Можно ли предотвратить семнадцатый глд?

Сопредседатель партии «Правое дело» Леонид Гозман написал статью, в которой утверждает, что ситуация в России становится все более тревожной.

Ситуация в стране становится все более тревожной:

- власть стремительно теряет авторитет и доверие. Никто, практически, не связывает никаких надежд с нынешним руководством страны. Максимальная степень лояльности системе – убежденность в том, что другие будут еще хуже. Разочарование или, в лучшем случае, равнодушие охватили все слои общества – стариков и молодежь, бизнесменов и работников бюджетной сферы, интеллигенцию и чиновников;

- ощущение несправедливости жизни, убежденность в аморальности самой власти и каждого, кто к ней причастен, стали повсеместными;

- государство становится все менее эффективным. Всем очевидна неспособность власти справиться с коррупцией и с терроризмом, с ростом цен и с технологической отсталостью. Принимаемые первыми лицами решения не вызывают ни поддержки, ни энтузиазма, а лишь иронию и раздражение;

- тот факт, что за последние десять лет не была достигнута, практически, ни одна из заявлявшихся властью целей, осознается все большим числом граждан;

- властная элита не представляет собой единую команду. Среди ближайшего окружения первых лиц есть сторонники диаметрально противоположных путей развития страны, что делает выработку и реализацию какой-либо внятной политики вообще невозможной;

- на фоне роста протестных настроений все чаще слышны сравнения с 1916 годом. И как в феврале 1917 никто не защищал царя, никто не будет защищать теперешнюю власть.

Риски инерции

Сложившаяся политическая система очевидно неадекватна вызовам сегодняшнего дня, оно не может обеспечить ни поступательного развития страны, ни безопасности и спокойствия граждан. Власть при этом находится в информационном вакууме - нормальные каналы обратных связей, телевидение, например, заменены информационным потоком, генерируемым самой властью. Это дает возможность успешно игнорировать растущее недовольство и, по большому счету, ничего не менять, ограничиваясь косметическим ремонтом там, где нужен капитальный.

В случае продолжения инерционного сценария представляется вероятной реализация следующих угроз:

- дальнейшее обострение национальных отношений. Нерешенность национальных проблем, игнорирование неприязненных отношений между различными этническими группами и фактическая поддержка националистов частью властной элиты и правоохранительных органов весьма вероятно приведут как к новой войне на Кавказе и новым терактам, так и к столкновениям в крупных городах;

- углубление технологического отставания России от развитых стран, превращение его в принципиально непреодолимое. Бурное развитие высоких технологий в мире означает, что если в ближайшие три-пять лет у нас не будет существенного прогресса в этой сфере, мы, как минимум, на несколько грядущих десятилетий или даже навсегда обречены будем находиться на обочине мировой цивилизации. Руководство страны, понимая это, безусловно, хочет модернизировать экономику, но категорически не желает значимых перемен в политической системе. Однако возможности построения инновационной экономики в рамках авторитарного режима принципиально ограничены. Лидерами инновационного развития становятся страны, в которых помимо экономических стимулов к творчеству и внедрению существует атмосфера свободы и честной конкуренции. Продолжающаяся эмиграция талантливой молодежи лишь один из симптомов неадекватности наших институтов требованиям модернизации;

- реализация в России «арабского сценария». Наличие в крупных городах критической массы граждан, готовых к протестным действиям, ощущение моральной оправданности таких действий (восприятие власти как чуждой и даже «оккупационной» перестает быть привилегией психически больных радикалов) означает, что взрыв может произойти в любой момент и по любому поводу. Это может быть и очередное этническое столкновение, и ощущение сфальсифицированности выборов, и, по большому счету, что угодно. При этом, неважно, какой процент населения составляют потенциальные участники протестов, важно, достаточно ли их для того, чтобы занять главную площадь страны. Граждане будут наблюдать за мятежом либо сочувственно, либо равнодушно. Единственный ресурс власти в этом случае – сила. Однако совершенно неочевидно, что в распоряжении властей есть войска, готовые открыть огонь по согражданам - в феврале семнадцатого таких частей не оказалось – да и новое «кровавое воскресенье» лишь продлит агонию. Кроме того, хочется верить, такой приказ, все-таки, не будет отдан. Результатом же революции, кто бы ее ни возглавил и под какими бы лозунгами она ни начиналась, будет установление, после неизбежного

периода кровавого хаоса, режима, куда более жесткого и антидемократического, чем сегодняшний. Не исключены при этом и варианты распада страны и силовых конфликтов между составляющими ее сейчас регионами.

Пути выхода

Очевидным приоритетом для любой ответственной политической силы, как и для любого нормального человека, является обеспечение мирного перехода к более демократической и более эффективной системе. Сейчас речь идет уже не о коррективах, пусть даже и существенных, отдельных направлений внутренней и внешней политики, но о предотвращении катастрофы. Интересы правящей бюрократии и общества в данном случае совпадают. Общество заинтересовано в формировании ориентированного на страну, а не на самого себя государства, чиновники – в безопасности, которая в случае революционных потрясений обеспечена точно не будет.

