22 июня: война и лимитрофы. Ростислав Ищенко

Сегодня исполнилось 80 лет со дня начала Великой Отечественной войны – самого кровавого этапа Второй мировой
В последние годы мир вновь подошёл к краю пропасти. Даже ядерное сдерживание, базирующееся на гарантированном взаимном уничтожении, начинает давать сбои.

Рождаются теории управляемой ядерной войны, ограниченной войны, гибридной войны и т.д. Самые разные государства в ходе возникающих политических кризисов начинают угрожать друг другу военной силой, пытаются вовлечь в конфликт как можно больше своих союзников, опереться на поддержку какой-нибудь великой державы.

Частично такую готовность самых разных обществ к войне можно объяснить тем, что настоящие полномасштабные войны после 1945 года, если где-то и велись, то на окраинах современного мира (вроде Корейской или Вьетнамской войн) и имели черты гражданских войн (даже если формально велись между разными государствами).

За восемьдесят лет ушло поколение, знающее об ужасах войны не из кинофильмов или книг, а испытавшее их на собственной шкуре.

Выросли поколения никогда не воевавших генералов, мечтающих о великих победах, политиков, для которых война — один из инструментов достижения политической цели, причём на первый взгляд весьма эффективный (обычно все рассчитывают на быструю победу, которая позволит продиктовать свою непреклонную волю поверженному противнику).

Да и народные массы также всё чаще рвутся «ударить ракетами», «послать танки» или «вбомбить в каменный век» проклятого супостата, посмевшего перечить «силам добра».

На аналогичный ответ никто не рассчитывает, ибо «а нас за что?», к тому же каждый обыватель в каждой стране всегда «уверен», что его армия всенепременно сокрушит потенциального агрессора. Вспомните хотя бы о том, насколько уверены были армяне в победе над Азербайджаном накануне последней войны за Карабах.

Тем не менее, руководство сверхдержав (или великих держав современного мира) ведёт себя более-менее ответственно, понимая какой разрушительный потенциал сосредоточен в их руках и насколько высока цена ошибки при принятии решения о начале вооружённого конфликта.

Менее мощные же государства конфликтуют между собой, но эти военные кризисы великим державам пока удаётся достаточно быстро гасить. Местные амбиции не могут противостоять ясно выраженной воле сверхдержавы, если они не поддержаны другой сверхдержавой.

Но в последние десятилетия в Европе образовалась плеяда стран-лимитрофов, являющихся особо упорными и последовательными провокаторами крупного конфликта.

Само положение лимитрофов, как серой зоны между двумя равновесными силами, предполагает, что на их территориях сталкиваются интересы этих сил. В идеальном случае лимитрофов просто делят между великими державами, как это произошло в Европе конца XVIII — начала XIX веков, где Российская, Австрийская империи и королевство Пруссия сомкнули границы, на долгие годы устранив опасность провокации лимитрофами военного кризиса.

В то же время на турецком направлении, где лимитрофные государства (в форме вассальных Порте княжеств) существовали, войны следовали одна за другой, а Первая мировая война и вовсе началась на Балканах вскоре после превращения региона в заповедник лимитрофов.

Одной из ошибок победителей в Первой мировой войне было создание лимитрофного барьера в Восточной Европе. Он рассматривался как противовес одновременно и Советской России и Веймарской Германии. Но оба эти государства были слишком слабы в двадцатые годы, подобный противовес был явным излишеством.

Когда же в тридцатые и СССР, и превратившаяся в Рейх Германия усилились, барьер не просто рухнул, но ещё и создал условия для втягивания Франции и Британии в войну. Напомню, что в планы Гитлера война на Западе не входила до тех пор, пока Париж и Лондон не выдали гарантии Польше, пытаясь сохранить остатки лимитрофного барьера, позволяющего им (как они думали) контролировать и Германию, и СССР.

В результате Польша и Прибалтийские режимы исчезли, а остальные лимитрофы стали союзниками Германии.

После Второй мировой войны сохранение лимитрофной Восточной Европы было микшировано ограничением суверенитета лимитрофов. Граница между НАТО и ОВД лишь в формальном политическом плане проходила по границам лимитрофов, на деле же это была военная граница США и СССР, чьи армии вольготно располагались в соответствующих вассальных частях Европы.

