Агафон Ардезиани, где ж твоя чоха?

Для справки: ЧОХА, ЧУХА (тюрк.) - старинная верхняя мужская одежда типа черкески у народов Кавказа: приталенная, обычно из шерстяной ткани, у грузин надевалась поверх ахалохи. В отличие от черкески чоха имеет стоячий воротник, длину - до колен, рукава - до локтя, с разрезами. Вместо ремня подпоясывается кушаком.

Но дело, в общем, не в чохе… 

Вы, конечно, узнали строку из замечательного стихотворения Булата Окуджавы «Житель Хевсуретии и белый кораблик»:

Агафон Ардезиани, где ж твоя чоха?

Пьешь кефир в кафе и кофе пьешь, и вновь -- работа...

А затея на бумаге, как строка стиха,

так строга и так тиха под каплями пота.

Ты корабль рисуешь белый, грубый человек,

ты проводишь кистью по бумаге белой.

Час проходит, как мгновенье,

два мгновенья -- век,

каждый взмах руки и кисти стоит жизни целой.

Горец бредит кораблями: руки -- в якорях.

Тянет тиною от пашен, песен и подушек.

Ходит в булочниках лекарь, пекарь -- в токарях.

Сто дорог с собою кличут -- одна из них душит.

Белый-белый, как береза, борт у корабля,

белый, как перо у чайки. Он воды коснется...

Чей-то сын веселый утром встанет у руля:

"Ты прощай, земля!.. -- и рыба под волной проснется.

Сядет твой отец убитый в тот корабль живой.

Капитан команду вскрикнет. И на утре раннем

побегут барашки белые над самой головой

вслед надеждам, вслед тревогам, вслед воспоминаньям...

1967

Дело в том, что один мой знакомый, Володя Альер, глубокий знаток творчества Булата Шалвовича, знавший его лично и даже аккомпанировавший ему однажды, утверждает, что у Окуджавы нет случайных имен. Встречающиеся в его творчестве имена – это, как правило, имена реальных людей. К сожалению, он не успел обратиться к первоисточнику лично и выяснить, кто такой Агафон Ардезиани. Позже, встречаясь с различными грузинскими деятелями различных искусств, он пытался расспрашивать их, но никто не мог хоть что-то сказать про этого самодеятельного художника из горной Хевсуретии, никогда, вероятно, не видевшего моря, но настойчиво, снова и снова, рисующего свой кораблик.

Я попытался найти ответ в интернете.

Увы, фамилия Ардезиани встречается только в сочетании с именем Агафон, и только в связи с этим стихотворением. Есть (был) Ардазиани, писатель, живший более века назад. Более часто встречается Гордезиани…

Вообще-то такая фамилия нетипична для хевсура, судя по окончанию. Окончания картвельских фамилий весьма специфичны. Типичные хевсурские (пховские) фамилии оканчиваются на -ури, а -ани – это сванское окончание. Такое окончание в грузинской фамилии указывает на очень знатное (княжеское) происхождение. При желании более подробно про грузинские фамилии можно прочитать здесь:

http://www.randevu-zip.narod.ru/caucase/kartvel.htm -я не стал перегружать свое сообщение этим довольно большим текстом.

Я не видел фильм “Хевсурская баллада”, который вышел на экраны в 1966 году, на год раньше, чем появилось это стихотворение. Подумалось, может в нем есть какой-то хинт на разгадку? Может, одно навеяно другим? Но, кажется, надежды зряшны. Судя по аннотациям из сетки, это мелодрама, имена героев этого фильма слишком архаичны, хотя главный герой и является художником. Пользуясь случаем, хочу почтить светлую память великой грузинской актрисы Софико Чиаурели (рачинская фамилия, судя по окончанию –ели :-) ), сыгравшей одну из главных ролей в фильме.

Софико покинула этот мир в начале марта 2008 года, на 71 году жизни.

Разгадки нет…Румяный критик мой скажет, что с фамилиями я зря тут накрутил. Агафон мог переехать в Хевсуретию откуда-нибудь – типа, трудовой мигрант. Не спорю.

………..

Я не имел представления ранее, где она, эта Хевсуретия, пока не озаботился поисками Агафона. Судя по карте, это горный район на северо-востоке Грузии, на южных (и частично на северных) склонах Главного Кавказского хребта. Нет, это вам не Мингрелия c Аджарией на черноморском побережье, и не Кахетия со своей знаменитой Алазанской долиной. На севере, за непроходимыми горами, Чечня и Ингушетия. На юге горные ущелья, заселенные пшавами.

Ущелья Хевсуретии способны прокормить очень ограниченное количество людей, порядка 10000. Потому проблема контроля рождаемости всегда стояла остро и присутствует в некоторых обычаях и традициях. Так молодая семья не имела права заводить детей в первые три года. Маленькие детишки росли в суровых спартанских условиях, им буквально приходилось выживать. Но те, кто в ходе «естественного отбора» вырос, были сильными и выносливыми. Мужчины – отличные воины. Это важно в условиях соседства с недружелюбными соседями, каким были пшавы и кисты.

