Новый Большой Стиль: показательные процессы в прямом эфире

Вот уже больше месяца, как центральным персонажем эфира стал Навальный. Даже Путин скрывается в его тени, мелькая эпизодически в паркетной хронике. Политическое будущее Алексея Анатольевича туманно, но его роль в изменении привычного миропорядка уже ясна.

Новый Большой Стиль (НБС) подкрался незаметно. Эту категорию обычно связывают с художественным пространством, но ведь и телевизор — пространство в высшей степени художественное: здесь сочиняют реальность. Проба пера началась еще летом с Михаила Ефремова. Обнаженность человеческой драмы на глазах у миллионов зрителей вызывала  потрясение. Космический цинизм авторов адского шоу мотивировался, как всегда, просто и доступно. Скабеевы всех мастей, изнывая от любви к народу, твердили — люди не поймут, если Ефремова отпустят на свободу. Ефремова посадили на восемь лет. Народ облегченно вздохнул.

Только закончился сериал с Ефремовым, как стартовал блокбастер с Навальным. То, что еще вчера казалось пеной дней, превратилось в данность,

то есть в показательный политический процесс. Мотив тот же, что у Ефремова, — люди обидятся, если берлинский пациент останется на свободе.

Заметим: обидчивость россиян — относительно новая категория. Ей свойственна историческая амнезия. Поучительный пример того, как и почему «Народная воля» перешла к террору, к сожалению, всеми забыт. Народовольцы — это (изначально) не столько про политику, сколько про человеческое достоинство. Именно из-за него Вера Засулич стреляла в генерал-губернатора Петербурга Трепова (отдал приказ о порке политического заключенного при запрете на телесные наказания). Ее отпустили прямо из зала суда после речи гениального Кони. Кстати, и царь, и министр юстиции требовали, чтобы Анатолий Федорович внушил присяжным мысль о суровом наказании для Засулич, а он не внушил. Такая высота недоступна нынешней власти. Для заплесневевших творцов смыслов достоинство человека, его право на голос — пустой звук.

Наконец-то творцы занялись настоящей работой. Ежедневная хроника противостояния государства и человека в прямом эфире призвана заполнить идеологический вакуум последних лет. Соединить державность с гигантоманией, тоску по соборному прошлому с прямолинейностью, густо посыпать Соловьевым — и вот уже НБС готов. Общность формы подразумевает и общность мировоззренческую. Поиск врагов в режиме «кто не с нами, тот против нас» стал главным делом телевизора.

Сказать, что каналы транслируют все суды над Навальным (даже в выходные дни), значит, не сказать ничего. Каждое слово подсудимого, каждый его жест перетирается, пробуется на зуб, осуждается. Чаще всего трансляция начинается с авторитетного ниспровергателя двойных стандартов Марии Захаровой. Она сообщает о количестве иностранных дипломатов в зале суда.

Толмачи тут же приступают к работе. Если  дипломатов много, речь заходит о вмешательстве в дела России. Если мало — о конце Навального, от которого все отвернулись. Редкий эфир обходится без разоблачений соратников подсудимого — Волкова и Ашуркова. Тут роликов всего два, по одному на каждого, но и так сойдет. 

Борьба мотивов никого не смущает. Вячеслав Никонов, главный в отечестве знаток «Большой игры», презрительно морщится: «А кто такой Навальный? Скучно, девушки». Скучно, только  «девушки» не унимаются. Образ ничтожнейшего человека-оппозиционера выписан до мельчайших подробностей, но о нем продолжают говорить. Убожество репертуара пытается разбавить сам Навальный. Фарс побеждается только еще большим фарсом. Навальный заостряет прием. Он произносит свои «последние слова» с темпераментом большого художника (каковой неплохо бы иногда и пригасить). «Последние слова» оборачиваются свежим литературным жанром эпохи беспредельного абсурда. Ведь реальный срок не имеет отношения к праву, скорее к расположению звезд на морозном небе.

Любой стиль быстро обрастает мифологией. Пикантность ситуации в том, что сегодня главными создателями социальных мифов выступают силовики.

Именно искусствоведы (в форме и в штатском) ваяют НБС. Безгранична степень их полномочий — от репрессий до этики с эстетикой. Портрет Ягоды над Навальным во время очередного суда уже не выглядит случайностью. Из обилия случайностей и рождается закономерность нового стиля. Метаморфозы исторического развития: были большевики и меньшевики, остались одни силовики.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«Сила в правде. Это заповедь блаженных в формате твиттера». «Последние» слова Навального на суде «два в одном»

Приговоры, задержания, освобождения входят в повседневность. Алексей Пивоваров, чуткий регистратор жизни, один из последних выпусков «Редакции» посвящает теме «Тюрьма и мир». Это своеобразный путеводитель по местам лишения свободы с комментариями тех, кто знает о тюремных мирах не понаслышке. Очень поучительная программа. Похоже, теперь каждый должен изучить тонкую грань между спецприемником, ИВС (изолятор временного содержания), СИЗО (следственный изолятор), кремлевским централом, этапом, колонией.  

Мандельштам, прошедший похожие этапы большого пути, часто повторял строчку Хлебникова: полицейский «участок — великая вещь! Это место свидания меня и государства». Проходит сто лет, а место встречи изменить нельзя.