Три коротеньких рассказа.

 

Мера веры

   Прихватило меня малость. В душе неспокойно стало. Тревога насела. Порой так долбанет, что кажется сердце выскочит. Начал каждый день перед обедом километров шесть проходить и перед сном километра два.

   Как - то зашёл в церковь. Постоял, а потом вышел и присел на лавочку с одним мужиком.

- Вижу тебя каждый день, как ты возле моего дома проходишь, - сказал он.

   А мой маршрут действительно один и тот же.

- Прогуливаюсь, - ответил. – Каждый день километров восемь. Больше двух часов трачу. Здоровье косить начало. Иду, рассматриваю дома, дворы, сады… Отвлекаюсь.

   Помолчал мужик, а потом, улыбнувшись, сказал мне.

- Не меряй свою дорогу ни временем, сколько потратил на ходьбу, ни шагами, ни метрами, ни километрами, а меряй тем, сколько на этой дороге веры в Бога приобрёл.

   По душе, пришёлся ответ.

 

 Откуда силушку брать?

   Зимнее светлое утро.

   Взял лыжи и пошёл на МАГЭС. Самый высокий бугор, на котором церковь стоит, на лыжах и санках катаются.

   Присел на лавочку с мужиком лет восемьдесят.

- Кататься на лыжах хочешь, - бросил он. – Я тоже.

- Не боишься? Бугор высокий. У подножья речка. Не рассчитаешь и в воду влетишь. Да и лыж твоих что – то не видно.

- А они под лавкой. Ты таких лыж, наверное, ещё не видел.

   Действительно. Странные лыжи. Носки едва загнуты, крепление верёвочное.

- Ты где их выдрал?

- Эти лыжи, браток, я мастерил, когда ещё пацаном был. Расскажу, как их делают. Вначале воруешь вагонные доски и тащишь домой. Потом берёшь ведро с водой, ставишь на огонь и ждёшь, пока закипит. В кипяток суёшь конец одной доски, потом другой, распариваешь, а после в дверную щель зажимаешь и давишь, чтоб загнуть.

Дырку для крепления стамеской пробиваешь и желобки тоже. Хомут из кожи. Всовываешь ногу в него, привязываешь верёвками и вперёд.

- Ну, это было в детстве, а сейчас, что не можешь купить нормальные?

- Могу. Да в них толка никакого для меня нет. Несмышлёный ты, парень. Я же, когда на этих лыжах катаюсь, детство вспоминаю. Погружаюсь с макушкой в него. А в детстве силушка, бесстрашие, лихачество… Вся картинка детства разворачивается, а в ней силы немерено. Умей только черпать. Я и санки храню, которые пацаном делал. У меня дома музей детства. Я его уважаю, не лаю и не жалуюсь. Смотри.

   Сунул мужик ноги в хомуты, верёвками привязал, заорал: ну, мать твою, держись, подпрыгнул и понёсся. Трамплин. В воздух взлетел. Завис. Ещё один и так до самой речки наворачивал, словно снежный ком.

   Посмотрел я на свои лыжи. Что вспомнил? В каком магазине покупал и сколько заплатил.

 

Предназначение.

   Разговорились тёплым июльским вечером за бутылкой домашнего виноградного вина на порожках дома Васи. Родной брат жены, живёт в станице Обливская.

- А в чём предназначение человека? – спросил я.

- Это вторично, - ответил Вася. - Если ты веришь, что один раз рождаешься и один раз умираешь навечно, то с таким пониманием участи своей и предназначение одно. А если веришь, что из одной жизни переходишь в новую жизнь и так бесконечно, то с таким пониманием и предназначение другое. А точнее. В жизни, которая один раз даётся – нет предназначения. Участь, а она одна и та же для того, кто делает добро, и кто делает зло. В «Библии» как сказано: «Будьте достойными сынами Отца Своего Небесного, который повелевает Солнцу своему светить и праведнику, и грешнику, и дождь посылает на правых и неправых».