В настоящее время хевсуры потихоньку перемещаются на юг, в равнинную Кахетию, не особенно задерживаясь на территориях пшавов (-ули у тех в окончании :-) ).

Агафон Ардезиани, коренной он житель, или нет, похоже, жил в городе. Там, где есть кафе и где подают кофе. Как одет? Нормально. Подевавшаяся куда-то чоха, это общекавказская одежда.

Итак, я пытался выяснить, где Окуджава мог повстречать этого жителя Хевсуретии.

Известно, что Булат Окуджава родился в1924 году в Москве, в семье партийных работников Шалвы Степановича и Ашхен Степановны, приехавших из Тбилиси в Москву на учебу. В 1934 году они переезжают в Нижний Тагил, где в 1937 году родителей арестовывают, отцу дают 10 лет без права переписки, мать отправляют в ссылку в карагандинский лагерь. Булат возвращается в Москву и до 1940 года живет у бабушки, а потом переезжает в Тбилиси к родственникам.

Если и встречал когда-либо он Ардезиани, то, всё-таки, в Грузии. Но когда? И где?

С 1940 по 1950 годы, за вычетом трех лет участия в боевых действиях на Северо-Кавказском фронте (1942-1945годы), он живет в Грузии, в Тбилиси. До ухода на фронт учится в старших классах школы. Вряд ли в это время у него были возможности путешествовать по республике и посетить забытую богом Хевсуретию в северо-восточному углу Грузии.

В 1942 году, когда ему исполнилось 18 лет, добровольцем ушел на фронт. Могу представить, что его путь на фронт пролегал в стороне от Хевсуретии, западнее, по Военно-Грузинской дороге. На северном Кавказе немцы рвались к районам нефтедобычи, в том числе к нефтепромыслам Каспия. Они продвинулись довольно далеко, до самого Грозного, где и были остановлены. И хотя они демонстративно совершили восхождение на Эльбрус, на юг, через Кавказский хребет не переходили – территории Грузии, в том числе горной ей части, не были для них приоритетными. Окуджава воевал на минометной батарее, в районе города Моздок – это севернее, в 100 км к северу от границы с Грузией, с Хевсуретией. Таким образом, во время боевых действий попасть в эту часть Грузии и встретить там Ардезиани он тоже не мог. 
Был ранен под городом Моздок, демобилизован в 1945 году после ранения. После войны окончил экстерном среднюю школу, затем в период 1945-1950 гг учился на филологическом факультете Тбилисского университета. Эти 5 лет, вообще-то предоставляют некоторую возможность для путешествий, но всё же, без особой цели… Трудно представить… 
А занятий, кажется, хватало: университет, культурная жизнь (в тбилисском студенческом кругу было принято посещать оперу и концерты), увлечение поэзией. Стихи он писал с детства, в 1945-1946 годах печатался в газетах Закавказского военного округа.

Закончив обучение, покидает Грузию. С 1950 по 1955 годы по распределению работает в Калужской области учителем (2 года в селе Шамордино, потом в райцентре Высокиничи, потом уже в Калуге, в городской школе. Тогда же был собкором и литсотрудником областных газет. После того, как были реабилитированы родители, в 1956 году с мамой возвратился в Москву. В Москве был редактором в издательстве, потом заведующим отделом поэзии. С 1961 года расстается со службой, занимаясь вольным творческим трудом. Нет сведений о длительных поездках Окуджавы на родину предков в это время, до 1967 года, когда появились стихи, приведенные выше.

Если и встречал он Ардезиани в Грузии, то, скорее, не в Хевсуретии. Нет в этом районе крупных населенных пунктов - только небольшие селения, лепящиеся на склонах гор.

Можно предположить, что это было в Тбилиси. Большой город, единство непохожих, дает пристанище разным людям. Вероятно, там мог обосноваться и житель Хевсуретии, там ему проще найти работу, во время которой можно позволить себе чашечку кофе в кафе. Но было ли это в послевоенные годы, или в начале 60-х? Мне кажется, вероятнее, в 60-е годы, если вообще было. Можно ли себе представить выставку картин этого самодеятельного художника, хотя бы в Тбилиси? Вряд ли. Не Пиросмани, которому в начале 20-го века повезло с собратом-энтузиастом Зданевичем, увидевшим и оценившим картины, организовавшим выставку в Питере и Москве. Информация о такой выставке, о таком художнике должна была бы сохраниться.

Есть другая версия – Окуджаве рассказали про этого необычного человека. Эта строчка -«горец бредит кораблями» - прямо таки из чьего-нибудь рассказа про одного очень странного человека…

Так что, Бог с ней, с чохой. А вот где Агафон? Господа, не встречал ли кто?