Трагедия непокоренных: движение сопротивления в украинском селе в 1920-1930-х годах

• <abbr class="datetime">17 мар, 2021 в 12:00</abbr>

После Первой мировой войны вследствие передела мира украинские земли оказались в составе нескольких государств. Тягчайшие испытания ожидали тех, кто оказался под властью Москвы: репрессии, гражданские заложники, расстрелы, красный террор, строительство первых концлагерей, национализация, продразверстка, уничтожение хозяина и собственника, экономический коллапс...

Введенная в годы "военного коммунизма" продразверстка — принудительная реквизиция хлеба — не только лишила крестьян заинтересованности в результатах своего труда (какой смысл выращивать больше прожиточного минимума, если все отберет новая власть), но и привела к резкому ухудшению политической ситуации на селе, вызвала массовое сопротивление крестьянства. В республике действовало много вооруженных группировок численностью от нескольких человек до нескольких тысяч.

Всем этим формированиям советская власть дала официальное название — "банды". По данным О.Полянского, в конце 1920 г. в Украине воевало против советской власти около 150 тыс. повстанцев. "Село не с нами!" — с тревогой отмечал председатель Совнаркома Х.Раковский. В.Ленин, проанализировав ситуацию, в октябре 1920 г. констатировал: "Мы берем хлеб с Сибири, берем хлеб с Кубани, но не можем взять его с Украины, так как там кипит война, и Красной Армии приходится бороться против банд, которыми она кишит".

Повстанческое движение охватило всю территорию УССР.

Даже в восточных регионах, где природно-географические условия неблагоприятны для партизанской борьбы (нет больших лесных массивов или гор), было организовано активное сопротивление. Так, на территории Донецкой губернии действовали повстанческие отряды Белокобыльского, Блохи, Зайцева, Каменева, Каменюка (Каменюки), Карлова, Колесникова, Лымаренко, Лодыря, Махно, Фомы Повстанческого, Саенко, Солодова и многих др. В частности, только в Старобельском уезде в начале 1921 г. воевали отряды Андрея Лымаренко (250 пехотинцев и 50 всадников имели на вооружении 10 пулеметов) и несколько отрядов Зайцева и Волоха (80–100 бойцов на тачанках).

Даже введение НЭПа не снизило напряжения в обществе. Хотя официально продразверстку и заменили налогом, но собирали продналоги, используя те же проверенные жестокие методы: репрессии, взятие заложников, запугивание и грабеж. В некоторых регионах продразверстки не отменили и после провозглашения НЭПа. Так, на совещании при Донецком губисполкоме, которое состоялась при участии наркомпрода 7 июня 1921 г., приняли "разверстку сохранить в уездах Таганрогском, Мариупольском, Гришинском".

Вести из села напоминали сводки с фронта. В течение 1921 г. повстанцы в республике совершили 1376 вооруженных нападений на населенные пункты, 259 — на советские органы власти, 342 — на промышленные и продовольственные учреждения и предприятия. Советская власть бросила на борьбу с ними все силы: Красную армию, милицию, части особого назначения, вооруженные отряды Комитета неимущих крестьян (КНК). А всеукраинский съезд КНК принял постановление: создать в каждом уезде Украины кавалерийскую сотню из бедняков. Победа над белыми позволила привлечь к борьбе опытных военных командиров и наиболее боеспособные и проверенные части: корпус красного казачества В.Примакова, 25-ю Чапаевскую дивизию, 44-ю стрелковую И.Дубового, 9-ю кавалерийскую Г.Котовского.

Учитывая важность промышленного потенциала региона, а также масштаб сопротивления советской власти, на Донетчину дважды приезжал лично председатель Всероссийской чрезвычайной комиссии Ф.Дзержинский. Зимой 1921 г. проведенная под его руководством коллегия губернской ЧК постановила: "…губернской ЧК передаются военные части, которые одновременно будут вести энергичную борьбу с бандитизмом". В феврале 1921 г. сформировали Донецкую дивизию ВУЧК, которой передали для борьбы с повстанцами бронепоезд. В марте того же года в регион, по личному распоряжению Ф.Дзержинского, "для усиления" направили большую группу российских чекистов. Кроме того, решениями местных органов власти организовывали судебные "чрезвычайные тройки" с правом выносить приговор "вплоть до высшей меры наказания".

