Эпопея эвакуации – суперпроект ХХ века. Как за полгода на Восток перевезли тысячи предприятий

24 июня 1941 года, 80 лет назад ЦК ВКП (б) и Совнарком СССР приняли постановление о создании Совета по эвакуации. Всего за полгода из западных регионов страны на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию было перевезено более 2,5 тысячи важнейших промышленных предприятий и около 17 миллионов человек. Эта беспримерная в мировой истории героическая и драматическая эпопея внесла важнейший вклад в нашу Победу в Великой Отечественной войне.

Катастрофическое начало

К ноябрю 1941 года гитлеровские войска оккупировали территорию СССР, где жили почти 40 процентов населения страны. Здесь располагалось 31850 промышленных предприятий, 1135 шахт, свыше 3 тысяч нефтяных скважин, 61 крупная электростанция, сотни других предприятий. Они давали 63 процента добычи угля, выплавки 68 процентов чугуна, 58 – стали и 60 – алюминия.

В ноябре–декабре Донецкий и Подмосковный бассейны полностью прекратили поставки угля. По итогам года выпуск промышленной продукции упал в 2,1 раза, объем проката черных металлов – основы оборонки – в 3,1, прокат цветмета – в 430, шарикоподшипников – в 21 раз. Из строя вышел 41 процент желдорпутей.

Огромные потери производственных мощностей, трудовых, сырьевых, продовольственных и материальных ресурсов усугубили катастрофу первых дней войны. В зоне боевых действий или прифронтовых районов оказались свыше 4/5 предприятий оборонки, в том числе 94 процента авиазаводов по линии Ленинград–Москва–Тула–Брянск–Харьков–Днепропетровск.

23 июня, как вспоминал тогдашний нарком авиапрома Алексей Шахурин, встал вопрос о срочной эвакуации авиазаводов из Белоруссии и Прибалтики, дублировании всех уникальных предприятий, создании их филиалов и определении мест дислокации. 24 июня вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) о создании Совета по эвакуации при Совнаркоме.

Актуального плана эвакуации на начало войны не существовало, говорит директор Центра истории военной экономики РАНХиГС Алексей Исаев. Это официально признанный факт. Устаревшие планы 1937 года практического значения не имели, поскольку советская индустрия шагнула уже далеко вперед.

Совет по эвакуации возглавил нарком путей сообщения Лазарь Каганович, его заместителями стали зампред Совнаркома Алексей Косыгин и кандидат в члены Политбюро ЦК, секретарь ВЦСПС Николай Шверник. Вскоре туда дополнительно вошли Анастас Микоян, Лаврентий Берия и Михаил Первухин. Состав Совета несколько раз корректировался, что говорит об импровизационном характере его формирования, замечает военный историк. Всю работу контролировали Госкомитет по обороне, ЦК партии, правительство, органы власти – от союзных республик до местных советов. Были созданы специальные комиссии, комитеты, бюро по эвакуации, эвакопункты, эвакобазы.

Эвакуация плюс мобилизация промышленности

Опереться было не на что, если не считать скорее отрицательного опыта эвакуации в Российской Империи в Первую Мировую войну. Главной сложностью стал не сам вывоз оборудования, а запуск производства на новом месте.

Приоритет отдавался вывозу предприятий авиапрома, боеприпасов, вооружения, танков и бронеавтомобилей, цветной и специальной черной металлургии, химии. Первый опыт ободрил: дизельное производство Ленинградского Кировского завода (ЛКЗ) оперативно переместили в Свердловск, рассказывает Алексей Исаев.

Общий принцип – эвакуация на площадки существующих или строящихся заводов в глубине страны. Расхожий образ с вывозом станков в «чистое поле» к реалиям имеет отдаленное отношение. Хотя порой приходилось их размещать в зданиях школ, театров, торговых рядов, клубов и других приспособленных помещений.

Имели место два тесно связанные процесса – эвакуации и мобилизации промышленности. Механизм отлаживался на ходу. Каждый из этапов был по–своему проблемным, начиная от демонтажа оборудования и его погрузки в вагоны, заканчивая доставкой к месту назначения. Эвакуация конкретных производств инициировалась постановлениями ГКО (Государственного Комитета Обороны).

Одно из слабых мест довоенного развития промышленности – уникальность многих предприятий. Их вывод из строя сразу останавливал производство. Вот почему пришлось срочно создавать заводы–дублеры.

География эвакуации охватывала всю страну, говорит Алексей Исаев, причем в 1942 году приходилось ряд предприятий эвакуировать повторно, ввиду немецкого наступления на Волгу и Кавказ. Как, например, в городе Рыбинске, куда после снижения опасности потери московского региона заводы возвращали обратно.

Только по авиапрому эвакуации подлежали 66 заводов Украины, Белоруссии, Ленинграда, Москвы и Московской области. В прифронтовых районах они до последнего дня давали продукцию для нужд армии. Эвакуация кадров предприятий также не шла гладко. Не все готовы были бросить все нажитое годами и уехать в неизвестность, не все трезво оценивали темпы продвижения немцев на восток.

