"Георгиевская ленточка"

Солдатский лес

Многие знают, что станция Апраксин (об этой станции вспоминает Игорь Растеряев в своей песне - прим. "Русколань") связана с жесточайшими боями Великой Оте­чественной и с громким послевоенным «лесным эхом». Железнодорожники вспоминают, как в 60–70-е носилки с подростками, покалеченными взрывами, часто грузили в вагоны поездов, идущих в Питер, чтобы доставить в больницу… или уже не в больницу. Здесь место, где притаилась война, где лежат безымянные герои. Их ищут и находят до сих пор.

О чём поёт миноискатель

Вместе с петербургским поисковым отрядом имени Евгения Ковалёва я выхожу на станции Апраксин. У ребят есть сезонные разрешения на работы от УВД Кировского района области и уполномоченного ФСБ, два миноискателя, карта, острые стальные щупы и лопаты. Перевалив болотину и набрав в сапоги воды, мы выходим на изрытую местность. Как обычные камни, кое-где лежат плоские немецкие противотанковые мины Tmi-35 с рифлёной крышкой, попадаются ржавые хвостовики, боеголовки, гранаты. Миноискатель «поёт» на каждом шагу. Ребята копают и извлекают осколки, противогазы, куски касок. Бытового современного мусора почти нет, так как местные деревенские жители отсутствуют: деревни сметены в войну.

Сопровождающий отряд основатель поискового движения Петербурга, кандидат наук Георгий Стрелец рассказывает:
– Тут, недалеко от станции, располагалась небольшая деревня Тортолово, 33 двора. В 1941-м сюда пришёл фронт. Деревни нет. Есть лишь урочища Верхнее Тортолово и Нижнее Тортолово. Там дальше стоит стела в память о погибшей деревне. Посмотрите, под кустами и травой видны фундаменты. В них немцы делали себе позиции, прячась за руинами домов.

На всей этой местности шло беспрерывное сражение с конца 1941-го и до января 1944-го. Офицеров было мало. Воевали с обеих сторон простые солдаты…

Близ памятника 73-й отдельной морской бригаде (стоящий моряк) миноискатель снова «запел», и ребята выкопали алюминиевую фляжку, помятую взрывом. Копнули глубже, показалась резиновая морда противогаза с рифлёным хоботом. Тогда стали копать всем отрядом. Каска, пробитая осколками, кость берцовая, кусок черепа, подсумок с патронами, снова кости. Судя по остаткам валенок, советский боец погиб зимой. На перочинном ножике процарапано имя: «Лёша». Мало для опознания личности.

Ребята укладывают останки воина в мешок, чтобы сдать на захоронение на братском мемориале.

Поляна касок

Местность вокруг кустарно «музеефицирована» усилиями местных властей. Мы встречаем самодельные указатели высот: «Яйцо», «Огурец», «Клещ», «Безымянная», «Противотанковый рубеж». Мемориал Краснознамённой 310-й дивизии. Но больше поражают другие памятники… Невидные. Забравшись в заболоченную чащу, я увидел нечто. Тёмная поляна заставлена рядами ржавых касок. Их свыше сотни. Поисковики выкопали павших бойцов, а каски сложили на месте боя. А ещё мы в землянке нашли упаковку с фашистскими листовками: «Прекращай стрельбу и переходи к нам!» Ими наши бойцы топили печку.

Молчаливая природа, траурные рощи. Сколько ни стояло здесь поисковых вахт, местность за станцией Апраксин всё равно остаётся полем боя. Поработав до вечера, мы нашли ещё одного советского бойца, и тоже безымянного. Индивидуальный пакет с бинтами. В диске от автомата ППШ оставался единственный, последний патрон. Темнеет. Прощай, военный лес! Вечная память, бойцы.

Автор: Владимир Фёдоров
Дата: 6 мая 2010
http://zdr-gazeta.ru/?newsid=55420