Ростислав Ищенко: Второго «предложения Лаврова» может и не быть

 Сергей Киселев / Коммерсантъ

Тон российской дипломатии резко ужесточился, Западу предлагают серьёзно подумать и побороться за Россию

Хорошо, что журналисты не командуют армиями. Иначе человечество давно бы самоликвидировалось во всеобщей мясорубке, начатой ради дешёвой сенсации.

Со вчерашнего утра я несколько раз услышал (увидел, прочёл), что «Россия разрывает отношения с ЕС», «Россия разорвала отношения с ЕС», самое мягкое «Лавров предупредил ЕС о разрыве отношений в случае введения новых санкций». Дошло до того, что всегда неторопливый Кремль успел ещё до обеда устами Пескова (который обычно «не в курсе», но только не в этот раз) призвать не искажать смысл слов министра и не выдёргивать их из контекста.

Это не случайность. Заявление Сергея Лаврова, допустившего гипотетическую возможность разрыва отношений с ЕС, действительно предельно резкое. Более того, оно прозвучало практически одновременно со знаковым выступлением на Совете Безопасности ООН Василия Небензи, который совершенно безжалостно и без традиционных дипломатических околичностей тыкал наших европейских партнёров носом в Минские соглашения, требуя показать, где там прописаны какие бы то ни было «обязательства» России, объяснить, что именно Москва «должна выполнить», если она ничего никому не должна, а также обвиняя Францию и Германию в пособничестве преступлениям, совершаемым украинским террористическим режимом и отказывая им, на этом основании, в статусе посредников.

Такие вещи случайно не происходят. Тон российской дипломатии резко ужесточился. Собственно процесс шёл постоянно. От завуалированных намёков на то, что манёвры Запада никого не вводят в заблуждение, и Россия прекрасно понимает, кто против кого на самом деле организовывает цветные путчи на постсоветском пространстве и дестабилизирует ситуацию в мире в целом, Кремль и Смоленская площадь переходили ко всё более прямым и недвусмысленным обвинениям Запада в двурушничестве. Однако акцент всё время делался на желании России сохранить с Западом рабочие отношения.

Поворотом стала Давосская речь Путина, в которой Западу аккуратно намекнули на то, что он перестал быть традиционным Западом, превратившись в какую-то помесь африканского бантустана и публичного дома для геев, и что Россия сомневается в целесообразности поддержания отношений с таким партнёром. Запад традиционно сделал вид, что намёк не понял. В Россию отправился Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель, который должен был наставить уходящий «в схизму» Кремль «на путь истинный». Боррелю Лавров уже прямо указал, что путь из Москвы ему чист, заодно на родину отправились польский, шведский и немецкий дипломаты, несколько расширенно трактовавшие, связанные с их статусом права и обязанности.

Заявление Лаврова в интервью Соловьёву, просто продолжает информационную кампанию, призванную объяснить туго воспринимающему неприятные для него новости Западу, что Россия отошла от тезиса о безальтернативности сотрудничества с Западом и всё более склоняется к альтернативным вариантам. Западу предлагают серьёзно подумать и побороться за Россию.

Это ужесточение внешнеполитических позиций произошло одновременно с ужесточением внутренней политики России. Ещё в 2014 году в одной из своих статей я предупреждал российских либералов, что страна вступила в войну, и что сохранение ими прозападной позиции рано или поздно приведёт к тому, что их придётся вычистить из национальной политики. С тех пор прошло больше шести лет. Всё это время российские либералы продолжали ориентироваться на Запад, исходя из того, что Запад победит, а они, после победы Запада будут «русскими фольксдойче». Глупый Аркадий Бабченко, рассказывавший, как он въедет в Москву на передовом «Абрамсе» лишь выболтал в слух не мечту — уверенность большей части своего окружения в том, что именно так дело и кончится.

Однако конец 2020 — начало 2021 года ознаменовались массовым переходом либеральной богемы на сторону добра.

