Аспирантура. Часть 13.

АСПИРАНТУРА.

Часть 13.

Я приглашена на предварительную защиту диссертации в Ростовский университет. Давно осведомлена, что мой научный руководитель на предзащиту своих аспирантов никогда не ходит: мои соискатели способны сами себя защитить без всякой поддержки. Вот такой принцип у неё.

Тамара Ефимовна, припрятав новые анекдоты до лучших времён, наставляет меня. Там должность председателя Совета при защите выполняет профессор Мария Карповна Милых, по состоянию здоровья она уже не работает, однако ж остаётся почётным консультантом кафедры русского языка. С Галиной Васильевной они соперницы смолоду — по достижению высоких должностей, по солидным разработкам в области синтаксиса, ну и в личной жизни тоже. И хотя у каждой из них судьба сложилась одинаково счастливо, Мария Карповна всё ещё не может забыть, что её муж, давно почивший в бозе, в молодости был безнадёжно влюблён в рыжеволосую красавицу, студентку Университета, ленинскую стипендиатку — Галину.

Вот по этой причине, пользуясь своим веским словом, при первой возможности она может слегка тебя укусить, большого вреда не нанесёт, потому как Валимова на защиту сырец не выпускает, но всё-таки...

Тамара Ефимовна умела пророчески глядеть в воду и видеть даже в мутном потоке подводные камни.

При обсуждении диссертации специалисты по стилистике отметили высокий уровень научного изложения материала, тщательно подобранные, красивые примеры из классической литературы — в общем, только положительные моменты без замечаний, требующих доработки.

Доклад мой тоже не вызвал каких-либо возражений или поправок.

- А Вам известно, что в отношении двух основных понятий в Вашей работе в научной литературе появилась новая терминология?

- Да. И я назвала эти термины.

- Так почему Вы не воспользовались ими, они, на мой взгляд, более точно определяют суть предикативности...

Почему? Да хрен его знает почему... На прокатке, где у меня состоялось три публичных выступления, замечаний по поводу использования терминологии не возникло, да и научный руководитель в этом плане не пропустила бы устаревшие понятия. А тут вот выскочил чёрт из табакерки! Это всё, конечно, промелькнуло в моей голове, без озвучивания оправдательной мысли. Я молчала.

И тут, увидев моё замешательство, мне на выручку буквально выпорхнула, как заботливая птаха в спасении своих птенцов, секретарь Совета Надежда Васильевна Текучёва.

- Да потому что использованная терминология проходит по всем вузовским пособиям.

- И всё-таки, - продолжил всесильный председатель Совета, - я предлагаю переработать диссертацию именно в этом направлении. Кто за данное предложение?

Кто же будет голосовать против председателя, имеющего два голоса?

Единогласно... при трёх воздержавшихся...

- Сколько времени Вам нужно для доработки? - не давая мне опомниться, спрашивает секретарь и тут же наводит на подсказку. - Месяца хватит?

Я, ничего не понимающая в сложившейся ситуации, вначале, как китайский болванчик, повела головой из стороны в сторону, но тут же, наткнувшись на широко открытые удивлённые глаза секретаря, изменила направление кивка на сверху вниз.

- Ну вот и отлично. Заседание Совета закончено.

- Ждём Вас через месяц, - улыбнувшись мне по-матерински, объявила запомнившаяся мне на всю жизнь Надежда Васильевна Текучёва.

- Переделанную работу отдадите на проверку профессору Гвоздарёву.

Не зная соискателей, она понимала их состояние при защите, их нелёгкий путь к завершению работы, и там, где вполне можно было обойтись без доработок, буквально вырывала из рук слишком строгих судей всякого «невинно пострадавшего».

Вспоминая яркие бытовые пародии Аркадия Райкина, скажем так: она была добра «невзирая на лица».

На проходной звоню Галине Васильевне.

- Галина Васильевна, я провалилась. Вынесли решение - диссертацию переработать...

- Так, успокойтесь и скажите, сколько времени вам отвели на доработку? Один месяц? Так это же ерунда...

Когда предлагают год или полтора, тогда в работе есть существенные недостатки, а так нечего на этом зацикливаться, через месяц приедете на защиту.

По приезде в Ставрополь я в кои-то веки поступила по-умному, не во вред себе: доложила Леденёву, что всё в порядке, через месяц-два должны назначить защиту.

И начались безумные дни: выполнение нагрузки, правка рукописи и поездки сразу к трём машинисткам.

Словно невидимый ангел летал надо мною и прямо с воздуха, как корабль в космосе, заправлял меня дополнительной энергией. Справилась самой себе на удивление легко, без уныния и лени, потому что русский язык стоит изучать и усовершенствовать только потому, «что им разговаривал Ленин».

-Превосходные слова! - скажет читатель. - Любопытно, где вы их украли?

Я научилась жить в коллективе с палицей в руках, как у нашего Ильи Муромца: попробуй сунься — огрею без раздумываний и собственного самоуничижения.

