Неизвестная Шестидневная война: Израиль против СССР

 В июне мир отметит годовщину Шестидневной войны, в которой вооруженные силы Израиля нанесли сокрушительное поражение армиям трех арабских государств – Египта, Сирии и Иордании.

Основная канва событий, непосредственно предшествовавших войне, споров не вызывает. 16 мая 1967 года египетский лидер Гамаль Абдель Насер внезапно ввел огромную армию в Синай и потребовал вывести оттуда миротворческие войска ООН. Генеральный секретарь ООН У Тан услужливо поспешил выполнить требование Каира, и на следующий день египетские части заняли наблюдательные пункты “голубых касок”. 22 мая Египет закрыл Тиранский пролив для прохода израильских и следующих в Израиль судов, полностью заблокировав израильский порт Эйлат и создав классический сasus belli.

Но Насер, видимо, опасался, что недостаточно ясно обозначил свои намерения. 26 мая он выступил перед руководством Панарабской федерации профсоюзов и заявил, что грядущая война будет носить тотальный характер и предназначена уничтожить Израиль. А чтобы уж никаких сомнений не оставалось, глава Организации освобождения Палестины Ахмад Шукейри объявил, что, победив в войне, арабы великодушно позволят уцелевшим евреям вернуться в страны исхода. “Хотя вряд ли кто-нибудь уцелеет”, - тонко улыбнувшись, добавил предшественник Ясира Арафата.

Израиль принял вызов. 23 мая премьер-министр Леви Эшколь подтвердил, что считает действия Египта объявлением войны, а 5 июня Армия обороны Израиля нанесла упреждающий удар.

Серьезные западные историки не столь пристрастно оценивают события. Их консенсус долгое время сводился к тому, что война явилась результатом целого ряда недоразумений, то и дело возникавших в накаленной атмосфере взаимной подозрительности. В своем капитальном исследовании “Шестидневная война: июнь 1967 года и генезис современного Ближнего Востока” историк Майкл Орен пишет:

“Конфликт между арабскими странами и Израилем, между самими арабскими странами и между США и СССР, усугублявшийся внутренними стрессами в каждом из упомянутых государств, породил крайне взрывоопасную атмосферу. В таких условиях малейший предлог – скажем, террористическое нападение или ответный рейд возмездия – мог повести к необузданной эскалации, к цепной реакции вызовов и контрвызовов, авантюр и просчетов, которые неудержимо подталкивали Ближний Восток к войне”.

Однако в последнее время в монолите официальной версии появились трещины. Выяснилось, что Советский Союз сыграл куда более активную роль в войне, чем предполагалось ранее. Как сейчас стало известно, 13 мая Советский Союз оповестил Египет, что Израиль сконцентрировал на границе с Сирией сорокатысячную ударную группировку при поддержке сотен танков и готовится к вторжению.

Насер никак не мог проигнорировать это сообщение. Ведь он был не только президентом Египта, но и главой Объединенной Арабской Республики (ОАР) – федерации Египта и Сирии. То есть формально Сирия тоже была его страной. Насер немедленно отрядил в Дамаск начальника египетского генштаба Мухаммеда Фавзи. Генерал Фавзи совершил облет приграничных территорий и доложил своему президенту, что советской разведке померещилось – никакого сосредоточения израильских войск нет и в помине. Насер запросил у Советского Союза подтверждения, и его категорически заверили: никакой ошибки нет, израильский зверь вот-вот растерзает беззащитную Сирию.

Неважно, понимал ли Насер, что ему подкинули дезинформацию. Египетский президент оказался в сложном положении. Стараниями советской разведки во всех арабских странах уже знали о грядущем израильском вторжении в Объединенную Арабскую Республику. Все взоры были устремлены на Каир – хватит ли у президента ОАР мужества дать достойную отповедь ненавистному агрессору, или же он сдрейфит и навеки покроет свои имя позором. У кавалера Золотой Звезды Героя Советского Союза, претендовавшего на роль лидера арабского мира, фактически не было выхода. Он должен был воевать.

Однако даже признание того, что война была спровоцирована Советским Союзом, не слишком поколебало общепринятую оценку Шестидневной войны, которую историки едва ли не единодушно оценивают как локальный конфликт. Согласно модернизированному консенсусу Москва, дав изначальный толчок событиям, быстро опомнилась и попыталась предотвратить вооруженное столкновение, а когда ее попытки не увенчались успехом, совместно с Вашингтоном сыграла решающую роль в прекращении конфликта.

