Питеркин-Пумперкин

Я знаю, вы все слышали о маленьком человеке, который жил внутри тыквы. Почему он там жил, я точно не помню, но не могу себе представить, чтобы он так уютно спал в своей крошечной комнатке. Ибо, когда ворчливый ветер стал дуть над тыквенным участком и раскачивал толстые желтые шары тыкв из стороны в сторону на своих тонких виноградных лозах, бедные - Питеркина выдергивали из постели и заставляли кружиться вокруг стены из тыквы.

“Ох, ох!” - стонал он. - Моя бедная голова вся в синяках и шишках. Тьфу, тьфу! Почему, во имя всего глупого, я вообще поселился в тыкве? Почему я не осталась в приличном доме и не стала жить так, как живут другие ? Ой, ой!” А потом, когда ветер издавал последний рев , а его дергающийся маленький домик делал последнее, очень большое сальто на своей лозе, Питеркин обычно оказывался снова в постели, с ногами на подушке и головой, глубоко зарывшейся в матрас.

Ветер, конечно, считал это величайшим развлечением в мире. В конце концов, ветер был всего лишь веселым товарищем по играм, даже если он был слишком груб. И ветер никак не мог понять, что так разозлило Питеркина .

- У-у-у! Я люблю играть бесплатно и резвиться! Я люблю, когда кружатся маленькие листочки, кружатся пыльные холмики и вздыхают тяжело нагруженные сосновые ветви. Я люблю гоняться за тонкими серыми клочьями тумана и падающими дождевыми каплями, дребезжать по матовым оконным стеклам. Ух! Я уверен, что Питеркин- Пумперкин более чем нежен со мной. Я всегда забочусь о том, чтобы не сломать его якорный шток! Я всегда оставляю его крепко привязанным к виноградной лозе. Вжик, вжик!”

Но затем наступила ночь, когда мириады снежинок падали на участок. Это было больше, чем мог выдержать озорной ветер. Он должен попасть в эти хлопья! Он должен заставить их плясать, метаться и нырять в кривом веселье!

Он бросился на них с трубным ревом. И на своем диком пути он перекатывал неуклюжие тыквы то в одну, то в другую сторону, пока их грохот не сотрясал землю.

Бедняга Петеркин дремал у своей крошечной печки, потому что в его доме было очень холодно и зябко. Ух! свистел ветер. Ух! она взвизгнула прямо над его головой.

И вдруг случилось ужасное! То, чего Питеркин боялся столько лет! ЩёЛК! пошёл стебель Петеркина—с виноградной лозы, из пятна—свободный, без якоря, без руководства! И всё дальше и дальше катился тыквенный домик—вниз по ухабистому полю, через канаву, через ручей, к вершине крутого холма. А потом все дальше и дальше, вниз, вниз, вниз, вниз, летели Петеркин и его Щенок—снова и снова в быстрых, головокружительных кувырках. Голова вверх, ноги вниз, голова вниз, ноги вверх—вниз, вниз, вниз! Затем вверх ещё один холм. Вверх, вверх, на самый верх, а бедный Петеркин невольно кувыркался на каждом ярде!

Но, о, на вершине этого холма есть пропасть, а за ней, милями ниже, море. Ах, что теперь будет с Петеркиным? Его тыквенный домик достигает края пропасти, кажется, задерживается на короткое мгновение, а затем стреляет далеко и вниз, вниз в море! Он тонет под волнами, затем медленно всплывает снова, снова погружается, снова всплывает и мирно уплывает вместе с приливом.

И вот теперь, с этого странного происшествия, начинаются удивительные приключения Петеркина в его Пумперкине! Будем надеяться , что в следующем из них ветер, этот веселый товарищ по играм, постарается быть нежнее.

Вячеслав Толстов