Помоги себе сам — и тебя полюбят не только друзья, но и тайные враги. Я перестала сетовать на свою судьбу и обращаться к помощи всевышнего, потому что самую большую и самую искреннюю часть наших молитв составляют жалобы. Я ни на что не жалуюсь, я умею защищаться. Но без гнева и доказательств своей правоты, потому что это получается мстить себе за вину другого.

Погода в Ставрополе в осенний и зимний периоды похожа на характер взбалмошной капризной женщины: «то берег, то море; то солнце, то вьюга; то ласточки, то вороньё». Я вынуждена щеголять в своём польском демисезонном пальтишке, верх которого сделан из драпа, через который можно просеять песок. Сырой пронизывающий ветер, словно дикарскими стрелами, атакует поясницу и плечи.

Приехали к старикам за помощью. Взвесив в руке одёжку, мама дала точную оценку моему «манто»:

- Хиба ж це пальто? Им только мух летом из хаты выгонять...

Пришла в гости баба Сюня, мамина сестра.

- Пока ты купишь тёплое пальто (денег нам уже дали старики из запаса на всякий случай), вот тебе моя пуховая безрукавка, старенькая, правда, но греет хорошо. Не гнушайся - бери, если что - спрячешь в рукав от чужих глаз.

Ходить после занятий по пустым магазинам безнадёжно и тоскливо: то велико, то мало, то осеннее, то весеннее. Выход один — дождаться отпуска и поехать в Москву, там Амина подскажет, какой универмаг посетить.

Использовав свободное «окошко» для покупки писчей бумаги, забежала, запыхавшись в нашу раздевалку — все крючки заняты дамскими «польтами», своё манто пришлось приткнуть у стены на небольшом столике; в спешке, машинально положила свою облезлую спасительную кошечку сверху, свернув её по длине.

Зашла с очередной пары на кафедру, а тут, прямо на выходе из раздевалки, как грозный судия в раме, та же Спевакова.

- Александра Петровна, надо быть аккуратнее со своими вещами, среди нас всё-таки есть мужчины.

Я, ошалелая, нырнула внутрь, и что же? Моя облезлая серая кошечка жалким безобразным комком свернулась на полу — то ли тряпка половая, то ли забытая бомжом одёжка... Судорожно запихнула её в рукав — ну что я сразу так не сделала? Кто-то, видно, тянул через стол своё пальто - и моя кошечка оказалась под ногами.

И стыдно, и обидно, и досадно на самоё себя. А в голове крутится мысль: какие же мужчины пребывают в нашем женском коллективе? Один профессор, и тот слепой. Да, совсем недавно приняли на кафедру ассистента, вчерашнего выпускника с нашего факультета, так он никогда не заходит в женскую раздевалку...

Доцент Спевакова - за что она меня так не любит? - с видом триумфатора-победителя пристроилась за последним столом, такая вся занятая, что-то пишет.

Проходя мимо, я доверительно нагнулась к её уху и громко поблагодарила:

- Спасибо вам, Валентина Ивановна, за экзекуцию...

Она вдруг вскинулась и спросила, обескураженная:

- Откуда я знала, что это ваши вещи?

- Ну да, конечно, потому и обратились ко мне...

Оказывается, вовремя и удачно огрызнуться — значит быстро забыть о своей обиде и вспоминать о случившемся без всякого зла на других.

Глупость бывает двух родов: молчаливая и болтливая; первая обычно случается по нечаянности и во вред себе, вторая — продуманная, целенаправленная и озвученная, после содеяния которой потом становится стыдно. Ну, это как кому...

Через месяц я в Ростове с перепечатанной работой.

Нахожу по расписанию профессора Гвоздарёва.

- Переделали? Ну и отлично. Отнесите секретарю Совета, она даст дальнейший ход диссертации и назначит дату защиты.

Вот так! Никому не нужна моя переделанная работа, а профессору Гвоздарёву и подавно: кто это станет читать фолиант в двести с чем-то страниц, не зная его сути (на заседание Совета он опоздал, а потом, сонный, позёвывал и посматривал на часы, скоро ли закончится вся эта говорильня?)

Надежда Васильевна Текучёва встретила меня с благожелательной улыбкой.

- Вы так быстро исчезли тогда, я хотела вам на ушко сказать, что можно было обойтись и без переработки, потому и поручила проверить работу профессору Гвоздарёву, что он никогда не читает диссертаций.

- И ещё один момент: через полмесяца состоится защита соискателя из Болгарии, я Вам советую присоединиться к нему, ибо для следующего заседания будут набирать не менее двух-трёх человек, а это займёт немало времени. Вам надо только постараться найти оппонента к этому времени.

- Оппонент у меня есть — доцент Покусаенко Валентина Константиновна из Армавира.

- Прекрасный оппонент, я не раз слышала её выступления, она человек ответственный и бальзам лить не будет, недостатки же стороной не обходит.

Удачи Вам и до встречи в декабре.