Но недавно два израильских исследователя выступили с радикально новой теорией, которая полностью опрокидывает устоявшуюся версию. В своей книге “Летучие мыши над Димоной: советская ядерная авантюра в Шестидневную войну” (Foxbats over Dimona: The Soviets’ Nuclear Gamble in the Six-Day War) Изабелла Гинор и Гидеон Ремез утверждают, что Советский Союз спровоцировал кризис, намереваясь вступить в войну с Израилем на стороне арабов с целью уничтожения израильского ядерного центра в Димоне.

Коротко об авторах. Гидеон Ремез – израильтянин-сабра, историк по образованию, известный журналист. На протяжении многих лет вел ежедневную программу “Международный час” на государственной радиостанции “Кол Исроэл” («Голос Израиля»). Принимал участие в Шестидневной войне в десантных войсках. Его жена Изабелла Гинор родилась и выросла в Украине. Эмигрировала в Израиль незадолго до Шестидневной войны. Работала советологом в ведущей израильской газете “Гаарец”, в настоящее время является научным сотрудником Труменовского института при Еврейском университете в Иерусалиме.

В интервью с веб-сайтом frontpagemagazine.com Изабелла Гинор рассказала, что натолкнуло ее и мужа на идею исследования, принесшего столь сенсационные результаты. Восемь лет назад, просматривая в обычном порядке прессу, она наткнулась в одной из украинских газет на поразительный материал: бывший офицер советской морской пехоты писал, что в первый день Шестидневной войны, будучи на борту фрегата в восточной части Средиземного моря, он получил приказ сформировать группу “добровольцев” в составе 30 человек и подготовиться к десантированию на побережье Израиля. Операция несколько раз откладывалась, наконец был получен долгожданный приказ, но тут боевые действия прекратились, и Москва забила отбой. В этот момент десантники находились всего в 20 милях от Хайфы - запланированного места высадки.

Гинор и Ремез не поверили своим глазам. Ведь ни в одном официальном источнике не было и намека на прямое советское военное вмешательство в ближневосточный конфликт. Более того, все специалисты в один голос утверждали, что такое вмешательство было немыслимо и шло вразрез с принципами советской внешней политики. Однако журналистское чутье подсказывало израильским исследователям, что дело нечисто.

Очень быстро выяснилось, что сенсационное откровение капитана Юрия Хрипункова - это лишь верхушка айсберга. Исследователи нашли в самых разных источниках, независимых друг от друга, подтверждения его рассказа, включая сходные сообщения моряков с других кораблей мощной советской Средиземноморской эскадры. В их числе было и опубликованное в печати свидетельство другого офицера морской пехоты, который высадился со своим десантом на израильском побережье. Его отряд был атакован израильской авиацией и, понеся тяжелые потери, вынужден был вернуться на свой корабль, а сам автор статьи был ранен.

В операции были также задействованы атомные подлодки, стратегические бомбардировщики, пилотам которых выдали карты целей на территории Израиля, истребительные соединения, получившие приказ прикрывать бомбардировщики и поддерживать арабские ВВС и т. д. В частности, авторы книги приводят показания летчика Юрия Настенко о том, что вечером 5 июня 1967 года его часть, дислоцированная в Украине, была приведена в состояние полной боевой готовности, и у него не было сомнений, что ему предстоит участвовать в боевых действиях.


Разведка бригады Голани

И. Гинор и Г. Ремез подчеркивают, что, вопреки распространенному мнению, даже при Ельцине, не говоря уже о нынешних глухих путинских временах, основные официальные советские источники информации – архивы Политбюро, Генштаба и КГБ – были наглухо закрыты для историков. Тем не менее, израильским исследователям удалось поскрести по сусекам и найти немало доказательств - кое-что в советских архивах, кое-что в архивах стран Варшавского пакта, кое-что в открытых источниках. Они сопоставили собранные ими данные с материалами из архивов Израиля, США и ряда других стран и не нашли ничего, что противоречило бы постепенно складывавшейся картине. Более того, их версия позволяла объяснить ряд загадочных, дотоле непонятных намеков в известных источниках.

Но зачем Москве понадобилось пускаться на авантюру, чреватую прямым военным столкновением с Соединенными Штатами? Авторы книги нашли ответ на этот вопрос в интригующем меморандуме, который был включен (авторы книги уверены - по счастливой случайности) в опубликованный в 2003 году под редакцией Виталия Наумкина сборник документов МИД СССР.

