«Еврейка», покорившая Вагнера и Ленина

186 лет назад, 23 февраля 1835 года, в парижской «Гранд опера» состоялась премьера оперы Жака Фроманталя Галеви La Juive – «Еврейка». Это был первый в истории случай, когда на оперной сцене появились евреи – не величественные библейские персонажи, а гонимые инквизицией иноверцы. В России опера Галеви известна, главным образом, под названием «Жидовка».

В начале 30-х годов, в пору стремительной эмансипации французских евреев, история красавицы-иудейки была встречена публикой на «ура». Но не только поэтому парижская премьера оказалась чрезвычайно успешной. «Гранд опера» истратила на постановку 150 000 франков – баснословную по тем временам сумму. На зрителей и критиков произвели огромное впечатление великолепие исторических костюмов и военной экипировки. В первом действии на сцене появлялись даже живые лошади, что дало острословам повод язвить по поводу превращения «Гранд опера» в цирк Франкони. Однако и эти шутки не портили картину общего восторга. «Я ошеломлен этим волшебным спектаклем, – писал австрийский композитор Густав Малер. – Я считаю, что это одна из лучших опер всех времен».

Даже Рихард Вагнер, побывавший на одном из первых представлений La Juive в Париже, не скупился на комплименты в адрес создателей оперы. Он даже использовал некоторые придумки Галеви в собственных произведениях – например, звучащий за сценой орган (в «Майстерзингерах»), звуки наковальни вместе с музыкой (в «Зигфриде»). Впоследствии это не помешало Вагнеру обрушиться на еврейских композиторов, обвинив их в отсутствии творческого начала и способности к подлинному пониманию музыки. Тем не менее, имя Галеви в своих антисемитских памфлетах он не упоминал, обратив свой гнев против Джакомо Мейербера и Феликса Медельсона.

Жак Галеви, сын синагогального кантора Эли Хальфона-Галеви, в 28 лет ставший профессором парижской консерватории, использовал в своем сочинении несколько молитвенных напевов и мотивов.

Либретто для оперы написал популярный драматург Эжен Скриб, консультировавшийся с Галеви по вопросам еврейского быта и традиций. Это было особенно важно в сцене празднования Песаха во втором действии. Впрочем, Галеви подчеркивал, что его опера не является этнографической зарисовкой, а имеет широкий общечеловеческий смысл, заключающийся в утверждении права каждого индивидуума на свою веру, на возможность быть иным. Герои оперы остаются верны своим принципам и традициям, отвергая спасение жизни ценой перемены веры.


Парижский успех пытались повторить и в других известных театрах во всем мире. В 1844 году оперу Галеви впервые поставили в США – в Нью-Орлеане, а в 1859 году, под названием «Жидовка» – в Мариинском театре в Санкт-Петербурге. Впоследствии ее ставили и в российской провинции. В ряде случаев опера шла под названием «Дочь кардинала». Одним из ее поклонников был Владимир Ульянов (тогда еще не Ленин). В 1901 году он писал матери из Мюнхена: «Был на днях в опере, слушал с великим наслаждением «Жидовку»: я слышал ее раз в Казани, лет, должно быть, 13 тому назад, но некоторые мотивы остались в памяти».

В 1922 году «Жидовка» была поставлена в Москве, но дальнейшее существование подобного названия на советской сцене было невозможным. Впрочем, вскоре Главрепертком решил, что история конфликта на религиозной почве вообще неактуальна в стране победившей революции. Опера Галеви была запрещена к постановке в СССР. С появлением грампластинок советские меломаны могли слушать отдельные ее фрагменты – например, арию Элеазара в исполнении Энрико Карузо или арию Рахели в исполнении Розы Понсель. В Эрец-Исраэль La Juive впервые поставил в 1924 году знаменитый дирижер Мордехай Голинкин, основатель тель-авивской оперы. Спектакли с большим успехом прошли и в Тель-Авиве, и в Иерусалиме.