Жестокость карательных акций порождала активное противодействие. Недовольные крестьяне уничтожали представителей советской власти. Так, летом 1921 г. отряд Каменюка, пытаясь вырваться из окружения красноармейских частей, кроме ведения боев с регулярной армией, был вынужден вступать в стычки с бойцами КНК (комнезамов), а также партийно-советским активом. В селе Щегловка 22 июня в бою с бойцами этого отряда погибли милиционер и три активиста. На следующий день в селе Картушино погибли председатель исполкома и землемер. Довольно часто в районе боев крестьяне даже не ожидали прихода повстанцев и массово совершали самосуд над представителями советской власти... Несмотря на значительные потери (более полутора сотен убитыми и пленными), бросив часть оружия и две пушки, отряд Каменюка смог вырваться из окружения и сохранить около 150 всадников и пулеметы. Спастись удалось лишь благодаря тому, что большинство крестьян помогали повстанцам. Так, жители села Дмитровка отдали бойцам отряда около 60 лошадей, заменив загнанных и раненых.

Вооружение комнезамов и формирование из них военных отрядов обернулось для них многочисленными жертвами. В конце 1921 г. только в Старобельском уезде от рук повстанцев погибло 75 членов комитета неимущих крестьян, которые были вынуждены воевать фактически против всех. 14 человек погибло в боях с отрядом Каменева, 12 человек — в противостоянии с бойцами Зайцева, шесть человек КНК потерял во время облавы на отряд Карлова… Вопреки официальной пропаганде, "бандитов" массово поддерживало население, информировало повстанцев о всех передвижениях красных частей, так что и военные действия превратились в бесконечную погоню донецкой степью.

"Ликвидация бандитизма" обернулась массовыми карательными акциями против крестьян. Так, в мае 1922 г. командир красноармейской части, которая действовала на Полтавщине, докладывал о ликвидации "петлюровских атаманов": задержаны 273 политических и уголовных бандита, убиты в боях 26 человек (из них трое — "атаманы"). Но во время этих боевых акций красноармейцы изъяли у повстанцев лишь одну (одну!) саблю, 21 единицу огнестрельного оружия и 53 патрона (меньше чем по три патрона на винтовку). Свыше 90% задержанных и ликвидированных опасных "бандитов" и даже "атаманов" оказались невооруженными?! Очевидно, что большинство крестьян к повстанцам отнюдь не принадлежали, и к "бандитам" их зачислили для улучшения статистики. Это была распространенная практика в республике. Например, отдельная Заволжская бригада лишь с 12 по 28 января 1921 г. уничтожила около тысячи "бандитов", поэтому и было подано ходатайство о награждении ее орденом Красного Знамени. Однако до сих пор не выяснено, какое количество мирного населения посмертно причислили к составу "бандформирований", чтобы сделать более выразительным "героизм" красноармейцев.

Именно поэтому современному исследователю очень трудно работать с тогдашними архивными документами — отчетами о борьбе с "бандитизмом", которые составляли красноармейские командиры и местное партийное руководство. Также довольно условным иногда было официальное советское деление на "политических" и "уголовных" бандитов. Например, в отчете Полтавского губисполкома за май 1921 г. указано, что в начале месяца в Кобеляцком уезде "вероятно на указание подпольного петлюровского центра, объединились три мелкоуголовные петлюровские (выделено мной. — К.Н.) банды". Так кто же объединился: уголовные преступники (убийцы, насильники и разбойники) — обидчики мирного населения, или повстанцы — защитники независимой Украины? Ответ очевиден, достаточно лишь дочитать отчет губисполкома до конца. Во время кровавых боев с частями КА объединенный отряд потерял двух командиров — Андрущенко и Мусиенко — и был вынужден снова разделиться на небольшие группы. У погибших при себе нашли документы Украинской Народной Республики…

Подчеркивая свой "героизм" и то, что награды получены за "большие успехи в борьбе с бандитизмом", местное руководство нередко торопилось отчитаться, что с политическими повстанцами на их территории полностью и окончательно покончено. В этих отчетах довольно часто проступает плохо скрытое искажение действительности, когда желаемое выдается за действительное.

В начале 1922 г. Полтавский губисполком отчитывался ВУЦИК и НКВД УССР, что в регионе до сих пор действует много банд: Иванюка, Коваля, Скрипниченко и др. В отчете подчеркивается, что "политических банд" на Полтавщине нет, а в те, что есть, влился якобы сугубо уголовный элемент. Но вместе с тем отчет содержит информацию и о том, что был подмечен небольшой отряд — около 20 всадников, командиры его неизвестны, но бойцы одеты в… военную форму УНР. Опять УНР! Но ведь "политического бандитизма" на Полтавщине нет, указано в этом же отчете!

