Щедрый Сталин: «Увеличить не на 300, а на 500 человек»

Резолюция Сталина на телеграмме секретаря Кировского обкома ВКП(б) Родина об увеличении «лимита» на расстрелы. 22 октября 1937 года*

В ходе «Большого террора» 1937–1938 годов проводились «массовые операции» НКВД. Решение о начале арестов принималось Сталиным и Политбюро ЦК ВКП(б). Высшие партийные инстанции определяли направление репрессий и категории граждан, подлежащих аресту. Самой масштабной стала так называемая кулацкая операция. Приказ НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» был представлен наркомом внутренних дел Ежовым на рассмотрение Политбюро и, конечно же, одобрен. В преамбуле приказа утверждалось, что в стране имеется значительное число «антисоветских элементов»: бывших кулаков, бежавших из лагерей, ссылки или вернувшихся домой после отбытия сроков наказания, церковников, сектантов, эсеров и членов других «антисоветских партий», повстанцев, белогвардейцев, уголовников и прочих. Говорилось о недостаточности борьбы с ними, что создало им условия «безнаказанно» продолжать свою преступную работу, и о том, что они стали «главными зачинщиками» всех видов антисоветской и диверсионной деятельности.

Долг НКВД, как написано в приказе, — «разгромить всю эту банду» и «раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства». Теоретическое обоснование грядущего террора Сталин изложил в речи на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года. И летом того же года продиктовал меры по «окончательному решению» судьбы тех, кто, по его мнению, не мог вписаться в социализм.

Механизм расправы и меры наказания были проще некуда. Приказ устанавливал две категории: наиболее враждебные элементы (первая категория) должны быть немедленно арестованы и расстреляны. Другие (вторая категория) должны быть после ареста отправлены в лагеря или тюрьмы на срок от 8 до 10 лет. Вынесение решения возлагалось на тройку, состоящую из начальника регионального НКВД (или его заместителя), партийного руководителя региона и прокурора. Дела они рассматривали во внесудебном порядке, заочно, даже не видя самих обвиняемых. Просто подписывали заготовленный в НКВД протокол решения тройки. Подобная практика находилась в вопиющем противоречии с нормами Конституции СССР — в ней гражданам гарантировалось исключительно судебная процедура и не предусматривалась никаких внесудебных органов, рассматривавших дела заочно.

Было предусмотрено все. Вплоть до того, что в приказе были установлены «лимиты» на расстрелы для каждого региона, превышать которые не следовало. Согласно приказу, 268 950 человек подлежало аресту, 75 950 из них — расстрелу и 193 000 — заключению в лагеря. И тут же указывалось: цифры предварительные; если необходимо, можно просить центр об увеличении.

Аресты начались в августе 1937-го и, как это обычно и бывает, сразу же пошел поток просьб с мест об увеличении «лимитов».

Сталин на это смотрел вполне благосклонно и санкционировал увеличение иногда и без формальных просьб. В ряде случаев он и Молотов даже не утруждали себя оформлением решения Политбюро. Просто выдавали записочку о повышении расстрельного «лимита», как это случилось 20 августа 1937-го для Красноярского края.

Решение Сталина и Молотова о дополнительном «лимите» на расстрелы для Красноярского края. 20 августа 1937 г. (РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 212. Л. 88а)

Хотя, как правило, подобные решения оформлялись постановлением Политбюро ЦК ВКП(б). Обычно сколько просили, столько и давали. Но были и примеры сталинской «щедрости». Вот один из них, весьма показательный. Первый секретарь Кировского обкома Михаил Родин обратился с просьбой об увеличения «лимита» по первой категории на 300 человек, а по второй — на 1000. Сталин почему-то решил по-своему. Ему показалось мало, и резолюция гласила: «Увеличить по первой категории не на 300, а на 500 человек, а по второй категории — на 800 человек».

Какая прозорливость! Он аж из Москвы видел — там, в Кирове, на 200 человек больше опаснейших элементов, заслуживающих расстрела. И главное, не зря его называли «великим дозировщиком». Он сохранил общий баланс в 1300 человек за счет сокращения подлежащих направлению в лагеря.

Поток телеграмм с мест с просьбами об увеличении расстрельных «лимитов» шел всю осень 1937 года и продолжался в 1938-м. Сталин с готовностью откликался. Вот только просителей вскоре и самих посадили. Например, Михаила Родина расстреляли в июле 1938-го. Так работала сталинская машина уничтожения.

Общий итог операции по приказу НКВД № 00447 впечатляет. Увеличение первоначальных «лимитов» почти втрое.

Согласно приказу, с августа 1937-го по ноябрь 1938-го приговорены тройками 767 397 человек, из них 386 798 — к расстрелу.

Из этого общего числа по категории «уголовники» прошли 127 967 человек, из них приговорены к расстрелу 44 086 человек. И это только по «кулацкой операции», а были еще и «национальные операции» НКВД (немецкая, польская, латышская и др.), когда аресты шли по национальному признаку и против тех, кто имел хоть какие-то, пусть даже самые отдаленные связи с этими странами или их гражданами.

---------------

М.П. Мне претят споры со сталинолобыми о том, что "не так уж много и расстреляли". 

Потому что для спора нужны критерии. А у этих свихнутых критерии (мораль) взяты из блататы, а не из людского общества. Даже если Сталин виновен в незаконной лишении смерти только одного, то уже преступник.