Телефонный разговор 14 августа (за три дня до дефолта)
Клинтон: Я обеспокоен финансовой ситуацией в мире… Я позвонил в том числе для того, чтобы узнать, что ты думаешь о происходящем и что нужно сделать, потому что хочу быть готов, чтобы предложить верное решение.
Ельцин: Знаешь, Билл, конечно, я очень обеспокоен по поводу всей этой ситуации на наших финансовых рынках. Я считаю, что твое решение будет критически важным, я имею ввиду решение МВФ о выдаче второго транша кредита России. Думаю, это решение должно быть принято не позднее 15 сентября. Если это будет сделано к этой дате, это будет очень важным сигналом, ты ведь понимаешь, Билл. Если ваши рынки будут сотрудничать должным образом и американские инвесторы не будут закрывать лимиты на российские предприятия, мы продолжим сотрудничество. Я считаю это единственным выходом из нынешней ситуации. По-моему, сейчас самое важное, чтобы министерство финансов США порекомендовало американским инвесторам не закрывать лимиты на российские компании, не вводить ограничений на экономическое сотрудничество с Россией…
Клинтон: Хорошо, Борис. Ты, конечно, знаешь, что я хочу и стараюсь быть максимально полезным. По-моему, проблема с получением денег от МВФ заключается в том, что они не изменят ситуацию, пока мировое инвестиционное сообщество снова не обретет уверенность. Чтобы это произошло, очень важно, чтобы было видно, как вы с [премьер-министром Сергеем] Кириенко энергично работаете рука об руку, потому что люди больше всего обращают внимание на это, а не на что-либо другое. Во-вторых, мы обязаны что-то предпринять, чтобы твоя Дума помогала тебе, больше тебя поддерживала. Возможно, я мог чем-то тебе помочь во время визита [в Москву] в сентябре. Я мог бы, не знаю, встретиться с группами депутатов, если хочешь…
Ранее по теме: Как дефолт 1998 года определил денежную политику 2000-х
Ельцин: Считаю, будет полезно предпринять совместные шаги и вместе встретиться с Думой. Для них это будет настоящий шок, для всех членов Думы. Думаю, для нас это убедительная победа. Знаешь, члены Думы не привыкли видеть у себя своего президента.
Но если президент США приедет в Россию и вместе с президентом России придет в Думу и обратится к ним, это, по-моему, будет очень сильным шагом с нашей стороны…
Если мы решим пойти в Думу вместе, думаю, это можно будет назвать революцией, маленькой, но революцией. Но Билл, думаю, мы должны держать это все в тайне, все надо держать в секрете. Никто не должен знать, что мы планируем. Думаю, наша телефонная линия надежна и отсюда информация не утечет. Нужно сделать все, чтобы это осталось в секрете, в тайне. Ни у кого не должно возникнуть и мысли о том, что мы собираемся сделать.
Телефонный разговор 8 сентября 1999 г.
Ельцин: Через несколько дней у тебя будет встреча с Путиным [на саммите АТЭС в Окленде]. Я бы хотел рассказать тебе о нем, чтобы ты знал, какой он человек. Мне потребовалось много времени, чтобы обдумать, кто в 2000 г. может стать следующим президентом России. К сожалению, на тот момент я не мог найти ни одного кандидата. Наконец, я наткнулся на него, Путина, изучил его биографию, его интересы, его знакомых и так далее. Я узнал, что он надежный человек, который хорошо разбирается в вещах, которые лежат в его сфере ответственности. В то же время он основательный и сильный, очень коммуникабельный. И он может легко налаживать хорошие отношения и контакты с партнерами. Я уверен, что в его лице ты найдешь очень квалифицированного партнера. Я глубоко убежден, что его поддержат как кандидата в 2000 г. Мы над этим работаем.
Встреча президентов в Стамбуле 19 ноября 1999 г.
Клинтон: Кто победит на выборах?
Ельцин: Путин, конечно. Он станет преемником Бориса Ельцина. Он демократ и хорошо знает Запад.
Ельцин: Он жесткий человек, и у него есть внутренний стержень. Я сделаю все возможное, чтобы он победил, – разумеется в рамках закона. И он победит. Вы будете с ним работать. Он продолжит линию Ельцина на демократию и развитие экономики и расширит контакты России. У него есть энергия и мозги, чтобы добиться успеха.
Комментарии