Кровавое воскресенье — 2021

Виктор Ерофеев

События последних недель породили у народа большие сомнения в адекватности власти. Есть ли шанс вернуть его былую лояльность?

Вот мы и дожили до нашего кровавого воскресенья. Умылись кровью разбитых голов. Это наше кровное кровавое — войдет в историю, никому не отдадим. Вы скажете, там, в январе 1905-го, было много трупов, а здесь всего лишь дубинки, битье ногами, электрошокеры, массовые аресты, садистские унижения, увечья на будущее. Ну да, всего лишь! На дворе ХХI век, и даже без трупов понятно, что мы проснулись в совершенно другой стране. Правда, некоторые уверены, что все границы уже не раз пройдены в последнее десятилетие, особенно в Донбассе, где как раз были тысячи трупов, и нынешний полицейский мордобой по всей стране не что другое, как закономерное закручивание гаек. Так что же нового принесли нам три протестных акции 23, 31 января и 2 февраля, которые в сумме и стали нашим кровавым воскресеньем?

Как и 9 января 1905 года, нынешние события создали массовый феномен народного сомнения. До этого сомнения в законности властей были разлиты по поверхности общественной структуры и личностного сознания. Они не уходили в глубину. Понадобился конкретный, лишенный интеллигентских абстракций пример. Расстрел или понятный всем беспредел. Триггером этого беспредела стала судьба еще относительно недавно неизвестного народу блогера Алексея Навального.

У Андрея Платонова есть рассказ Усомнившийся Макар . Вот таким коллективным усомнившимся Макаром стала после кровавого воскресенья значительная часть нашего народа. Навальный сделал немало, чтобы народ усомнился в законности власти, но народу нужны не столько политические действия, сколько судьба человека. Он по ней проверяет, наш ли это человек или нет. До недавнего времени на роль нашего человека претендовал сам кремлевский царь, который вышел из ленинградских гопников, сыграл роль местного Штирлица и по счастливой случайности оказался правителем всей страны.

Навальный — первый оппозиционный деятель, который стал претендовать на роль народного героя. Дуэль двух русских богатырей окончилась тем, что Навальный оказался берлинским пациентом . Но его поражение вдруг оказалось временным. Когда Кремль вздохнул с облегчением, решив, что пациент навсегда застрял на Западе, Навальный решил вернуться в родную страну, где его — в чем уверен не только он — отравили.

Вот здесь и обнаружился выход за границы политики в русскую волшебную сказку. Обычный политик складывается из обещаний и тщеславия, а здесь — самопожертвование. Оно потрясло многих, а самую гущу народной массы заставило усомниться. В чем? Да во всем! Разоблачения Навального стали работать на то, что из коллективного Макара-верящего стал возникать Макар-сомневающийся.

Верящим наш Макар и раньше был, скорее всего, условно. На самом деле он был равнодушен ко всему тому, что от него не зависело; это и было символом его веры. Но теперь в нем поселилось сомнение, помноженное на понятные отложения сериалов, анекдотов, житейского опыта, нелегкого быта, безденежья, рабочих склок.

Так что же, думает нынче наш Макар, отравили Навального или нет? За ним что, действительно охотились несколько лет, или он врет? Если хотели отравить, то почему не отравили? А этот дворец в Геленджике с золотыми ершиками — это для одного человека или гостиница? Ну и вообще, кто травит Навального? Сам царь или бояре?

Вопросы расшатывают веру, и на месте равнодушия появляются круги сомнения. Не всякий Макар у нас усомнился. Есть миллионы и не усомнившихся, ядерный электорат царя. Но проникновение сомнения в народную глубь подрывает и этот самый электорат, на котором держится власть.

Участница акции протеста в поддержку Алексея Навального во время задержания, Москва, 23 января 2021 года Фото: Maxim Shipenkov/EPA-EFE

Власть сделала все, чтобы значительная часть народа превратилась в усомнившегося Макара. Можно только удивляться череде кремлевских ошибок. Чисто технически их можно было и не совершать. Но, расколовшись на два крыла — либерально-патриотическое и реакционно-патриотическое, власть выбрала нелепые советы реакции, чтобы угодить императору (так же как и в 1905-м). В результате, все еще не будучи загнанной крысой, власть выставила себя именно в этой роли. Подняла шипение на весь мир, готова драться до конца. Страшно или смешно? Еще страшно, но уже смешно. А раз смешно — вот вам кровавое воскресенье.

Часть коллективного Макара, если не верящего, то еще верного, в больших и малых городах бьет по головам прозревших пользователей соцсетей, но достается отчасти и Макару усомнившемуся. Он в качестве родителя прозревших или случайно огретого полицейской дубинкой тоже уходит на сторону Навального. Народные сомнения создают рыхлую почву для власти, но глупые держиморды делают все, чтобы Алексей Навальный сделался сказочным мучеником и получил в результате Нобелевскую премию мира уже в этом году. Об этом рассуждает норвежский парламент. А иметь нобелевского лауреата в российской колонии среди воров и грабителей — это, конечно, счастье для американских спецслужб. Так кто им подыгрывает? Кто устраивает кровавое воскресенье? Не лучше ли отпустить Навального домой есть тещины голубцы, от греха подальше? Еще есть такой шанс. Не множьте ряды усомнившихся Макаров, они и без вашей помощи множатся. Кровавое воскресенье не только дало возможность арестантам в мерзких условиях полицейского дна познакомиться друг с другом и стать матрицей солидарности. Оно породило силу народного сомнения. Понадобится что-то очень впечатляющее, наподобие возвращения Крыма, или что-то совсем чудовищное, на грани, а то и за гранью тотальной войны, чтобы власть смогла вернуть доверие усомнившегося народа. Но там царит горе от глупости.