Идеальным вариантом было бы соглашение между обществом и правящей бюрократией. По минимуму, такое соглашение должно было бы включать в себя следующие моменты:

- проведение выборов в Думу и президентских выборов под контролем специально созданного Совета, состоящего из представителей всех общественных групп и представителей власти. Задача Совета – обеспечение свободы и возможностей агитации, регистрации желающих участвовать в выборах, контроль за процессом голосования и подсчетом голосов;

- гарантии от политического преследования всем участникам выборного процесса, отказ власти от использования по отношению к ним репрессивных мер;

- отказ нынешних лидеров «Единой России» от участия в выборах и дальнейшего участия во власти. Гарантии безопасности им самим и их семьям.

Субъект соглашении со стороны общества - Комитет национального согласия, например - мог бы быть сформирован из представителей разных политических сил, в том числе, и не зарегистрированных официально, представителей гражданского общества, авторитетных журналистов, блоггеров и т.д. Опыт стран, успешно и мирно переходивших от авторитарного режима к демократическому, показывает, что задача организации диалога между обществом и властью, в принципе, решаема. Опасения же относительно того, что при свободных выборах успеха добьются левые и националисты, хотя и представляются вполне обоснованными, не должны использоваться для остановки процесса – сохранение нынешней системы катастрофу гарантирует, а успех антидемократических сил на выборах, во-первых, может быть и не столь масштабным, во-вторых, будет скорректирован в рамках следующего выборного цикла.

Другой, менее радикальный, вариант состоит в отказе «Единой России» от монополии на власть. Отказ этот должен иметь форму не декларации, а открытого перехода части правящей элиты в другую партию, чем было бы политически оформлено наличие в сегодняшней власти принципиально разных взглядов на будущее России и на то, каким путем страна должна двигаться дальше. Конкуренция между «Единой Россией» и партией отколовшейся части элиты, конечно, весьма далека от нормальной политической конкуренции, но это было бы шагом в правильном направлении. Использование административного ресурса при этом существенно снизилось бы и, в любом случае, осуществлялось бы в интересах не одной, а как минимум, двух партий. Сформированный в результате таких выборов парламент, а затем и правительство, в значительно большей степени, чем сегодня, отражали бы спектр политических настроений в обществе и имели бы большую легитимность. А это, вместе с надеждой на то, что следующие выборы будут уже, по настоящему, демократическими будет фактором, способствующим мирному характеру выражения недовольства.

И наконец, третий вариант, состоит в том, чтобы, вне зависимости от того, как пройдут выборы в Государственную Думу, на президентские выборы вышли бы оба члена правящего тандема. Разумеется, этот выбор не имеет ничего общего с нормальной ситуацией, когда круг претендентов определяется реальной популярностью и влиянием, а не принадлежностью к существующей власти. Однако и в этом случае выборный процесс перестает быть фарсом, где итог известен заранее, а «конкуренты» исполняют роль коверных на манеже. Кто бы из членов тандема ни победил, он станет не назначенным, а выбранным президентом с существенно большей легитимностью. Это само по себе будет способствовать развитию гражданских и политически структур в стране в следующие шесть лет и даст реальный шанс на то, что президентские выборы 2018 года пройдут по демократическим стандартам.

Все три варианта требуют не просто сотрудничества с властью, но и понимания первыми лицами государства необходимости кардинального преобразования системы. К сожалению, пока такого понимания нет. Более того, инициатива создания Общероссийского фронта говорит о том, что значительная часть властной элиты выбирает принципиально другой путь, стремясь обеспечить собственную легитимность путем не имеющих отношения к обществу манипуляций. Но это не означает, что шаги по предотвращению социальной катастрофы не должны разрабатываться и обсуждаться. Во власти, в том числе, и на верхних ее этажах достаточно людей, чувство ответственности или, по крайней мере, инстинкт самосохранения которых может сделать их более договороспособными.

Если власть в ближайшее время не пойдет на контакт, поле для маневра резко сужается. Нынешнее избирательное законодательство и, главное, избирательные практики не оставляют надежды на сколько-нибудь существенные преобразования системы в результате выборов. Тем не менее, демократическая фракция в Думе крайне необходима, а это значит, что партии демократической направленности должны в выборах участвовать. Даже в случае поражения, которое ЦИК может зафиксировать при любом результате, сама избирательная кампания является средством агитации. Необходимо и в ходе выборов, и используя любую другую возможность, убеждать общество и власть в том, что
нынешний путь, как и широко в свое время разрекламированный и так и необнародованный «план Путина» - это путь в тупик, если не в пропасть. Такая агитация не бессмысленна. Действия высших чиновников, например, PR кампания, которую интенсивно проводит премьер, показывают, что они понимают необходимость хотя бы минимальной поддержки со стороны населения – просто объявить о победе, если она не будет восприниматься в качестве таковой, слишком опасно. А значит, чем больше будет людей, понимающих бесперспективность и обреченность нынешнего пути, тем скорее система пойдет на кардинальные преобразования.

Если наша страна не сорвется в национал-социализм или в революцию, то рано или поздно она вернется на путь демократического развития. Вопрос, когда это произойдет, сколько времени осталось до семнадцатого года, успеем ли мы?

Леонид Гозман, сопредседатель партии «Правое дело»