Надо отдать должное героизму этих небольших групп повстанцев, которые даже в 1922 г., когда шансов на победу уже не осталось, а боевое противостояние с частями КА было заранее обречено на кровавый разгром, все еще сохраняли свою форму (тем самым подвергаясь постоянной опасности) и документы УНР. Украина была в их сердцах…

Успехи в борьбе с настоящими повстанцами были значительно более скромными, чем о них отчитывались функционеры. Так, несмотря на то, что на Николаевщине на помощь местной власти была направлена 15-я стрелковая Сивашская дивизия, ее командиры вместо активных боев отделывались лишь сообщениями губернскому партийному руководству о маневрах повстанческих отрядов. В 1922 г. в регионе действовали отряды (десятки хорошо вооруженных бойцов с пулеметами) под командованием Свища, Завгороднего, Иванова, Черного Ворона и др. Однако в борьбе с повстанцами командир дивизии был беспомощным, потому что (как видно из его отчетов в Николаевский НК) население скрывает бандитов и "совершенно пассивно в вопросах помощи Красной армии".

Документы свидетельствуют, что большинство населения не считало повстанцев бандитами, а, наоборот, воспринимало их как спасителей и защитников: "Скоро придут Махно, поляки и Врангель, которые не дадут собирать налог...". Решающим моментом стала — констатировали даже в тогдашней официальной печати — "полнейшая поддержка крестьянским населением" повстанческого движения. Это утверждение разрушает миф о "бандитизме" повстанцев. В тайном отчете ГПУ по Донецкой губернии подчеркнуто, что убийства, ограбления и другие бандитские действия совершает прежде всего бывший уголовный элемент, а участие в бандитских группировках крестьян незначительно. То есть крестьяне преимущественно участвовали не в уголовном, а повстанческом политическом движении против советской власти.

В 1921 г. в ряде губерний Украины начался голод. Новые архивные документы, введенные в научное обращение, убедительно свидетельствуют, что главной целью голода была именно карательная функция — удар по крестьянскому повстанческому движению. Этот вывод — наказание голодом — подтверждает тот факт, что только за первую неделю июня 1921 г. Постоянное совещание по вопросам борьбы с бандитизмом при Совнаркоме УССР трижды рассматривало вопрос "О продовольственных репрессиях бандитских гнезд". Результатом этих заседаний стала инструкция по проведению репрессий продовольственного характера против украинского крестьянства. "Бандитскими гнездами" были объявлены не просто отдельные населенные пункты, а практически целые губернии. Карательные акции, которые усиливались стихийным бедствием — засухой, поражали своим размахом и жестокостью.

Отказ Совнаркома во главе с Лениным от помощи голодающим, которую предлагали международные организации, замалчивание в течение 1921 г. самого факта голода в Украине, силовые методы изъятия хлеба максимально ухудшили продовольственную ситуацию. Вопрос помощи крестьянам, умирающим от голода, власть решила присущими ей репрессивными методами: на всех дорогах и узловых железнодорожных станциях были выставлены т.н. заградительные отряды.

На заседании Украинского экономического совета, которое состоялось 10 октября 1921 г., постановили направить дополнительные силы на станции Киев, Знаменка, Черкассы и Конотоп, а также обратиться к ВУЧК с просьбой давать ему "не менее одного раза в неделю подробные доклады" об успехах заградительных отрядов в борьбе с "мешочниками". Советская власть сознательно усиливала карательные акции. Так, только Киеву для охраны приемных пунктов зерна осенью 1921 г. Киевский военный округ выделил 3664 красноармейца. 27 сентября 1921 г. Черниговской продовольственной милиции выдали 600 винтовок и один пулемет, а на Волынь и Подолье вместо хлеба отправили 500 пудов колючей проволоки.

В условиях террора и голода повстанческие отряды, не имея перспектив и возможностей для дальнейшей борьбы, либо были уничтожены, либо самоликвидировались. Характерна для тех времен судьба атамана Калиновского из Старобельского уезда, который попробовал "собрать армию" для "освобождения Украины" (важно, что он выдвинул не только экономические, но и политические требования — получение независимости страны). Но семьи повстанцев умирали от голода, и доведенные до отчаяния люди разошлись по домам. Товарищей Калиновского арестовали, а сам атаман продолжал борьбу в глубоком подполье.

В постановлении политбюро ЦК КП(б)У от 28 июня 1921 г. указано: "Обратить внимание т. Фрунзе на необходимость срочно выгнать Махно с Полтавщины в одну из голодных губерний, если невозможно его быстро ликвидировать". Заметим, что несмотря ни на что отдельные повстанческие отряды еще долго оказывали сопротивление. Например, в Лебединском районе Сумской губернии партизаны действовали до 1928 года.