В недавно вышедшем сборнике «ОПК СССР в годы Великой Отечественной войны», подготовленном Минобороны, Росархивом, Росгосархивом экономики, ГАРФом и другими крупнейшими архивами страны, приводится много документов, отражающих дух эпохи.

«Военный завод важнее боевой части»

Вот письмо Сталину старшего летчика–испытателя ОКБ авиазавода №19 С.Сенкевича. «16 сентября 1941 г. Только недавно вернулся с фронта, пробыв там два месяца. Буду краток. Глубокий тыл не чувствует войны и ее размеров. В нем стоит спокойствие и преступная беспечность. Тыл должен стать фронтом. Завод, делающий самолеты, моторы, танки, пушки и пулеметы, ничем не отличается от боевой части, а наоборот, важнее ее».

В первые несколько дней боевых действий было уничтожено до 2000 советских самолётов, большинство на земле. За полгода общие потери ВВС Красной Армии составили 21 200 самолётов (из них боевые – 9233). Можно понять, как важно было восполнять потери техники. Вот почему нарком авиапрома Шахурин, обеспечивший осенью 1941 года выпуск в день до 100 боевых самолетов, получил звание Героя Социалистического труда. Награда не служила индульгенцией за дальнейшие просчеты. В марте 1942–го года на документе ГКО о недодаче фронту самолетов значится резолюция Сталина Маленкову: «Возьмите за жабры размазню Шахурина».

К концу 1941 года авиапромышленность выросла к 1940 году на 26 процентов, 1942–ом – на 78, танковая – на 12 и 84, вооружения – на 45 и 91, боеприпасов – на 52 и 118 процентов.

Не хватало артиллерийского и минно–стрелкового вооружения. Критический дефицит средств связи привел к потере управления войсками и драматическим последствиям в начале войны. В разгар битвы под Москвой обеспеченность Западного фронта телефонными аппаратами, коммутаторами, радиостанциями, телефонным и телеграфным кабелем составляла от 36 до 84 процентов. Почти все основные предприятия связи из европейской части эвакуировались на восток и на их запуск требовалось время.

Руководители старались перевезти в первую очередь самые ценные кадры. Случались просчеты. Иногда возникал переизбыток ИТР (инженерно–технических работников), которые вставали к станкам из–за нехватки рабочих специальностей. Особенно токарей, фрезеровщиков, шлифовальщиков и слесарей. В декабре Совнарком обязал Главк трудрезервов принять в школы ФЗО 200 тысяч молодежи от 16 до 18 лет.

Помимо кадров, многие предприятия испытывали недостаток электроэнергии, металла, кооперированных (комплектующих) изделий, перебои с топливом, стройматериалами.

Есть новая военно–хозяйственная база!

Сроки эвакуации сильно варьировались и зависели от масштабов производства, условий на местах и т.п. Военная перестройка сопрягалась с огромными хозяйственными трудностями. В начале 1942 года среднесуточная погрузка вагонов упала до 36–37 тысяч вагонов или на 2/3 от довоенного уровня.

Кризис производства в основном удалось преодолеть весной 1942–го, отмечает военный историк. Если план выпуска танков Т–34 в первом квартале был выполнен на 68,15 процента, то во втором вырос до 83,57, а по тяжелым танкам КВ – на 103 процента. Хуже было с порохом, имелись проблемы с качеством продукции, но это именно показатель сложности общей картины.

Подвиг эвакуации породил своих героев, подчеркивает Алексей Исаев. Люди иной раз уезжали на восток прямо на платформах с оборудованием, жили на новом месте в тяжелых бытовых условиях. Вот пример гражданского мужества легендарного директора Мариупольского металлургического завода им. Ильича Александра Гармашева.

«Получив двусмысленный приказ «эвакуироваться нельзя работать» с плавающей запятой, он не побоялся взять на себя ответственность и остановил на демонтаж все основные участки, рассказывает эксперт. Это позволило своевременно вывезти массу оборудования, в том числе гигантский пресс фирмы «Шлеман» весом 2300 тонн. Решение оказалось правильным: после киевского «котла» в сентябре 1941–го немецкие танки повернули как раз на Мариуполь».

Адреса эвакуации – Поволжье, Урал, Западная и восточная Сибирь, Средняя Азия и Казахстан. Восточные районы стали основной военно–хозяйственной базой страны, а по добыче угля, сланцев, выпуску чермета и цветмета – главной. Вывод из–под удара промышленных мощностей позволил сохранить производство вооружения и боеприпасов. Уже к декабрю 1942–го наша страна по выпуску вооружения и военной техники превзошла Германию и ее сателлитов. Валовая продукция военпрома выросла до 80 процентов к началу войны и 157 процентов к декабрю 1941–го.

