"МАЛЕНЬКАЯ ПОБЕДОНОСНАЯ ВОЙНА"? АПРЕЛЬСКИЕ ТЕЗИСЫ ДЛЯ ВЛАДИМИРА ПУТИНА

ФОТО: АНДРЕЙ НИКЕРИЧЕВ / АГН "МОСКВА"

АНДРЕЙ ПЕРЛА

По мнению источников Царьграда, очередное послание президента Федеральному Собранию прозвучит в апреле. Почему так не скоро и чего ждать от самого важного выступления Владимира Путина? Кажется, мы знаем, над чем сейчас размышляет президент.

Почему послание, намеченное было на конец февраля (назывались даты от 20-го до 24-го), в феврале не прозвучало? Скорее всего, потому, что слишком быстро стала меняться обстановка сразу на нескольких направлениях, причём меняться в целом к лучшему. Многие проблемы, которые ещё в январе казались первоочередными, отходят на второй план. На их место встают задачи, связанные с восстановительным ростом экономики и даже, наконец-то, возможным ростом благосостояния граждан России.

Сейчас на сроки оглашения послания и на то, что будет в нём сказано, действуют в целом всего несколько факторов. 

Фактор коронавируса

Россия сняла для своего населения большую часть связанных с пандемией ограничений, количество заражённых сокращается каждый день, вакцинация продолжается успешно, к тому же русские вакцины стали важным фактором российского международного влияния. Однако в то же самое время, прямо сейчас, Европа уже заговорила про "третью волну" коронавируса. И значит, про "третий локдаун". Проще говоря, Европа не хочет отменять ограничительные меры. А хочет их усиливать.

Будем откровенны, нам в России стесняться некого – с коронавирусом как таковым это уже не связано никак. Для европейских властей отмена ограничений сейчас страшнее, чем их сохранение. По простой причине: они боятся не справиться с последствиями. Сейчас экономический кризис "поставлен на паузу". Люди вынужденно сидят дома, понимают, что на работу потом, может быть, выходить будет некуда, но надеются. Надежда умирает последней. А вот как только ограничения отменят, начнут выясняться пикантные подробности: сколько рабочих мест потеряно, сколько нищих образовалось в бывшем среднем классе. Да полно, сохранился ли вообще ещё в Европе этот самый средний класс или уже только получатели социальной помощи остались? Конечно, на первый взгляд, "это их проблемы", но только на первый взгляд. На второй взгляд, в ближайшее время России придётся определяться: признавать "третью волну" или говорить вслух: европейские власти лгут, такой проблемы на самом деле нет, мы не будем вводить у себя бессмысленные ограничения (у нас вакцина есть, и, если что, коек в больницах достаточно) все, мы живём дальше нормально.

Принято ли уже сейчас решение на этот счёт? Я в этом сомневаюсь. Думаю, при подготовке послания президента до самого последнего момента на этом направлении будет сохраняться зона неопределённости: посмотрим, как оно будет. Может быть, Европу пронесёт мимо очередного локдауна. Может быть, нам придётся всё-таки немножко ужесточить режим… Хотя последнее, конечно, чревато уже следующим фактором, который учитывается при подготовке послания президента. Фактором протеста. 

Фактор протеста

Ещё совсем недавно казалось, что президент будет вынужден уделить массовым незаконным митингам значительное место в своём послании. Это предположение, на первый взгляд, подтверждалось тем, что он согласился отвечать на вопрос о протестных выступлениях на недавней "полузакрытой" встрече с главными редакторами некоторых российских изданий и телекомпаний. Там президент сказал, что протесты, в общем, естественны, так как люди устали от коронавирусных ограничений и связанного с эпидемией снижения уровня жизни.

Среди комментаторов этого путинского заявления нашлось немало таких, кто счёл, что президент то ли уходит от ответа, то ли не понимает природы массовых выступлений последнего времени: ведь на незаконных митингах требовали освобождения Навального! Сегодня, однако, очевидно, что прав в своей оценке происходящего был именно Путин. Пятая колонна в январе-феврале попыталась пойти на приступ "Крепости Россия" – и этот первый приступ провалился. Несистемная оппозиция рассчитывала, что после ареста Навального в Шереметьеве удастся повести проект по белорусскому пути – массовые выступления должны были продолжаться каждые выходные вплоть до сентябрьских выборов в Государственную Думу и определять внутреннюю политику страны. Однако план сдулся уже на втором шаге, третья акция с фонариками оказалась хуже, чем просто провальной. (Кстати, одновременно в самой Белоруссии оппозиция в лице эмигрантки Тихановской тоже вынуждена была признать, что "потеряла улицы"). Более того, наметившийся было рост доверия Навальному в опросах общественного мнения в феврале сменился на спад – и рост доверия к президенту.

Однако всё это – данные на сегодняшний день. Можно ли опираться на них, готовя текст президентского послания? Ведь "наши западные партнёры", очевидно, не успокоятся, и после паузы новые незаконные митинги будут. Вопрос в том, когда и насколько мощные? Стоит ли говорить об этой опасности в послании? Или следует, напротив, игнорировать эту опасность, как несущественную, неспособную подорвать внутриполитическую стабильность? Это важный вопрос, так как в послании президент не может ошибаться в оценке происходящего. К апрелю перспективы дестабилизации совершенно точно станут яснее. Тем более что определится и ещё один важнейший фактор: начнётся ли восстановительный рост благосостояния людей после коронавирусного спада. 

