Еврейской темы на эстраде не было вовсе, хотя евреи — были…

Александр Левенбук — патриарх российской эстрады и худрук единственного в России еврейского театра с гостеприимным именем «Шалом». Некогда ведущий ультрапопулярной программы «Радионяня», а также артист-юморист и режиссер с 60-летним стажем  — о современном юморе и эстраде, о русском языке и о возрасте вечности — и о «Радионяне», кстати, тоже.

«Евреев в «Радионяне» было просто пруд-пруди, и нас так любили внуки Брежнева!..»

- А театр ваш, кажется, все еще закрыт?

- Семь лет уже на ремонте.

- Откроется?

- Надеемся.

- Трудно ничего не делать…

- Трудно, поэтому мы, даже не имея свой площадки, поставили спектакль. Даже два:  «Плохие евреи» и «Вечер еврейского рассказа».

- Значит, не так все плохо…

- Просто живем надеждой. Неумирающей надеждой.  Еврейский народ четыре раза мог погибнуть, но, благодаря нашей общей надежде, он жив и по сей день. И на нашем «Вечере еврейского рассказа» — тоже аншлаги. И это на камерном спектакле, где просто рассказывают, сменяя друг друга. Это великая роль слова, которое, как вы помните из Торы, было в самом начале. А когда это еще и слово Георгия Данелии или Михаила Жванецкого!.. Кстати, сегодня разговорный жанр находится в самом расцвете сил.

- Что вы имеете в виду?

- Cегодняшняя эстрада потеряла оригинальный жанр, жанр танцевальный, а разговорный — расцвел: «Измайловский парк», «Comedy Club», «Уральские Пельмени»…

- Это ниже пояса, да и мат льется с эстрадных подмостков…

- «Мат — всего лишь часть русского языка». Помните, кто сказал?

- Нет.

- Анна Андреевна Ахматова.

- Просто в ее пору гимназистки не говорили друг с другом матом, а сейчас — вовсю.

- Да, это ужасно, как и сплошные заимствования. Ну, неужели нельзя сказать не «паркинг» а «автостоянка», да и какой «шопинг» может совершить бедная пенсионерка за 50 рублей в своем магазине? Вот с этим боролась наша «Радионяня». Боролась 30 лет — и, я считаю, вполне успешно. Передача была невероятно популярна, и в результате сегодня Институт русского языка приглашает меня, как почетного гостя, на фестиваль «Истоки». Мне лестно. А нашу «Радионяню» не мог закрыть даже всесильный Лапин, знаете? почему?

- Нет.

- Потому что внуки Брежнева нас любили.

- А зачем надо было вас закрывать?

- Сергей Лапин, руководивший тогда радио и телевидением, закрывал всех, у кого была «пятая графа» не только в паспорте, но и на лице. Закрыл Нину Бродскую, Ларису Мондрус, Ваддима Мулермана…  А у нас в «Радионяне» тоже были и Александр Лившиц, и Аркадий Хайт, и еще, пардон, я…

- …и Николай Литвинов…

- …он был грек. Но были Михаил Танич, Владимир Шаинский…

- Вас вообще не коснулась цензура?

- Касалась, как и всех в ту пору: вырезали кусками и не предупреждали даже. Но не закрыли. И сегодня «Радионяня» продолжает свою жизнь в книгах и дисках.

«Если еврей-импровизатор неудачно отвечал на вопросы, за него хлопотал еврей-заступник с весом в обществе»

- Вы, кажется, тоже книгу написали?

- И уже далеко не первую. «Крошки в кармане» называется. 10-го сентября представлю ее публике в «Библио-Глобусе». Это мои краткие заметки и эссе, которые я называю «ворчалки» (про то, что мне не по душе) и «урчалки» (про то, что ее греет). Их можно читать с любого места и положить в любой карман.

Удобно.

- Вы также известны как изобретатель и рассказчик анекдотов…

- Тут больше Юрий Никулин. И Геннадий Дудник с Львом Дуровым.

- Дудник?

- Его совсем забыли. Как и Илью Набатова — мастера политической сатиры. Когда-то и такая была у нас на эстраде, а евреи в ней превалировали совершенно определенно. То есть еврейской темы как таковой на эстраде не было, зато самих евреев было предостаточно. Это как, знаете, понятие  «ж…» есть, а слова такого нет.

- А кого успели застать?

- Почти всех. Владимира Хенкина, правда, видел всего лишь раз. Он за один вечер успевал в нескольких концертах выступить. И если где-то была задержка, он разворачивался и с восклицанием «Покрышкин в воздухе!» — прыг в машину — и след простыл. Да что там Хенкин! Я успел застать даже Алексея Алексеева, который родился в позапрошлом веке, и на самом деле был, разумеется, Лифшиц.

- Не много ли Лившицев?

- Много. Еще был куплетист Александр Шуров, что выступал в дуэте с Николаем Рыкуниным. Но были и другие. Например, Аркадий Райкин, которому, с моей точки зрения, не уступали Жванецкий и Роман Карцев. Был и Михаил Гаркави, муж Лидии Руслановой, которому дозволялось, одному из очень немногих, импровизировать на сцене и который отвечал в зале на вопросы публики.

- И не забрали?

- Кого- то и забирали. Опасное было это дело — импровизация.

- А кто вообще цензурировал?

- 185 инстанций, но главными были Москонцерт, Минкульт и Главлит. Но были и заступники…

- А это кто?

- Так опять они — с «пятой графой». Кобзон, например, заступался за эстраду, которую раньше ни в грош не ставили. А у него был вес, он был личностью, мог похлопотать за гонимых.

- А эротика на эстраде была?

- Нет, считалось, что по́шло это.

- А денди были?

- Денди были. Но мало. Брунов, например. С сигарой в зубах и в элегантном канотье.

Шана това, или С Новым годом!

- Ностальгируете по тем временам?

- Нет.

- Почему?

- Потому что люблю русский язык. Ностальгия — это тоска по родине

- Вам на родине сегодня что-нибудь нравится?

- Максим Галкин. Он очень талантлив. Он мастер не пародийного, а пародического жанра. Был когда-то такой блистательный Виктор Чистяков. Он пародировал артистов, отдельных людей. А Галкин пародирует еще и целое явление.

- Ваш театр ставит спектакли исключительно на еврейскую тему…

- Потому что мы еврейский театр.

- Так и ГОСЕТ Соломона Михоэлса тоже был еврейский, но там шел «Король Лир».

- На идише, и был самый популярный спектакль. Для меня это загадка, тайна.

- А «Габима», «Гешер»?

- Это израильские театры, а не еврейские, это театры, которые ставят немецких авторов, русских… А мы зато поставили «Плохих евреев» Джошуа Хармона. И целых два действия в одной комнате четыре человека спорят о едином на потребу: что важнее — принадлежность национальная или государственная. Это как сравнивать  мозг и тело, когда одно просто невозможно без другого. И как слушает зал каждое слово. Огромный успех!

- Вам только что исполнилось 88…

- Ну, ведь, не 120…

- А с выхода «Радионяни» прошло 50. Не возродить ли ее или не сделать ли «Теленяню»?

- Нет, это уже совсем другой жанр, совсем иное искусство.

- Современное детское радио вам нравится?

- Я его почти не знаю. Но вскоре пойду на Первый канала для участия в записи Рош а-Шана. Будем петь, плясать и рассказывать про шофар и яблоки с медом. Так что пошел уже собираться. А вас — с наступающим. Шана Това!

- И вас — с Новым годом!