25 декабря 1941 года Совет по эвакуации, успешно решивший свои задачи, был расформирован. Его персонал передали вновь созданному при Совнаркоме Комитету разгрузки (транзитных и всяких иных застрявших надолго грузов на железных дорогах) во главе с Анастасом Микояном.

Ленд–лиз не мог заменить новые мощности

Переброска тысяч предприятий в кратчайшие сроки – уникальное явление, – подчеркивает первый зампред Комитета Госдумы по обороне Александр Шерин. Сохранить чертежи, технологии, производственные мощности, станки, собрать и эвакуировать людей, запустить предприятия... Все это позволило обеспечить армию и флот всем необходимым, чтобы успешно сражаться и освободить от оккупации врага территорию нашей страны, других государств Европы и дойти до Берлина. Многие забывают, что СССР противостоял не только фашистской Германии, но и промышленному потенциалу Европы.

Выдающийся проект эвакуации реализован благодаря заслугам как организаторов процесса, так десятков тысяч людей, участвовавших в нем. Те, кто сегодня пересматривает историю войны, явно преувеличивают роль лендлиза в итогах войны. Историки до сих пор спорят при оценках реального вклада в общую победу эвакуированных предприятий и американской помощи.

«Я твердо убежден в том, что эвакуация дала не меньший эффект, чем ленд–лиз, полагает зампред Комитета Госдумы по обороне Виктор Заварзин. А если говорить о моральном факторе, она явно перевешивает помощь американцев. Затраты на эвакуацию, особенно с оккупированных территорий, не поддаются подсчету. А по ленд–лизу все подсчитано до доллара, уже не говорю о лендлизовских долгах, которые с нас требовали союзники».

Ленд–лиз не мог заменить новые мощности, считает Алексей Исаев. Эвакуация, отмечает он, сработала только в сочетании с дальновидной политикой развития Урала, Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока в 30–е годы. Хотя бы потому, что предприятиям требовалась электроэнергия, а электростанции не возведешь по мановению волшебной палочки. За три предвоенных года производство промышленности на Урале выросло на 55 процентов, Дальнем Востоке в 2 раза, тогда как в целом по стране – на 45 процентов. Еще большими темпами развивалась металлообработка и добыча нефти в районах Средней Азии, Казахстана и Европейского Севера.

Виктор Заварзин напомнил, что только Оренбургская область, которую он представляет в Госдуме, приняла около 90 различных предприятий (30 – союзного значения). Среди них – Тульский оружейный, «Автозапчасть» из Одессы, Ленинградский авиазавод № 47. На базе 4 фабрик, перевезенных из Москвы и других городов, был создан шелкоткацкий комбинат по производству парашютов. Многие из эвакуированных предприятий, размещенных в восточных районах Оренбуржья, работают до сих пор.

Историю эвакуации еще предстоит написать

За годы войны оренбуржцы выпустили 1150 самолетов, 3 бронепоезда, 17,5 тысяч пулеметов, 507,7 тысячи винтовок, 741 миллион патронов, миллионы снарядов, гранат, мин, 330 тысяч шинелей, 311 тысяч пар валенок, 23,5 тысячи кавалерийских сёдел и много другой необходимой продукции. В 75 госпиталях, также эвакуированных в область, лечили и выхаживали фронтовиков.

Еще один фактор Победы, подчеркнул Виктор Заварзин, – необъятные пространства нашей страны. Вот почему нужно беречь каждую пядь родной земли. К слову, в Германии тоже происходила эвакуация промышленных предприятий – под землю. Но, как признают исследователи, она оказалась совершенно неэффективной, особенно при попытках выпускать ракеты.

Многогранную и противоречивую историю эвакуации в СССР еще предстоит написать, резюмирует историк Алексей Исаев. В ней пока много белых пятен. Пожалуй, наиболее объективное освещение на современном научном уровне получили лишь танковая промышленность и самолетостроение. Это нужно сделать, чтобы сохранить в нашей исторической памяти этот подвиг, который стал одной из составляющих Победы. Кстати, Центр истории военной экономики РАНХиГС создан в 2021 году.

Есть ли у России сегодня эвакуационный план на случай войны? Александр Шерин заверил, что есть и план эвакуации, и план мобилизационной готовности, где прописано куда, что перемещать, и другие необходимые действия. «Это документы для служебного пользования, которые в основном носят гриф секретности, – сказал депутат. Отдавая должное подвигу наших отцов и дедов, хочется пожелать, чтобы нам таких задач не приходилось решать, ну а если понадобится, чтобы мы также с честью и высоким уровнем профессионализма справились с ними».

На последнем Гайдаровском форуме в ходе обсуждения экономических аспектов Второй мировой войны профессор истории и международных отношений Принстонского университета Стивен Коткин заявил, что Советский Союз победил на всех ее фронтах. По его мнению, быстрая мобилизация сил обязана индустриализации 30–х годов. Главными слагаемыми победы американский историк назвал советскую систему и патриотизм народа.

Людмила Глазкова