В меморандуме, датированном 23 февраля 1966 года, сообщается, что 13 декабря 1965 года “один из лидеров израильской компартии товарищ [Моше] Снэ поставил советского посла в Тель-Авиве в известность о своем разговоре с советником премьер-министра Израиля, Гариэлем [В.В. - бывший глава легендарной израильской разведслужбы “Моссад” Иссер Гарель], в которой последний объявил о намерении Израиля создать свою собственную атомную бомбу”.

К этому времени существование в Израиле ядерной программы не было тайной для советской разведки. А вот чего в Москве не знали, так это - на какой стадии находились работы, которые велись в израильском ядерном центре в Димоне. Сообщение Гареля было истолковано советским руководством в том смысле, что ядерного оружия у Израиля пока еще нет, и поэтому пока еще есть возможность не допустить его появления у еврейского государства, но действовать надо без промедления.

Последовала бурная вспышка советской дипломатической активности с целью запугать Израиль и заставить его заморозить свою ядерную программу. Ничего не добившись, Москва переключилась на подготовку силового решения проблемы. Судя по всему, среди советского руководства не было полного единодушия в отношении того, что следует предпринять. Но известно, что особенно жесткую позицию заняли председатель КГБ Юрий Андропов и замминистра обороны Андрей Гречко.

Был разработан хитроумный план с целью спровоцировать Израиль на упреждающий удар. “Советское руководство, - пишут авторы книги, - стремилось в максимальной степени снизить вероятность ответных действий со стороны Соединенных Штатов. Для этого необходимо было, в частности, заставить Израиль первым нанести удар, что навлекло бы на него международное осуждение и вызвало бы недовольство США. Наконец, предлогом к войне должна была послужить израильская ядерная программа, из-за которой у Тель-Авива были серьезные разногласия с Вашингтоном, причем как раз в тот момент, когда перспектива появления у Израиля ядерного оружия тревожила Вашингтон почти в такой же степени, как и Москву”.

Авторы также откопали так называемый “финский документ”, из которого явствовало, что еще до начала Шестидневной войны Советский Союз заготовил ноту с поручением Финляндии представлять свои интересы в Израиле. Из этого неопровержимо следует, что советский план предусматривал разрыв дипломатических отношений с Израилем после того, как он будет спровоцирован на упреждающий удар по Египту.

Историк Майкл Орен пишет, что решающим фактором, вызвавшим войну, был “страх Израиля за свой реактор, а не страх Египта перед ним.” Широко известно, что 17 и 26 мая 1967 года два самолета совершили пролеты над ядерным комплексом в Димоне. Предполагалось, что то были египетские МИГ-21.

Но Изабелла Гинор и Гидеон Ремез доказывают, что разведывательные полеты над израильским ядерным центром оба раза совершил в то время еще экспериментальный и сверхсекретный МИГ-25, который официально пошел в серийное производство лишь в 1972 году. В то время на Западе не было аналога этой машине, которая получила в классификации НАТО обозначение Foxbat (“Летучая мышь”).

Авторы указывают, что израильские летчики, знавшие МИГ-21 как свои пять пальцев, сразу поняли, что имеют дело с совершенно другой машиной: самолет, дважды пролетевший над Димоной, шел на такой высоте и с такой скоростью, что у поднявшихся на перехват истребителей не было никаких шансов его догнать. Пролеты вызвали панику среди командования Армии обороны Израиля, которое (как оказалось, с полным основанием) усмотрело в них признак грядущего нападения на драгоценный ядерный комплекс. Тогда-то и было окончательно решено нанести упреждающий удар по Египту.

Версия Гинор-Ремеза вызвала недоверие среди историков. Но версия подтверждается - упоминание в советской авиационной литературе о том, что “в конце 60-х годов” МИГ-25 проходил летные испытания в ближневосточном регионе. А вскоре обнаружился и прямой свидетель – бывший советский летчик в генеральском звании, который засвидетельствовал, что в 1967 году он совершил полтора десятка полетов в воздушном пространстве Израиля, в том числе два полета на МИГ-25, настолько секретные, что визу на них дал лично министр обороны СССР.

Уже когда их книга была в наборе, авторы получили еще одно, решающее доказательство своей правоты. На сайте российского министерства обороны появилась статья за подписью официального представителя министерства, где подтверждалось, что оба полета над израильским ядерным центром в мае 1967 года были совершены “Летучими мышами”.