Фактор высокой нефти

Во время кризиса правительство России продемонстрировало способность к "раздаче денег с вертолёта" в адрес самых нуждающихся групп населения.

Очевидно, что эта практика будет продолжена в 2021 году и даже расширена – например, за счёт введения карточек на бесплатное получение нуждающимися определённых продовольственных товаров. Однако возможности правительства, по понятным причинам, ограничены количеством средств, которыми оно может распоряжаться. Быстрый рост этих возможностей возможен только при одном условии – при опережающем прочие факторы росте нефтяных цен.

2020 год, помимо прочего, характеризовался отрицательными рекордами – остановившаяся мировая экономика потребляла очень мало топлива, нефтяные цены проседали. Однако в январе-феврале 2021 года выяснилось, что из всех прогнозистов лучше всего год назад понимал ситуацию руководитель "Роснефти" Игорь Сечин, заявлявший (под аккомпанемент насмешек всё той же несистемной оппозиции), что цены в течение года вновь поднимутся к 60 долларам за баррель и опасаться за судьбу федерального бюджета нет причин.

В конце февраля 2021 года цена на нефть марки Brent составляет уже 66 долларов за баррель. Теперь одно из двух. Или мы увидим долгий восходящий тренд нефтяных цен, и тогда нас ждёт возращение, как выражались ещё недавно "западные партнёры" Putin-prоsperity – в полный рост, всерьёз и надолго. Возможности российского бюджета в этом случае будут расти в прямо смысле с каждым днём, вложения в стратегически важные отрасли экономики и в рост покупательной способности населения пойдут параллельными курсами – как это было до 2012-2014 годов. Просто потому, что денег на всё хватит. Однако это – супероптимистичный сценарий, в который сегодня мало кто верит. Гораздо более вероятным представляется сценарий, в финансовом смысле консервативный, при котором жить придётся в рассуждении "в среднем больше 40 за бочку не дадут, а если вдруг дадут, мы это припрячем на чёрный день". То есть сценарий, при котором жить будем именно так, как (если подняться над подробностями) страна живёт сегодня.

Итак, налицо две принципиально разные стратегии. Ошибиться очень легко. Президент в своём послании не может позволить себе ошибки – и уж точно не на этом направлении. Надо полагать, его советники сейчас рассуждают примерно так: да, прямо сегодня всё складывается просто отлично, цены растут, но это сейчас – ведь они там, на Западе, с непривычки замерзают. А вот к апрелю они оттают, лопасти ветряков закрутятся, снова заговорят про преимущества "зелёной энергетики"… Что не менее важно, снова заговорят про сланцевую нефтедобычу, которая как раз при ценах на уровне 70 долларов за баррель становится рентабельной… Нет, видимо, с оценками надо подождать до апреля. 

Фактор Донбасса

Может быть, самый труднопредсказуемый фактор, диктующий содержание послания президента, можно называть "фактором Донбасса". Ну, или украинским фактором – называние будет зависеть от того, с какой точки смотреть на проблему.

Положение дел на Украине в политике и экономике в 2021 году стало нестабильным настолько, что батальоны могут попросить огня. Украинские батальоны. Потому что тамошний политикум стал непредсказуем и на дворе у них – мощнейший с 2014 года политический кризис. Непопулярный президент Зеленский не нашёл ничего лучше, чем попытаться стать местечковым диктатором, заткнув рот совершенно легальной оппозиции. Большей, чем раньше, популярности на этом не снискал, скорее даже наоборот, и очень может статься, что изберёт для спасения испытанный способ – "маленькую победоносную войну". Ну, то есть ему покажется, что война будет маленькая и победоносная. А на самом деле…

На самом деле, если дело дойдёт до дела, то ситуация для Украины разрешится по принципу "лучше ужасный конец, чем ужас без конца". Но почти гарантированное поражение Украины в Донбассе может иметь следствием совершенно различные сценарии развития событий.

Может статься так, что "северный ветер" сдует украинские войска на нынешнюю линию соприкосновения. И к новому варианту опостылевших Минских соглашений. И не дальше.

Но может случиться и другое (и решение тут принимать только Владимиру Путину и никому другому). "Северный ветер", к бурной радости всех русских патриотов, повеет над Мариуполем, Славянском, а там и над Херсоном, а дальше, может, и над Николаевом, Одессой, Харьковом… Да, размечтался, признаю. Но и вы, читатели, не можете не признать, что технически ничего невозможного в этом варианте нет. И в кабинетах на Старой площади, и в Кремле не могут не просчитать, что же сделается с Родиной и с нами, если "северный ветер" задует с такой желанной силой.

Техническая возможность есть. А вот есть ли политическая? Точнее, готовы ли мы все к последствиям и должен ли президент эти последствия предсказать – вслух, в своём важнейшем выступлении? Потому что политически такое изменение положения дел в Донбассе, на Украине и во всей Европе будет означать, помимо всего прочего, со стороны Запада уже не "персональные", не "секторальные", а просто-напросто "иранские" санкции. Железную стену на месте нынешнего дырявого железного занавеса. Новую политическую и экономическую реальность. На долгие годы вперёд.