Наказаны дважды: судьба бывших узников концлагерей после возвращения в СССР

• <abbr class="datetime">2 апр, 2021 в 10:00</abbr>

Для советского режима эти люди были предателями. Бывших узников нацистских концлагерей в СССР сажали в трудовые лагеря. Истории трех украинцев из Запорожья, наказанных дважды.

Отправка принудительных работников в Германию. Вернувшихся ждали советские трудовые лагеря и клеймо в личном деле

О них в Советском Союза не вспоминали, так, словно их не существовало. Речь идет о тех, кто в годы Второй мировой войны прошел концлагеря немецких нацистов и вернулся домой — бывших военнопленных, принудительных работников... «Тогда к этим людям относились как к государственным изменникам, — рассказывает в беседе с DW Татьяна Пастушенко, кандидат исторических наук и старший научный сотрудник Института истории НАН Украины. — Если такой человек стремился изменить свой статус — получить образование или занять более высокую должность, — он не имел шансов это сделать. Люди фактически жили под колпаком». Как выяснилось, не имели перспектив в советское время даже те, кто только родился в нацистском концлагере. В нашем материале три трагические истории из жизни репатриантов из Запорожья.

Всю жизнь с клеймом в личном деле

Типичная многоэтажка в спальном районе Запорожья. Дверь квартиры на первом этаже открывает пожилая женщина в платье с цветочным орнаментом. Уже после приветствия становится понятным, что она, скорее, читает по губам, чем слышит голос. Евгении Сидоровой — сейчас уже 95, а позади — концлагерь в нацистской Германии и советская травля.

Евгения Сидорова: «Все в Советском Союзе было построено на запугивании и лжи»

Свои молодые годы Евгения Сидорова провела в концлагере Равенсбрюк, что примерно в 90 километрах к северу от Берлина. Во времена нацизма это был самый большой концентрационный лагерь для женщин. Через него прошло не менее 130 000 человек.

«У нас был выпускной вечер в школе. Все были красивые и счастливые. А на рассвете мы узнали, что началась война. Страх мгновенно затмил радость, а молодость прошла вместе с восходом солнца», — начинает свою историю женщина. По словам Сидоровой, она вместе с одноклассниками сразу же записалась в добровольцы, а в годы оккупации Запорожья была среди подпольщиков. Именно за это ее и сослали в концлагерь в Германию. Всего в те годы около 60 000 молодых людей из ее города были отправлены в нацистские лагеря как остарбайтеры, то есть принудительные работники.

Эта элегантная дама несколько часов непрерывно рассказывает обо всех ужасах, которые она пережила в концлагере. Ее голос задрожал только раз, а в уголках глаз выступили слезы: среди ее обязанностей было также и очистка печей крематория. «Человеческие челюсти и коленные чашечки горят хуже. Из-за большого потока трупов им никогда не давали догореть дотла», — закрывая глаза, чтобы не показать слезы, говорит пожилая женщина.

Однако и в лагере тогда юная украинка не утратила свою смелость. Там Евгения Сидорова поступила в лагерное подполье и участвовала в организации побега заключенных. Ее задачей было раздобыть компас и карту. И она это сделала. 15 беглецов из 16-ти сбежали — одного застрелила охрана. Подозрение надзирателей в пособничестве пало и на Сидорову. Женщину били и пытали, однако она никого не выдала.

Дня освобождения лагеря Евгения Сидорова не помнит, потому что находилась в лазарете в полусознании из-за слабости. Но и после освобождения и возвращения домой испытания судьбы для Евгении Сидоровой не закончились.

Когда женщина вернулась в Советский Союз, ее пытались отправить уже в советский лагерь. «Однако мне попался порядочный офицер — я его убедила, что не представляю угрозы», — рассказывает Сидорова о том, как ей удалось избежать второй ссылки.

Однако радость была преждевременной. «Всю свою жизнь — даже при поступлении в университет и на работу — за мной тянулось клеймо в личном деле с припиской „находилась на вражеских территориях в годы войны“. Все в Советском Союзе было построено на запугивании и лжи», — искренне убеждена 95-летняя женщина.

Советское подполье — немецкий плен — советский трудовой лагерь

Петру Кудину сейчас 94 года. Он живет в одном из спальных районов Запорожья вместе с двумя дочерьми в многоэтажном доме, который когда-то спроектировал сам. Позади — нацистской концлагерь Дахау, а затем травля со стороны советской власти. При этом перед началом Второй мировой войны Кудин, как он сам сегодня признает, был фанатично предан советской власти.

Петр Кудин: «Во время войны я был в лагере в Германии — этого было достаточно для подозрений и недоверия»

«Когда пришло известие, что Германия напала на Советский Союз, я сразу же побежал в военкомат записываться добровольцем», — издалека начинает свой рассказ пожилой мужчина.

Однако смотрит не в глаза, а словно в никуда: стыдливо признается корреспонденту DW, что видит только ее силуэт, потому что почти потерял зрение.