Однако вернемся к основной теме. Насер с энтузиазмом поддержал затею советских друзей. 20 февраля 1966 года в интервью с группой иракских журналистов он объявил: “Если Израиль создаст атомную бомбу, единственной ответной мерой с нашей стороны должна быть превентивная война. Арабские государства должны будут безотлагательно принять ответные меры и полностью лишить Израиль возможности производить атомную бомбу”.

В Средиземное море была направлена мощная советская эскадра в составе трех десятков кораблей, включая ракетоносные подводные лодки: Египет был поставлен под защиту советского ядерного зонтика. Замминистра обороны СССР Гречко срочно примчался в Каир, чтобы заверить египетских друзей в нерушимой поддержке своего правительства. В мае 1967 в Порт-Саид прибыли “с дружественным визитом” советские десантные корабли с подразделениями морской пехоты, а в Украине было приведено в состояние полной боевой готовности авиационное соединение, причем небольшая штабная группа связи уже была переброшена в Египет.

Опираясь на советские ядерные гарантии, Египет разработал план “Операции Фаджр” (“Рассвет), которая должна была начаться на рассвете 27 мая 1967 года. Другой план, разработанный в ноябре 1966 года совместно вторым лицом в египетском руководстве маршалом Абдель-Халимом Амером (тоже, кстати, Героем Советского Союза) и маршалом Гречко, назывался “Покоритель” и был основан на чисто советских стратегических концепциях.

Израильские войска захватили в Синае и на Голанских высотах трофейные документы (в том числе и на русском языке) с детальным описанием советско-египетского плана. Приготовления к войне приняли особенно лихорадочный характер после того, как 7 апреля 1967 года в воздушном бою над Голанскими высотами израильская авиация сбила шесть сирийских МИГов, не потеряв ни одного своего самолета. На карту был поставлен престиж советской военной техники.

Советские генштабисты оценивали шансы израильских и арабских вооруженных сил как приблизительно равные. По их выкладкам ни та, ни другая сторона не должна была добиться решающего превосходства. Это позволило бы Советскому Союзу в нужный момент бросить на чашу весов малую толику своей военной мощи и без особых усилий переломить ход войны в пользу арабских союзников. При этом советская стратегическая авиация должна была под шумок разбомбить Димону.

Советское руководство все очень точно рассчитало. В полном соответствии с планом Израиль удалось спровоцировать на упреждающий удар. Соединенные Штаты, как и предсказывали советские политологи, выразили недовольство по поводу “агрессивных действий” союзника, объявили нейтралитет и вывели свой Шестой флот из восточной части Средиземного моря.

Но планы планами, а действительность обязательно вносит свои коррективы. Известно, что генералы обычно представляют себе следующую войну как точную копию предыдущей. Вот и советские военачальники оказались в плену своих замшелых оперативных представлений, сложившихся во время Второй мировой войны. Им представлялось, что в Синае развернется нечто вроде сражения на Курской дуге – лобовое столкновение массированных пехотных и бронетанковых соединений, действующих на широком фронте.

Но Израиль смешал карты советских специалистов, отказавшись следовать их логике. Вместо этого израильская авиация нанесла молниеносный воздушный удар по аэродромам всех своих противников и в считанные часы полностью уничтожила их военно-воздушные силы. Вслед за тем последовал сокрушительный израильский блицкриг в Синае, в Иерусалиме и на Голанских высотах. Не учли в Москве и арабской психологии. Исход войны был уже давно решен, а Насер продолжал засыпать союзников победными реляциями, наводя тень на плетень и мешая им составить ясную картину происходящего.

Советское руководство в течение пяти дней колебалось, не зная, что делать. Израильская авиация перепахала взлетно-посадочные полосы всех арабских аэродромов, приведя их в негодность, а без превосходства в воздухе пытаться реализовать первоначальный план было слишком рискованно. На шестой день войны, когда бригада “Голани” пошла на штурм Голанских высот, Москва все же решила действовать. Но речь уже не шла о разгроме Израиля: нужно было срочно спасать Сирию. Корабли средиземноморской эскадры получили приказ двигаться к местам высадки десантов, но к великому облегчению советских руководителей военного вмешательства так и не понадобилось – Израиль согласился на прекращение огня.