Военные действия на территории республики не утихали, повстанцы продолжали защищать собственную землю. Советская власть сознательно разжигала противостояние. Сплошная коллективизация началась в 1929 г., который громко назвали "годом большого перелома". Одновременно организовывали колхозы и ликвидировали кулаков. А кулаками были самые трудоспособные, трудолюбивые, независимые крестьяне. Уничтожая их, советская власть не только разрушала основы хозяйствования, но и подрывала потенциальную базу сопротивления.

В обществе развернулась очередная волна войны с собственным народом. Крах украинизаторских иллюзий, а также коллективизация и раскулачивание, которые осуществлялись с помощью репрессивных мер, порождали противодействие. Так, за первые три месяца 1929 г. ГПУ УССР зарегистрировало 144 крестьянских выступлений, а уже в апреле—июле — 329 поджогов, избиений и убийств коммунистов и сельских активистов. Власть ответила репрессиями — были осуждены почти полторы тысячи крестьян. Впрочем, в конце лета началась новая волна хлебозаготовительной кампании, которая вызвала обострение конфликтов.

В августе произошло 116 выступлений, в сентябре — 195, а в октябре — уже 336. Только за первые месяцы 1930 г. совершено более 1500 террористических актов против представителей советской власти на селе. В Антоновском районе Шепетовской округи активно действовал отряд численностью до 200 бойцов, который громил колхозы и советские учреждения, охотился на советских активистов. В селе Осадчее на Днепропетровщине отряд под предводительством бывшего офицера царской армии дал отпор коллективизаторам — в бою погибли почти 30 представителей партактива. Но при попытке освободить от коммунистов еще и соседнее село Богдановку отряд был полностью уничтожен.

26 февраля 1930 г. руководители республики П.Любченко и Г.Петровский послали в ЦК ВКП(б) телеграмму, в которой сообщали о массовых волнениях в украино-польском пограничном районе. 20 февраля несколько тысяч крестьян из райцентра Плужное, выкрикивая "Долой коллективизацию!", "Долой советскую власть!", пытались перейти на территорию Польши, но им помешали пограничники. Протесты охватили и территорию соседних районов: из сел выгоняли представителей советской власти, разбирали по домам колхозное зерно и имущество.

В стычках с крестьянами погибли 15 советских активистов. В регион ввели войска и прикомандировали члена политбюро ЦК, председателя ГПУ УССР В.Балицкого. Были ранены и убиты несколько десятков повстанцев, свыше двух тыс. арестованы. Волнения в республике охватили 11 пограничных округов, среди которых, в частности, Шепетовский, Бердичевский, Волынский, Каменец-Подольский. Лишь в трех округах — Тульчинском, Могилеве-Подольском и Винницком — восставшие крестьяне контролировали территорию 343 сельсоветов. Зафиксировано почти 100 вооруженных выступлений, представители советской власти полностью покинули десятки сел. Сотрудники ГПУ изъяли около тысячи листовок, большинство из которых имели антисоветскую направленность. К примеру, осенью 1931 г. в селе Голыши Олевского района распространяли листовки такого содержания: "Мы хотим быть свободными. Советской власти теперь нет, это власть помещичья, капиталистическая, власть вредителей".

На Одесчине партизанские боевые отряды (показательно, что среди их членов было много тех, кто имел военный опыт времен гражданской войны, причем тогда будущие повстанцы воевали в составе Красной армии, добывали в борьбе, как они наивно считали, "справедливую власть рабочих и крестьян") на какое-то время сумели установить свою власть в больших селах Ясках, Граденицах и Троицком. В это же время крестьянские восстания на Черниговщине и Днепропетровщине распространились уже на 10 районов, и для их ликвидации советской власти пришлось привлечь значительные военные контингенты. В целом только в 1930 г. в республике зарегистрировано более трех тыс. волнений, в которых участвовало около миллиона крестьян.

Чтобы окончательно решить крестьянский вопрос, власть применила уже проверенную в 1920-х смертную казнь голодом… Война с собственным народом на территории Украины была реальной и безжалостной: цинично сфабрикованные дела, политика сплошной коллективизации, которая закончилась искусственным голодомором 1932–1933 гг., стоили стране миллионов жизней. Таяли отряды народных мстителей — последней надежды ограбленного народа. Сталинская машина государственного террора перемалывала новых и новых обреченных. Обреченных, но не покоренных…

—

Константин Никитенко,  опубликовано в издании  ZN.ua