"Это будет десятилетие террора и насилия".

"Мы вступаем в третье десятилетие путинской эпохи. Оно не имеет ни возможности экономического задабривания, как это было в 2000-е годы, ни попыток провозгласить российские внешнеполитические успехи, как это было в 2010-х. <...> Поэтому это будет десятилетие террора и насилия"

Верховный представитель ЕC по международным делам Жозеп Боррель в Москве встретился с главой МИД Сергеем Лавровым и призвал немедленно освободить Алексея Навального. Об этом же говорил и президент США Джо Байден. Он заявил, что оппозиционный политик "должен быть немедленно и безусловно освобожден".

Соратники Алексея Навального очень рассчитывают на помощь Запада: глава сети региональных штабов Леонид Волков, объявляя о приостановке акций протеста, заявил, что освобождения главы ФБК они будут добиваться "внешнеполитическими методами".

Поможет ли Запад российской оппозиции освободить Навального, могут ли санкции в принципе привести к каким-то уступкам Кремля и по какому сценарию будут разворачиваться в ближайшее время события в России, Настоящему Времени рассказал доктор экономических наук Владислав Иноземцев.

 EMBED ПОДЕЛИТЬСЯ

Владислав Иноземцев – о санкциях, думских выборах и следующей волне протестов в России

 EMBED ПОДЕЛИТЬСЯ

Код скопирован в буфер обмена

ширина  px высота  px

• Поделиться в Facebook
• Поделиться в Twitter

The URL has been copied to your clipboard

No media source currently available

0:000:01:550:00

"Запад подвержен эмоциям, но не на уровне официальных шагов"

– Как вы можете прокомментировать встречу Борреля и Лаврова?

– Я думаю, что встреча, конечно, примечательна, потому что ее не было уже много лет. Такие высокие представители Европейского союза в Москве уже давно не появлялись. Что касается настроя встречи, то уже были сделаны предварительные заявления с обеих сторон, что отношения находятся фактически в низшей точке, поэтому любые позитивные сигналы будут восприниматься хорошо.

Я думаю, что много будет тем для обсуждения, конечно: это Навальный, права человека, российская внешняя политика, всякого рода российские вмешательства в разные процессы на Западе. Наверняка поднимут вопрос и о "Северном потоке", и об экономическом сотрудничестве. Повестка дня широкая, в ней очень много недоговоренностей, и отсутствие диалога сказывается. Я думаю, что переговоры будут интенсивные, но я бы не ждал никаких прорывов, честно говоря. На сегодняшний день оснований надеяться на них нет.

– Оппозиция призывает к действенным санкциям, в том числе против ближайшего окружения Путина. Почему Запад этого не делает?

– Давайте все-таки быть реалистами. Во-первых, и даже Байден, по-моему, или его советники так сказали, что от санкций американское правительство устало. Опять-таки, даже Макрон на днях говорил относительно того, что санкции на Россию оказывают достаточно небольшое влияние, и это правда.

Что касается санкций в целом, давайте сравним российскую ситуацию с тем, что происходит сегодня в мире. Допустим, мы видим санкции против Ирана по понятным причинам: гонка вооружений, обогащение урана, реальная опасность для мирового порядка. Мы видим сейчас потенциальное возобновление санкций против Мьянмы, тоже понятная причина: военный переворот, захват в заложники президента и государственного советника, нобелевского лауреата – более или менее ясные моменты.

Я очень внимательно вчера послушал заявление советника Байдена на эту тему и поймал там очень правильную мысль, что "мы будем жестко противостоять России там, где это касается нас", и дальше многоточие. То есть вмешательство в выборы, взлом киберсистем, назначение наград за головы американских военных в Афганистане – эти вопросы действительно, я думаю, получат сейчас очень жесткий ответ, потому что до последнего времени американцы в этом отношении были очень лояльны, скажем так, беззубы. Опять-таки, отравление или террористические атаки с отравляющими веществами на чужой территории – это так и было сказано дословно, это фактически повторение Скрипаля или Хангошвили, попытки убийств политических оппонентов в Европе или в Америке, это понятно.

Что касается внутренних дел России, то, конечно, Западу вмешиваться тяжелее. Почему? Есть, например, вполне понятный утвержденный законодательный акт, акт Магнитского, принят он в Соединенных Штатах и многих европейских странах. Я абсолютно убежден, что в рамках этого акта будут внесения в санкционные списки судьи по делу Навального, следующего судьи по делу Навального о клевете, прокурора, нескольких работников правоохранительных органов, начальника ГУВД Москвы и так далее.

Вот эти вещи абсолютно прогнозируемы и понятны.

