии ковида» иммунологи давно предупреждают, что массовая вакцинация может запустить процесс иммунного побега (способность вирусов обходить иммунную защиту организма) и спровоцировать мутации вируса и появление новых штаммов, устойчивых к использованной вакцине. На прошлой неделе стало известно, что эту гипотезу подтвердила группа японских учёных, проверившая её в ходе серии сложных экспериментов.

Все эти данные порождают каскад новых вопросов. На какой итерации новых штаммов иссякнет эффект смягчения течения болезни, обусловленный применением вакцин?

Какие свойства нового вируса запускают процесс его мутации? Не является ли процесс быстрого появления новых штаммов следствием искусственного происхождения ковида? Без ответов на них трудно говорить о выработке адекватной стратегии дальнейших действий, но этим сегодня никто не занимается.

Создаётся впечатление, что власти нет дела до того, что происходит с эпидемией ковида на самом деле, и она просто использует привычную тактику заливания любых проблем деньгами, а бизнесмены и чиновники привычно осваивают эти средства в своих интересах. При таком подходе истощённый войной СССР не смог бы создать атомную бомбу, а современная Россия – высокоточное оружие. То есть если очень нужно, нынешняя российская власть тоже умеет ставить задачи и добиваться их эффективного решения, а до ковида пока просто руки не доходили.

После того как Путин сказал, что пора разобраться, что на самом деле происходит с этой эпидемией, дело должно сдвинуться с мёртвой точки, и начнут, скорее всего, с блокирования аппаратных игр и прекращения распила бюджетных средств. Но это всего лишь организационная сторона вопроса.

В содержательном плане ковидная повестка состоит из двух главных направлений: получение полной, детальной и адекватной статистики и изучение феномена нового вируса.

Это важно, потому что при неблагоприятном стечении обстоятельств COVID-19 может превратиться в реальную угрозу национальной безопасности. Речь идёт не только о том, что возгонка страха и экономические проблемы дестабилизируют ситуацию в стране, но и о возможной перспективе роста смертности населения в случае, если итогом массовой вакцинации станет появление всё более агрессивных штаммов. Этот вопрос требует серьёзного анализа, тем более что именно о такой угрозе сигнализирует интуиция социума, заметная часть которого уклоняется от вакцинации и воспринимает весь ковидный сюжет как результат «заговора глобалистов, создавших искусственный вирус, чтобы сократить население планеты».

На этот счёт сегодня можно сказать только одно: качество англосаксонских элит не оставляет сомнения в том, что они способны на любое безумство и злодеяние.

Другой вопрос – возможно ли сегодня создание способного к мутациям искусственного вируса. Ответ на него могут дать только учёные.

Серьёзность угроз, связанных с возможностью вирусных и инфекционных атак, вполне осознаётся руководством России. Об этом свидетельствует доклад об американских биологических лабораториях, представленный российской стороной Антитеррористическому центру Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), и решение о создании координационного совета по биологической безопасности, принятое на саммите ОДКБ на прошлой неделе.

К этой же повестке относятся вопросы о природе ковида и последствиях массовой вакцинации. А текущие проблемы, связанные с функционированием системы здравоохранения, финансовыми злоупотреблениями, политическими играми и прочими отклонениями от нормы, вполне можно решить в рабочем порядке в рамках обещанного Путиным разбора полётов.

Вера Зелендинова