Колдунья и дом на колёсах.

Колдунья и дом на колёсах.

(Отрывок из небольшой повести «Родня»)

   Село Ворошиловка в Луганской области не то, чтобы большое, но и не то, чтобы маленькое. Хаток двадцать, в одной из которых, расположенной на Ярах, так называли окраину села с оврагами, куда свозили мусор, жили мои дед Митька и баба Ева.

   Хатка стояла в середине большого сада с абрикосовыми, сливовыми, яблоневыми деревьями, просунул руку в окошко и рви, что душа желает, за ним – бахча с кавунами, дынями - колхозницами, которая тянулась до речки Луганка, забитой рыбами, бери ведро и черпай, а далее степь, пахнувшая чабрецом, полынью, мятой, упиравшаяся в пыльные копры шахт…. На противоположной стороне - меловые бугры, взобравшись на которые и взглянув на село, поневоле скажешь: первозданный уголок, а спустившись, поймешь, что поддался чудному обману.

   Дед Митька - двухметровый мужик с плечами, как у лошади,  и руками, в которых разгибалась подкова и сгибалась кочерга, трещало всё , за что он брался, был фантазёром. Он убеждал мужиков снять дома с фундаментов и поставить на колёса с моторчиком.

- Хватит строить и жить по – старому, - говорил он. – Нужно по – новому.

   Селянам это нравилось, но как сделать?

- Придумаем, - отвечал Митька. – Жизнь, какая будет. Как в масле кататься станем, - заливал он. - Включил и поехал. Хочешь на работу, хочешь в бусугарню, а хочешь на речку. Лежишь, отдыхаешь, а дом катит, - нёс Митька, покуривая цигарку с табаком, который выращивал сам и напуская клубы дыма, в которых не видно было его. - Комнаты разделить и тоже на колёса поставить. Поругался с женой - откатил свою комнату. Помирился и прикатил.

   Вначале дед взялся за курятник. Снял с телеги колёса и примастерил к курятнику. Растерялись куры. Заметались. Нет постоянного места жительства. Катается курятник, а за ним куры бегают. Нестись перестали. Потом растерялась жена. Баба Ева. Вечером кухонька стояла возле колодца с журавлём, а утром откатилась чуть ли не на улицу.

- Ну что раскричалась, - бросал дед Митька бабе Еве. – Тормоза забыл поставить. Сделаю и за дом примусь.

   Не удалось.

Дед Митька уговаривал, клялся, что сделает только пробу на веранде, баба Ева стояла намертво. Эксперименты пришлось прекратить.

   Несмотря на обширную фантазию деда Митьки,  самой главной всё-таки была баба Ева. Невысокого роста, худенькая, ухватистая и быстроногая. Моталась по хозяйству, как заведённая. Пока мы утром продирали глаза, на кухне уже кипел украинский борщ, на столе стояла вёдерная миска с вишнёвыми варениками, блюдца со сметаной, клубничным, ежевичным вареньем…Словом, стол грузился до отвала.

- Оце по – сельскому, - говорил дед Митька, заправляясь стаканом самогона,  и хвалил бабу Еву.

   Хвалил он жену не только дома, но и перед сельчанами.

- Вот у меня Ева, так Ева. Хрен где такую больше найдешь. Сто один годок. Нитку в иголку без очков вдевает, расследует убийство американского президента Кеннеди.

   Это была правда. Баба Ева собирала все газеты, в которых речь шла об убийстве Кеннеди. Сельчанам тоже интересно хотелось знать, кто же убил президента, и они, вместо того, чтобы заняться хозяйством, толпами валили к бабе Еве, просили её держать их в курсе, предлагали свои версии, ругали американцев, что не могут докопаться до убийц и говорили, что, если бы у нас убили самого главного, то Ева вмиг распутала бы.

- Это же не Ева, - говорили сельчане, - а самая настоящая колдунья. Всё знает, всё умеет.

Дед передавал слова Еве.

- Не всё, - вздыхала она. – Не умею пробираться между каплями дождя.

- А это причём?

- Колдунья та, которая остается сухой во время дождя, потому что умеет пробираться между его каплями.

- А если ливень, - не отставал дед. –В нём же капель нет.

- Он её стороной обходит.

   А как они вечерами пели; «Ой, ты степь, степь широкая…» Все сельчане собирались. Летела песня над степью, словно легкокрылая птица, а после песни пускались в пляс.

   Баба Ева и руки в боки, и носочком, и каблучком, и платочком, а дед Митька со свистом, так ломил ногами, что земля трещала.

- Держи матушка, не забирай, пожить дай!

   Вот такие были мои дедушка и бабушка.