По окончании войны Москва стала лихорадочно заметать следы. Кремль был в шоке от сознания того, что наглые евреи дерзнули бросить ему открытый вызов и посмели отклониться от тактических схем, которые предписали им московские полководцы. Огромное количество советской военной техники было уничтожено или оказалось в руках израильтян, которые, словно издеваясь над Москвой, устроили открытую распродажу советских трофеев – танков, грузовиков, артиллерийских орудий. Миллиардные дотации арабским друзьям были пущены на ветер, не принеся дивидендов. Особенно унизительным был провал советской разведки, которая столь неверно оценила обстановку на Ближнем Востоке и перспективы арабо-израильского конфликта. Советский престиж стремительно падал, особенно в арабских странах, которые возложили вину за свой крах на московских друзей и покровителей. ЦРУ докладывало президенту Джонсону, что “Советы не в состоянии скрыть своего замешательства”.

В такой обстановке необходимо было по возможности затушевать факты причастности Советского Союза к столь позорной катастрофе. По своим собственным соображениям в том же были заинтересованы Соединенные Штаты и Израиль. Соответствующая документация во всех трех странах была засекречена, архивы закрыты, советские “советники”, захваченные в плен на Голанских высотах, без лишнего шума отправлены домой.

Благодаря всем этим мерам в мировой историографии сложилось совершенно превратное представление о роли Советского Союза в истории Шестидневной войны, укладывающееся в благожелательную концепцию западных историков о том, что советское руководство, обжегшись на кубинском ракетном кризисе, решило строить свои отношения с Западом на принципах разрядки напряженности. В результате к 1967 году Москва выработала осторожный и ответственный внешнеполитический курс. Да, никто не спорит, что Советский Союз по-прежнему боролся с Соединенными Штатами за влияние в мире, в том числе и на Ближнем Востоке, но не могло быть и речи о том, чтобы рисковать прямым столкновением между ядерными сверхдержавами, сколь бы высоки ни были региональные ставки в этой игре. Поэтому, когда Москва пригрозила военным вмешательством (как это сделал 10 июня советский премьер-министр Косыгин в разговоре по «горячей линии» с Вашингтоном), то был обычный блеф, которому не следует придавать значения.

Изабелла Гинор и Гидеон Ремез сорвали покров с этой уютной, но фальшивой версии, вскрыв опасное прекраснодушие ее авторов - западных историков и политологов, которые на протяжении десятков лет убаюкивали себя сладкими фантазиями о том, что-де советские руководители – трезвые и здравомыслящие люди, которые никогда не станут понапрасну рисковать и подвергать опасности дело мира. Книга израильских исследователей воочию показывает, как опасно предаваться подобным иллюзиям и как близко подошел мир к краю пропасти по милости преемников и верных последователей тирана-авантюриста Сталина, которого западные либералы умильно величали “дядюшкой Джо”.

* * *

Вместо послесловия: Советский Союз не смирился с унижением, перенесенным в 1967 году, и спустя всего год навязал Израилю так называемую «войну на истощение». В рамках операции “Кавказ” в Египет прибыли три советские бригады ПВО, оснащенные ракетами класса “земля-воздух” и радарами раннего предупреждения. Под их защитой в воздух поднялись советские истребители с египетскими опознавательными знаками. Однако эта предосторожность никого не обманула: “арабские” летчики переговаривались друг с другом и с землей по-русски и матерились без малейшего акцента на потеху сотрудникам израильской службы радиоперехвата.

Потеряв несколько самолетов, сбитых советскими зенитными ракетами, командование израильских ВВС решило проучить противника. 30 июля 1970 года вскоре после полудня два израильских “Фантома” атаковали египетскую радиолокационную станцию на побережье Суэцкого залива. Завидев легкую добычу, им навстречу поднялась эскадрилья МИГ-21 в составе восьми машин. Советские летчики лишь с опозданием осознали, что израильские бомбардировщики прикрывала с большой высоты четверка истребителей “Мираж-3”. В завязавшемся воздушном бою израильтяне, не понеся потерь, сбили пять МИГов. Лишь один советский летчик смог катапультироваться, остальные погибли.

Это было последнее советско-израильское воздушное столкновение.

Получив оплеуху и наглядный урок, советское командование прекратило полеты своих летчиков, боевой дух которых был фатально подорван таким чувствительным ударом по самолюбию. А вскоре было заключено перемирие, которое продержалось вплоть до следующего большого конфликта – “Войны Судного Дня”.