Когда смущение отступило, он продолжает: «В армию не взяли, потому что был слишком юным. Однако комсомол оставил меня в тылу и приказал создать подполье». По словам мужчины, толчком к действиям стали массовые расстрелы евреев в городе. Он сплотил вокруг себя надежных друзей и одноклассников. Им удалось выполнить несколько диверсионных задач. Однако после очередной вылазки его и сообщников арестовали немцы. Впоследствии Кудина отправили в нацистский концлагерь Дахау, расположенный неподалеку от Мюнхена. Там Петр Кудин провел полтора года.

В апреле 1945 года, когда падение нацистской Германии уже было неизбежным, Петра Кудина вместе с другими шестью тысячами заключенных погнали маршем смерти в сторону Альп. «Дорогой нас не кормили и не давали пить. Многие люди умирали, не успевали подбирать трупы», — говорит Кудин. Мужчина говорит, что немцы уже чувствовали приближение конца, а он верил, что свобода рядом. «Мы с товарищем решили, что единственным путем к спасению будет бегство. Мы упали на мертвые тела и притворились мертвыми, а потом тихонько сползли с дороги. Были голодные и голые, но жить хотелось больше всего», — понижает голос Кудин и протирает глаза платком.

После освобождения Петр Кудин прошел проверку в нескольких фильтрационных советских лагерях. Впоследствии его отправили в составе трудового лагеря в российский город Орск на строительство нефтеперерабатывающего завода. «Я получил статус спецпоселенцев, у меня не было никаких документов о моей личности, а также я не имел права самостоятельно покинуть город», — описывает свою жизнь Кудин по возвращении в Советский Союз.

Только через 11 лет, в 1956 году, Петр Кудин смог вернуться в родное Запорожье. К тому времени уже имел жену, троих детей и профессию инженера-строителя. Но сделать настоящую карьеру ему уже так и не удалось. «Я — бывший репатриант, моя жена — этническая немка, во время войны я был в лагере в Германии — этого было достаточно для подозрений и недоверия», — объясняет мужчина.

Кудин признается, что несмотря на приверженность комсомолу в юности, имеет неоднозначное отношение ко всему, что с ним было в советский период. Так же больно ему говорить и о настоящем. «Я очень переживаю за сегодняшние события в Украине. Никогда не мог представить, что в моей жизни вновь появится война», — обрывает разговор пожилой мужчина.

Рожденная в концлагере — для советской власти предательница

К Сидоровой и Кудину время от времени наведывается Евгения Бойко, на жизни которой Вторая мировая тоже оставила глубокий отпечаток.

«Я родилась в 1944 году в нацистском лагере Равенсбрюк», — сразу начинает свой рассказ евгения Бойко, которая тоже живет в Запорожье. Сейчас ей 75 лет, а когда лагерь освободили, ей было всего полтора года, поэтому, по словам женщины, она почти ничего не помнит с тех времен.

Евгения Бойко: «Когда смотрели справку о рождении, отношение сразу становилось предвзятым»

«Мою мать беременной забрали нацисты и отправили в Германию в лагерь как политическую заключенную. Она работала зоотехником в колхозе и была коммунисткой», — объясняет Евгения Ивановна, как она родилась в концлагере. Женщина рассказывает, что ее мать, как и все остальные, кто там был, не любила рассказывать о лагере. «Наверное, потому, что раньше вообще было какое-то пренебрежение, гонения на тех, кто был в немецких лагерях во время войны», — говорит Евгения Бойко. По ее словам, мать ей вообще ничего не рассказывала и не объясняла, а обо всем она узнала сама, когда повзрослела.

«Сначала я не понимала, почему меня не хотели брать в институт, а затем неохотно и на работу. Когда смотрели справку о рождении, отношение сразу становилось предвзятым», — рассказывает Евгения Бойко и добавляет, что всю жизнь проработала учителем начальных классов. «Впоследствии, когда я начала посещать международные встречи с бывшими узниками концлагерей из других стран, я узнала обо всем. И все поняла. Только в юности никак не могла понять, чем я могу угрожать власти и обществу. Ну чем? Если мне было всего полтора годика при освобождении Равенсбрюка? » - задается вопросом 75-летняя женщина.

Несколько последних лет Бойко возглавляет организацию бывших заключенных в Запорожье, является членом международного комитета узников концлагеря Равенсбрюк. По ее словам, ранее в Запорожье было около 900 бывших узников, теперь уже осталось не более 30-ти. «Этим людям сейчас 90-95 лет, и каждый год эти живые свидетели нечеловеческих испытаний времен нацизма уходят от нас», — говорит женщина.

Евгению Бойко часто приглашают в Германию на различные международные мероприятия в дни памяти жертв Холокоста. Она благодарна за поддержку со стороны немецкой благотворительной организации Maximilian-Kolbe-Werk, которая занимается теми, кто пережил нацистские концлагеря и гетто. «О нас не забывают в Германии. Однако я мечтаю, чтобы и в нашей стране больше знали и помнили о тех страшных временах. Мечтаю также, чтобы у нас были тематические музеи, а молодежь, как в Европе, чаще встречалась с бывшими узниками, ведь живых свидетелей осталось совсем мало», — говорит Евгения Бойко. опубликовано в издании DW