Они отреклись от ранее любимого ими Навального и начали становиться патриотичнее самых отпетых патриотов. Не потому, что Лёша публично предал Родину и не потому, что Лёша оскорбил ветерана и не раскаялся. Кто такой Лёша, они знали и раньше. Просто большая часть либеральной богемы имеет отличный нюх на политических победителей, иначе бы им не удавалось бы десятилетиями продавать меняющимся политическим режимам свои никому не нужные услуги.

И вот их чуткие носы уловили запах поражения Запада. А они, как пел юный Константин Райкин в роскошном советском мюзикле «Труффальдино из Бергамо», «всегда за тех, кто побеждает».

Вот это «прозрение» готовившихся в бургомистры и полицаи оккупационного режима «русских фольксдойче» не случайно произошло одновременно с резким ужесточением тона российской дипломатии и не случайно совпало с государственным переворотом в США, в ходе которого власть захватила группировка клинтонитов-байденитов, начавшая строительство американского корпоративного тоталитаризма. Путч американской финансовой олигархии, низвергший Трампа и поддерживавших его традиционалистов, а также остатков промышленного капитала, как раз и явился ярчайшим свидетельством поражения США и коллективного Запада в четвёртой (постхолодной) мировой войне. Законы и правила отвергаются, а правящая группировка переходит к террористическому управлению тогда, когда больше не может удерживать власть при помощи механизмов демократического государства.

Американская модель, давно утратившая ресурсную базу, потеряла и цивилизационную привлекательность. Потери эти были настолько безвозвратны и настолько болезненны, что контролировавшая США финансовая олигархия, в судорожной попытке удержать власть, решила пожертвовать международным авторитетом США. После этого у США и у Запада не осталось механизмов борьбы за сохранение своей политической, экономической и культурной гегемонии. Россия, в том числе российская дипломатия, пожинает плоды практически выигранной, хоть ещё и не оконченной, войны (ситуация, как в феврале 1945 года, когда проходила Ялтинская конференция).

ЕС сейчас находится в положении Румынии и Финляндии в конце Второй мировой войны, которые, будучи самыми преданными союзниками Гитлера, в 1944 году вовремя перешли на сторону добра и избежали территориальных потерь (кроме небольшого района Печенги, изъятого у Финляндии, ранее обеспечивавшего Хельсинки выход в Баренцево море). Даже политический режим в Финляндии не поменялся вообще, а в Румынии сменился только в самом конце 1947 года, и не столько по воле СССР, сколько в результате сложившейся внутриполитической ситуации. Понятно, что никто с проигравшими румынами и финнами не цацкался, и условия им диктовались в жёстком тоне.

Сейчас в таком же тоне Россия разговаривает с ЕС, объясняя ему, что ещё не поздно сделать правильный выбор, но насильно тащить в счастье Европу никто не будет. Если же ЕС не перейдёт на сторону победителей, пусть и в последний момент, то «горе побеждённым».

Многие задают резонный вопрос: разве нельзя было так же говорить с Западом в 2004, 2008, 2012, 2014 годах? Нельзя. Тогда мы ещё не победили и от победы находились очень далеко, а враг был силён. Для того, чтобы сказать Европе: «Нам всё равно», — требовались годы не только на создание современных эффективных Вооружённых сил, но и на поиск и разработку новых рынков сбыта, выстраивание новой логистики, прокладку и защиту новых торговых путей, обеспечение финансовой, экономической и технологической не только независимости, но и безопасности страны. Начни мы двадцать лет назад говорить с Европой в ультимативной форме, единство Запада в намерении раздавить Россию было бы куда более прочным, а отбиваться нам пришлось бы в значительно худших условиях. Поговорка «дорога ложка к обеду» действует в обоих направлениях: слишком рано бывает не лучше, чем слишком поздно. На этот счёт есть уточняющая поговорка: «Поспешишь — людей насмешишь».

Всё надо делать вовремя. У России пока получается, а Западу есть о чём подумать: второго «предложения Лаврова» может не быть.