Но когда, допустим, господин Волков или господин Ашурков предлагают Байдену включить в санкционный список Абрамовича, тут у меня нет никаких слов. Какая связь? На Западе все-таки существует юридическая культура, которая подразумевает очень четкое понимание ответственности и последствий. Я не думаю, что вот такие широкие санкции могут кого-то заинтересовать.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

"Никто не ожидает демократизации от Путина". Майкл Макфол – о реакции Запада на приговор Навальному

Нужно быть готовым к тому, что Запад не будет мириться с тем, что происходит в России. Он будет постоянно оставлять это как фон для переговоров, это будет очень раздражать Кремль, но каких-то серьезных последствий, особенно экономического плана, я бы, честно говоря, не ждал.

Чем опасна Россия для Запада? Она опасна экспортом коррупции, она опасна фактически подкупом должностных лиц, если он отмечается. Она опасна своими террористическими операциями по уничтожению политических противников, по дестабилизации режима, допустим, по противодействию урегулирования в той же самой Ливии, попытками военного вмешательства в Африке – эти все очень важные моменты, которые реально Запад беспокоят. И если против этого будут жесткие санкции, то это можно только приветствовать, потому что – вспомним холодную войну – это и есть фактически продолжение борьбы на глобальных перифериях. Это абсолютно правильный с геополитической точки зрения момент.

Что же касается внутренней российской политики, то опять можно говорить о том, что действительно российские правоохранительные органы, силовые структуры, нарушили огромное количество их собственных норм. Это фактически лозунги Хельсинкского движения: соблюдайте ваши собственные законы. Они не соблюдаются, это факт. Но это вопрос ЕСПЧ, это вопрос морального осуждения и так далее. Если санкции начнут применяться за такого рода вещи, как происходили в Москве, я думаю, это новое слово в международных отношениях. Были санкции против Ирака, например, за нарушение прав человека. Но мы вспомним, что происходило в Ираке – происходил геноцид курдского населения с применением химического оружия. Это, извините, все-таки не то, что происходит сегодня в московских изоляторах. Поэтому Запад, конечно, подвержен эмоциям, но не на уровне официальных шагов.

"Очень многие инструменты в отношении Москвы нереалистичны"

– Санкции в принципе могут повлиять на какие-то уступки со стороны Путина и Кремля?

– На самом деле, конечно, могут. Все говорят, что санкционная политика не слишком успешна, я с этим не согласен. В отношении, условно говоря, той же Югославии, впоследствии Ирана эта политика, соединенная с элементами договороспособности, была успешной. И это нельзя отрицать. Но это была очень жесткая политика.

В отношении России, я боюсь, такие масштабные меры применить просто невозможно – невозможно арестовать и заморозить активы на сотни миллиардов долларов на Западе, невозможно ввести эмбарго на поставки российских энергоносителей. Очень многие инструменты, которые применялись, допустим, на Ближнем Востоке, в отношении Москвы нереалистичны.

"Это будут самые невыборные выборы в истории России"

– Reuters сегодня опубликовали информацию, со ссылкой на свои источники, что Кремль готов действовать максимально жестко в отношении протестующих и оппозиции – вы что об этом думаете?

– Знаете, я так думаю, что Кремль будет делать то, что он сделал. Еще в декабре, после того как были приняты законы по иностранным агентам, многие другие нормы, я писал, что мы вступаем в третье десятилетие путинской эпохи. Это десятилетие не имеет ни возможности экономического задабривания, как это было в 2000-е годы, ни каких-то попыток провозгласить российские внешнеполитические успехи, как это было в 2010-х. Возможности как-то привлечь людей внутри страны у Путина фактически не осталось. Поэтому это будет десятилетие террора и насилия, которое будет основным инструментом контроля власти над обществом. Я не вижу других вариантов.

В краткосрочной перспективе мне казалось и кажется, что протест пойдет на спад, просто потому что так бывало уже много раз.

Что касается думских выборов, я думаю, это будут самые невыборные выборы в истории России, то есть на самых дальних подступах зачистят вообще все, что только может двигаться. В результате "Единая Россия" напишет себе любой результат, который захочет. И это, конечно, вызовет снова какой-то момент возмущения, но дальше мы войдем в новый период относительного спокойствия до 2024 года.

То есть дальше точка бифуркации существенная – это 2024 год, потому что фактически это период, когда уже правление Путина станет дважды нелегитимным. Многие говорили, что уже в 2012 году это было нелегитимным шагом, но теперь, когда уже фактически Конституцию пора менять, вопросов будет гораздо больше, и усталость за эти три года будет еще больше. Поэтому я бы считал, что, конечно, следующие столкновения между обществом и Кремлем будут ближе к президентским выборам.