Однако распад СССР показал неустойчивость данной модели. Не успел Союз исчезнуть, а лимитрофы, в том числе из числа бывших союзных республик, стали главными разжигателями вражды Запада и России.

Их расчёт (оправдавшийся лишь частично) строился на том, что в рамках противостояния Запада и России они будут интегрированы в ЕС и НАТО (большинству это удалось), а дальше Запад победит Россию и они смогут принять участие в разделе трофеев (а вот с этим не сложилось).

Провокационная сущность лимитрофов определяется их расположением между двумя центрами силы. Политический маятник раскачивается, усиливается то одна, то другая сторона, а лимитрофу всегда необходимо быть на стороне сильного, причём перейти на сторону победителя необходимо раньше, чем его победа полностью определилась.

Понимая, что преданный партнёр не простит предательства, лимитрофы всегда пытаются добить его до конца. Чехи потерпели от немцев во время Второй мировой войны куда меньше, чем русские, но после войны мстили беззащитному гражданскому населению с остервенением.

Самое страшное для лимитрофа — согласие между великими державами. Тогда серая зона исчезает — даже если её не делят между собой главные игроки, границы сфер интересов проводятся чётко и никто в чужую сферу не лезет. Лимитроф теряет пространство для манёвра. Ему остаётся только выполнять распоряжения государства-протектора, а формальный суверенитет лишь подчёркивает его второсортность.

Поэтому лимитрофы являются самыми горячими сторонниками продолжения кризиса любой ценой.
В этой особенности лимитрофов все могли убедиться в ходе подготовки и проведения российско-американской встречи на высшем уровне в Женеве. Поляки, украинцы, прибалты буквально требовали от Вашингтона ни в коем случае не идти ни на какие компромиссы с Россией.

Им дела нет до того, что США надорвались, пытаясь противостоять сразу всем и стремятся по возможности урегулировать (временно) спорные вопросы с Россией, чтобы развязать себе руки на китайском направлении, а задавив Китай, вновь заняться Москвой.

Лимитрофы боятся не дожить до этого «вновь». Кроме того они знают, что «вновь» может и не наступить. Кто сказал, что США смогут победить Китай? Лимитрофам важно, чтобы конфронтация продолжалась здесь и сейчас. Ради этого они готовы даже самостоятельно развязать войну.

Ядерного удара по себе они не боятся, считая себя недостаточно крупной целью. Войны на своей территории — тоже.

Во-первых, они верят в мощь США и рассчитывают, что война будет вестись только на территории России (может ещё Украины и Белоруссии, но это допустимая жертва).

Во-вторых, даже если что-то пойдёт не так, они рассчитывают отсидеться на Западе в качестве «правительств в изгнании», которым Запад же должен гарантировать триумфальное возвращение на родину, заодно профинансировав «послевоенное восстановление».

Им не страшно. Войну они планируют пересидеть в обозе, получив дивиденды при любом её ходе и исходе. Новые поколения лимитрофных политиков и генералов не знают, что бывает, когда на твоей территории сталкиваются вооружённые силы сверхдержав.

Лакейская политика приучила их к инфантилизму — старшие товарищи воспринимаются, как родители, которые должны решить все проблемы любимого дитяти, не напрягая его самого.

Опасность же лимитрофов для всего мира, 80 лет не начинавшего великих войн, заключается в том, что на данном этапе западные элиты не могут просто отказаться от их поддержки, предоставив глупых провокаторов своей собственной судьбе. Как в 1939 году Великобритания и Франции необдуманно выдали Польше гарантии безопасности, не рассчитывая, что их придётся выполнять (они поверить не могли, что Гитлер решится на войну с ними).

Так же и сейчас: Запад выдал Восточной Европе слишком большие гарантии, чтобы можно было от них моментально отказаться, не теряя лица.

Для переформатирования политики требуется время, хотя бы пару-тройку лет. Между тем воинственность лимитрофов растёт не по дням, а по часам.

В политике же, к сожалению, заявления, которые никто не думал претворять в жизнь, рассматривая просто как пропаганду, слишком часто материализуются. 

Источник